А ты мне подсовываешь какой-то гибрид радиоприемника и магнитофона.
— Так оно и есть. Но это все-таки машина, о которой мечтал Баритон.
— Докажи.
Лариса разрумянилась от возбуждения, глаза азартно сверкали. Она была очень хороша в эту минуту.
— Я люблю тебя, — сказал Демид. — Изжить без тебя не могу.
— И это все аргументы? — горько усмехнулась Лариса. — Небогато.
— А если докажу, что будет тогда?
— Просто буду знать, что ты не болтун и достоин уважения. Разве этого мало?
Демид минуту помолчал. Выхода не было: не докажет свое — потеряет Ларису навсегда.
Он вышел на кухню, достал из ящика стола ключи, сделанные этой ночью (а ведь собирался и их выбросить при уборке), и, вернувшись в комнату, сел рядом с девушкой.
— Помни фотоателье, где мы с, тобой фотографировались?
— Конечно.
— Видела сейф во второй комнате?
— Видела. Он стоит возле белого экрана.
— Правильно. Так вот, я ввел в машину данные этого сейфа, ключ от него видел в руках заведующей ателье.. Помнишь, у нее еще такие красивые руки, и она играла этим ключом?..
— У кого красивые руки? У нее?
— Не о руках сейчас разговор. Я ввел в машину все данные этого ключа, и машина выдала размеры трех ключей, наиболее похожих на подлинный. Одним из них наверняка можно открыть этот сейф.
— Ты пробовал? А знаешь, что это — восемьдесят первая статья Уголовного кодекса УССР?
— Догадываюсь.
— И как же ты проверишь?
— Если бы можно было просто зайти к заведующей, сказать, что нашел несколько ключей, спросить, не она ли потеряла их? Трудно представить, чтобы она их не проверила...
Демид говорил медленно, как бы размышляя вслух, и почему-то грустно. У Ларисы сжалось сердце: неожиданно она сама оказалась в довольно сомнительном положении. Теперь не оставалось ничего другого, как идти до конца, просто сказать: «Я тебе верю» — было невозможно. Конечно, можно встать, сказать «до свидания» и уйти, поставив на всем точку, но почему-то она не могла сделать этого, просто не хватало сил. Нужно было что-то решить, что-то ответить Демиду, и, не зная, как поступить, Лариса выбрала самое трудное. Она бросилась к двери.
— Мы сейчас пойдем и проверим!
— Ты хочешь открыть сейф?
— Да, хочу посмотреть, как они выглядят, эти несметные сокровища...
Демид задержался, будто прислушиваясь к движению маятника, медленно колебавшегося из стороны в сторону, потом сказал:
— Хорошо, пусть будет по-твоему. Вот тебе книга, если не понравится, возьми другую, а я с часок поработаю, тогда и пойдем.
— Поработаешь? Это еще что за выдумки?-
— Понимаешь, там на дверях висячий замок, ключ к нему я хорошо знаю, и двери из передней в ателье тоже открываются простым ключом. Их надо выпилить, у меня есть только заготовки... Не взламывать же двери.
— Что ж, иди.
Взяла книгу, сбросила белые туфельки и, поправив подушку, уселась, прислонившись к ней спиной. И Демиду на мгновение представилось, что пришла она к нему навсегда, его, родная, на всю долгую жизнь... Управилась на кухне и присела с книгой, поджидая его с .работы. Склоненная голова, волосы тяжелой волной, колыхнувшись, закрыли щеку, нежные полуоткрытые губы.
Вздохнув, Демид вышел на кухню и вскоре послышалось размеренное шарканье напильника. А Лариса, не в силах отвести взгляд от пульта управления машины, где светилась формула ключа от сейфа славгородского завода, застыла, погруженная в свои мысли... Напильник размеренно шаркал в умелых руках, и почему-то в душе было странно, неспокойно, тревожно...
— Ну, вот, готово. Можем идти. — Демид появился на пороге, и Лариса, вздрогнув от неожиданности, заколебалась.
Демид это сразу отметил.
— Испугалась?
— Я? Ну нет... — Вскочила с тахты, сунула ноги в туфли. — Я готова.
Майская ночь — теплая, хотя и свежая, ласковая ночь. Автобусы уже не ходят, вся надежда на случайную машину. На окраине города вечерами их много — люди после театра, кино, из гостей часто возвращаются домой в такси. Вон уже засветился зеленый огонек на углу улицы Тулуза. Демид поднял руку, шофер тут же остановился, довольный, что в центр не придется возвращаться порожняком.
— К университету.
Сидя рядом в машине, они, молчали, казалось, остро ненавидя друг друга. Мимо мелькали знакомые улицы, дома, и каждое мгновение приближало их к событию, которое, начавшись вроде бы с шутки, могло закончиться далеко не весело. Остановиться на полпути? Отступить, не проверив, не убедившись до конца, что сумел сделать,
построить? И понять, что ты струсил, испугался... Как потом вернуть уважение к самому себе? Но и утверждаться таким способом... Как быть? Повернуть назад?
Машина стрелой пересекла улицы ночного города и остановилась около университета. Они перешли улицу, миновали памятник Тарасу Шевченко, прошли, не торопясь, словно через силу, по пустынным, уже темным аллеям сквера, присели на скамейку. Тишина и покой вокруг. Говорить не хотелось.
— Захватил фонарик? — вдруг спросила Лариса.
— Захватил. Пошли.
Майская ночь прозрачная, можно без усилий разглядеть и дверь, и замок, висящий на ней. Он отомкнулся просто, будто Демид вложил в него не поддельный, а настоящий ключ.
— Семнадцатая статья нам уже обеспечена, хотя в " сравнении с восемьдесят первой она просто пустяк, —
стараясь унять нервную дрожь, сказала Лариса.
— Может, вернемся?
— Нет.
Дверь бесшумно закрылась за ними. Второй замок, висевший на двери в прихожей, — детская игрушка, его
наверняка можно было открыть обыкновенным гвоздем. Комната изредка освещалась бледным отсветом фар редких в эту пору машин, проезжающих по бульвару Шевченко. Писатели, артисты и известные спортсмены, освещенные скользящим лучом света, пристально смотрели из темноты.
— Сюда, — Демид отодвинул портьеру, загораживающую вход, достал фонарик, посветил. — Вот он.
Лариса увидела сейф, простенький железный ящик, и замерла в напряженном ожидании.
— Попробуем первый ключ, — тихо сказал Демид, Лариса удивилась его спокойному голосу, медлительным движениям.
Юноша вставил ключ в замочную скважину, повернул, потянул за ручку тяжелую дверцу, сейф отворился. С горечью подумал, что машина все рассчитала правильно.
Посветив фонариком, Демид заглянул внутрь. На полочке лежали деньги: пятерки, несколько десяток. Какие-то бумаги, в глубине — коробки от пленки, может, ценные негативы.
— И это все? — выдохнула Лариса. — Вся мечта?
— Все! — неожиданно взорвался Демид. — Вот оно, твое желание; твоя душа. Любуйся! Сокровища мира! Убедилась? Красивая мечта? Понравилась?
И вдруг сердце Демида сжала тоска. Он смотрел на тоненькие пачечки денег и думал о старике Вовгуре, который так рвался к ним, взламывая железные дверцы, шел на риск и в награду получил двадцать пять лет заключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Так оно и есть. Но это все-таки машина, о которой мечтал Баритон.
— Докажи.
Лариса разрумянилась от возбуждения, глаза азартно сверкали. Она была очень хороша в эту минуту.
— Я люблю тебя, — сказал Демид. — Изжить без тебя не могу.
— И это все аргументы? — горько усмехнулась Лариса. — Небогато.
— А если докажу, что будет тогда?
— Просто буду знать, что ты не болтун и достоин уважения. Разве этого мало?
Демид минуту помолчал. Выхода не было: не докажет свое — потеряет Ларису навсегда.
Он вышел на кухню, достал из ящика стола ключи, сделанные этой ночью (а ведь собирался и их выбросить при уборке), и, вернувшись в комнату, сел рядом с девушкой.
— Помни фотоателье, где мы с, тобой фотографировались?
— Конечно.
— Видела сейф во второй комнате?
— Видела. Он стоит возле белого экрана.
— Правильно. Так вот, я ввел в машину данные этого сейфа, ключ от него видел в руках заведующей ателье.. Помнишь, у нее еще такие красивые руки, и она играла этим ключом?..
— У кого красивые руки? У нее?
— Не о руках сейчас разговор. Я ввел в машину все данные этого ключа, и машина выдала размеры трех ключей, наиболее похожих на подлинный. Одним из них наверняка можно открыть этот сейф.
— Ты пробовал? А знаешь, что это — восемьдесят первая статья Уголовного кодекса УССР?
— Догадываюсь.
— И как же ты проверишь?
— Если бы можно было просто зайти к заведующей, сказать, что нашел несколько ключей, спросить, не она ли потеряла их? Трудно представить, чтобы она их не проверила...
Демид говорил медленно, как бы размышляя вслух, и почему-то грустно. У Ларисы сжалось сердце: неожиданно она сама оказалась в довольно сомнительном положении. Теперь не оставалось ничего другого, как идти до конца, просто сказать: «Я тебе верю» — было невозможно. Конечно, можно встать, сказать «до свидания» и уйти, поставив на всем точку, но почему-то она не могла сделать этого, просто не хватало сил. Нужно было что-то решить, что-то ответить Демиду, и, не зная, как поступить, Лариса выбрала самое трудное. Она бросилась к двери.
— Мы сейчас пойдем и проверим!
— Ты хочешь открыть сейф?
— Да, хочу посмотреть, как они выглядят, эти несметные сокровища...
Демид задержался, будто прислушиваясь к движению маятника, медленно колебавшегося из стороны в сторону, потом сказал:
— Хорошо, пусть будет по-твоему. Вот тебе книга, если не понравится, возьми другую, а я с часок поработаю, тогда и пойдем.
— Поработаешь? Это еще что за выдумки?-
— Понимаешь, там на дверях висячий замок, ключ к нему я хорошо знаю, и двери из передней в ателье тоже открываются простым ключом. Их надо выпилить, у меня есть только заготовки... Не взламывать же двери.
— Что ж, иди.
Взяла книгу, сбросила белые туфельки и, поправив подушку, уселась, прислонившись к ней спиной. И Демиду на мгновение представилось, что пришла она к нему навсегда, его, родная, на всю долгую жизнь... Управилась на кухне и присела с книгой, поджидая его с .работы. Склоненная голова, волосы тяжелой волной, колыхнувшись, закрыли щеку, нежные полуоткрытые губы.
Вздохнув, Демид вышел на кухню и вскоре послышалось размеренное шарканье напильника. А Лариса, не в силах отвести взгляд от пульта управления машины, где светилась формула ключа от сейфа славгородского завода, застыла, погруженная в свои мысли... Напильник размеренно шаркал в умелых руках, и почему-то в душе было странно, неспокойно, тревожно...
— Ну, вот, готово. Можем идти. — Демид появился на пороге, и Лариса, вздрогнув от неожиданности, заколебалась.
Демид это сразу отметил.
— Испугалась?
— Я? Ну нет... — Вскочила с тахты, сунула ноги в туфли. — Я готова.
Майская ночь — теплая, хотя и свежая, ласковая ночь. Автобусы уже не ходят, вся надежда на случайную машину. На окраине города вечерами их много — люди после театра, кино, из гостей часто возвращаются домой в такси. Вон уже засветился зеленый огонек на углу улицы Тулуза. Демид поднял руку, шофер тут же остановился, довольный, что в центр не придется возвращаться порожняком.
— К университету.
Сидя рядом в машине, они, молчали, казалось, остро ненавидя друг друга. Мимо мелькали знакомые улицы, дома, и каждое мгновение приближало их к событию, которое, начавшись вроде бы с шутки, могло закончиться далеко не весело. Остановиться на полпути? Отступить, не проверив, не убедившись до конца, что сумел сделать,
построить? И понять, что ты струсил, испугался... Как потом вернуть уважение к самому себе? Но и утверждаться таким способом... Как быть? Повернуть назад?
Машина стрелой пересекла улицы ночного города и остановилась около университета. Они перешли улицу, миновали памятник Тарасу Шевченко, прошли, не торопясь, словно через силу, по пустынным, уже темным аллеям сквера, присели на скамейку. Тишина и покой вокруг. Говорить не хотелось.
— Захватил фонарик? — вдруг спросила Лариса.
— Захватил. Пошли.
Майская ночь прозрачная, можно без усилий разглядеть и дверь, и замок, висящий на ней. Он отомкнулся просто, будто Демид вложил в него не поддельный, а настоящий ключ.
— Семнадцатая статья нам уже обеспечена, хотя в " сравнении с восемьдесят первой она просто пустяк, —
стараясь унять нервную дрожь, сказала Лариса.
— Может, вернемся?
— Нет.
Дверь бесшумно закрылась за ними. Второй замок, висевший на двери в прихожей, — детская игрушка, его
наверняка можно было открыть обыкновенным гвоздем. Комната изредка освещалась бледным отсветом фар редких в эту пору машин, проезжающих по бульвару Шевченко. Писатели, артисты и известные спортсмены, освещенные скользящим лучом света, пристально смотрели из темноты.
— Сюда, — Демид отодвинул портьеру, загораживающую вход, достал фонарик, посветил. — Вот он.
Лариса увидела сейф, простенький железный ящик, и замерла в напряженном ожидании.
— Попробуем первый ключ, — тихо сказал Демид, Лариса удивилась его спокойному голосу, медлительным движениям.
Юноша вставил ключ в замочную скважину, повернул, потянул за ручку тяжелую дверцу, сейф отворился. С горечью подумал, что машина все рассчитала правильно.
Посветив фонариком, Демид заглянул внутрь. На полочке лежали деньги: пятерки, несколько десяток. Какие-то бумаги, в глубине — коробки от пленки, может, ценные негативы.
— И это все? — выдохнула Лариса. — Вся мечта?
— Все! — неожиданно взорвался Демид. — Вот оно, твое желание; твоя душа. Любуйся! Сокровища мира! Убедилась? Красивая мечта? Понравилась?
И вдруг сердце Демида сжала тоска. Он смотрел на тоненькие пачечки денег и думал о старике Вовгуре, который так рвался к ним, взламывая железные дверцы, шел на риск и в награду получил двадцать пять лет заключения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92