Ключ
Роман
укр
Глава первая
Жарким июльским днем восемнадцатилетний Демид Хорол лежал на узкой застланной серым одеялом кровати и читал книгу. Жилплощадь, которую он занимал на земной поверхности, равнялась семи с половиной квадратным метрам. Небольшое, зарешеченное окно выходило на юг, и поэтому комната, не ремонтированная, пожалуй, со дня постройки дома, наполнилась сейчас розовато-золотистым солнечным светом. Окно было распахнуто настежь, с улицы доносился терпкий запах свежей извести и расплавленной смолы.
Книга была интересной. Умный и находчивый капитан милиции ловил изворотливого вора, укравшего у известного музыканта бесценную скрипку работы итальянского мастера Гварнери. Опытный злодей почти уже добрался до государственной границы, но тут раздался стук в дверь, прервавший на самом интересном месте приключения злодея. Постучали уверенно, как бы с вызовом. Удивительное дело: даже в том, как человек стучит, сказывается характер.
— Войдите! — сказал Демид, не трогаясь с места.
Дверь отворилась, и девушка лет пятнадцати остановилась на пороге.
Парню показалось, будто раньше он ее где-то видел но не мог припомнить, где именно.
— Здравствуй, — коротко сказала девушка,
— Здравствуй, — не очень приветливо отозвался Демид.
— Ты бы, между прочим, мог подняться с кровати, если к тебе пришли.
— И то правда, — Демид сел на кровать. — Ну, что еще скажешь?
— Богато живешь. Великолепная у тебя пещера. С решетками.
— Как могу, так и живу, — сердито отозвался Демид. — А что тебе, собственно, надо и кто ты такая?
Все раздражало его в этой девчонке: и пышные темно-коричневые волосы, собранные на затылке в «конский хвост», и модные джинсы с блестящими заклепками и фирменными наклейками, и туфли на толстой подошве и высоком каблуке, но особенно — взгляд больших, золотисто-каштановых, еще по-детски наивных глаз. Густо опушенные ресницами, эти странные глаза напоминали два бархатных цветка с золотой сердцевиной. В зависимости от освещения и настроения они, наверное, то становились совсем темными, то наливались прозрачно-золотистым светом. Девушка явно хотела казаться взрослой, но девчонка-несмышленыш проглядывала в каждом ее движении и слове, и это несоответствие смешило. Лицо ее, нежного овала, с прямым коротким носом и мягко очерченным подбородком, было красивым, но сейчас это почему-то вызывало у Демида раздражение. Девушка молча, критически разглядывала Демида, словно и не собиралась отвечать на его вопрос. Крупные, неумело подкрашенные губы кривились в снисходительной усмешке.
— Так что же все-таки заставило тебя прийти? — спросил Демид.
— Ничего не скажешь, вежливый хозяин, хоть бы сесть пригласил.
— И не подумаю. Так в чем дело?
— А может, я пришла к тебе на свидание?
— Соплячка еще о свидании думать!
— Перестань так примитивно ругаться. Это нужно уметь. Или уж ругайся виртуозно, или молчи: до мировых стандартов все равно не дотягиваешь. Ты кто, слесарь или радиолюбитель?
Она взглянула на железный столик из-под швейной машинки «Зингер», на котором закреплены были тиски, рядом с ними разные инструменты.
— Не угадала. Я граф Монте-Кристо.
— Смотри-ка, оказывается, что-то почитываешь. Правда, все вы, уголовники, более или менее образованны. Вам иначе нельзя.
— Послушай, — Демид нахмурил брови. — Я нахалов не люблю.
— Вот это уже разговор, — сказала девушка. — Теперь ты мне больше нравишься. А вообще, я представляла тебя не таким. Плохи у вас, у ворюг, дела. Шла, думала увижу настоящего супермена. А ты меня здорово разочаровал.
— Меня это как раз устраивает. Итак, юная леди, долго еще просить тебя покинуть мое скромное жилище? Катись-ка ты отсюда подобру-поздорову.
— Мы сейчас вместе пойдем.
Демид поднялся с кровати (жалобно скрипнула металлическая сетка) и оказался ненамного выше девушки.
— Сто семьдесят пять сантиметров? — спросила гостья. — Рост твой сто семьдесят пять?
— Да. А при чем тут рост?
— Не вышел из тебя богатырь. Во мне и то сто шестьдесят восемь. Выходит, ничего особо интересного в тебе нет, вот только, пожалуй, глаза хорошие и брови. Смотрю и думаю, чем ты мог заинтересовать такого человека, как мой дед?
— Кто же он, твой дед?
— Аполлона Остаповича Вовгуру знаешь?
— Нет.
— И знаменитого «медвежатника» по кличке Баритон не знаешь?
— «Медвежатника»? Это еще что за зверь?
— Молодец! Так ты и должен отвечать. Тебе легко поверить — искренно говоришь.
— Ну, хватит морочить мне голову, — отрубил Демид и, приглядевшись повнимательнее к девушке, внезапно улыбнулся. — Подожди-ка, а я тебя вроде бы знаю.
— В этом нет ничего удивительного. В одну школу ходили.
Теперь у Демида как пелена с глаз упала: он ясно представил себе хорошенькую высокую девчонку в школьной форме. Была она скромной, тихой, и узнать ее в этой крале было просто невозможно.
— Припомнил, — сказал Демид. — Но все-таки, может, скажешь, чем обязан?
— Мой дед умирает и хочет тебя видеть.
— Зачем я ему понадобился?
— Дед очень просил. Он умирает...
Демид посмотрел на девушку, ничего не понимая. Вызывала она в нем противоречивые чувства: с одной стороны, обиду и раздражение от откровенно нахального тона, каким она вела разговор, с другой стороны, вроде бы сочувствие и симпатию. К тому же стало интересно: почему какому-то «медвежатнику» Баритону, dовсе незнакомому Демиду Хоролу, понадобилось увидеть его перед смертью?
— Тебя как зовут?
— Лариса Вовгура. А тебя Демид? Смешное имя. В Беринговом проливе есть острова Диомида. Один наш, другой американский. Ты тоже такой половинчатый? Ну, ладно, не злись. Идем. И не вздумай отказываться: дед хочет тебе что-то про твоего отца рассказать.
— Про отца? — вздрогнул Демид.
— Вот именно. И ты будешь последним идиотом, если не пойдешь и не узнаешь, что он тебе хочет сказать перед смертью. Потом локти станешь кусать, да поздно будет. Когда такой человек умирает, не прийти к нему просто невозможно!
— Что он знает о моем отце?
— Он тебе это сам скажет.
— Придется идти.
— Если бы не дед, никогда бы ты меня здесь не увидел, — сказала Лариса. — Недостоин, понимаешь?
— Вот что правда, то правда, — легко согласился юноша, и девушка почему-то обиделась:
— Ты еще не раз пожалеешь о своих словах.
Он окинул взглядом свою комнату, которая ему всегда нравилась, и неожиданно признался.
— Ты права: мрачная у меня пещера.
Лариса вновь оглядела комнату, задержалась взглядом на переплетениях железной решетки и спросила:
— А решетка у тебя зачем? К тюремной жизни привыкаешь?
— Угадала, — ответил Демид. — Далеко нам идти?
— Нет рядом, за углом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Роман
укр
Глава первая
Жарким июльским днем восемнадцатилетний Демид Хорол лежал на узкой застланной серым одеялом кровати и читал книгу. Жилплощадь, которую он занимал на земной поверхности, равнялась семи с половиной квадратным метрам. Небольшое, зарешеченное окно выходило на юг, и поэтому комната, не ремонтированная, пожалуй, со дня постройки дома, наполнилась сейчас розовато-золотистым солнечным светом. Окно было распахнуто настежь, с улицы доносился терпкий запах свежей извести и расплавленной смолы.
Книга была интересной. Умный и находчивый капитан милиции ловил изворотливого вора, укравшего у известного музыканта бесценную скрипку работы итальянского мастера Гварнери. Опытный злодей почти уже добрался до государственной границы, но тут раздался стук в дверь, прервавший на самом интересном месте приключения злодея. Постучали уверенно, как бы с вызовом. Удивительное дело: даже в том, как человек стучит, сказывается характер.
— Войдите! — сказал Демид, не трогаясь с места.
Дверь отворилась, и девушка лет пятнадцати остановилась на пороге.
Парню показалось, будто раньше он ее где-то видел но не мог припомнить, где именно.
— Здравствуй, — коротко сказала девушка,
— Здравствуй, — не очень приветливо отозвался Демид.
— Ты бы, между прочим, мог подняться с кровати, если к тебе пришли.
— И то правда, — Демид сел на кровать. — Ну, что еще скажешь?
— Богато живешь. Великолепная у тебя пещера. С решетками.
— Как могу, так и живу, — сердито отозвался Демид. — А что тебе, собственно, надо и кто ты такая?
Все раздражало его в этой девчонке: и пышные темно-коричневые волосы, собранные на затылке в «конский хвост», и модные джинсы с блестящими заклепками и фирменными наклейками, и туфли на толстой подошве и высоком каблуке, но особенно — взгляд больших, золотисто-каштановых, еще по-детски наивных глаз. Густо опушенные ресницами, эти странные глаза напоминали два бархатных цветка с золотой сердцевиной. В зависимости от освещения и настроения они, наверное, то становились совсем темными, то наливались прозрачно-золотистым светом. Девушка явно хотела казаться взрослой, но девчонка-несмышленыш проглядывала в каждом ее движении и слове, и это несоответствие смешило. Лицо ее, нежного овала, с прямым коротким носом и мягко очерченным подбородком, было красивым, но сейчас это почему-то вызывало у Демида раздражение. Девушка молча, критически разглядывала Демида, словно и не собиралась отвечать на его вопрос. Крупные, неумело подкрашенные губы кривились в снисходительной усмешке.
— Так что же все-таки заставило тебя прийти? — спросил Демид.
— Ничего не скажешь, вежливый хозяин, хоть бы сесть пригласил.
— И не подумаю. Так в чем дело?
— А может, я пришла к тебе на свидание?
— Соплячка еще о свидании думать!
— Перестань так примитивно ругаться. Это нужно уметь. Или уж ругайся виртуозно, или молчи: до мировых стандартов все равно не дотягиваешь. Ты кто, слесарь или радиолюбитель?
Она взглянула на железный столик из-под швейной машинки «Зингер», на котором закреплены были тиски, рядом с ними разные инструменты.
— Не угадала. Я граф Монте-Кристо.
— Смотри-ка, оказывается, что-то почитываешь. Правда, все вы, уголовники, более или менее образованны. Вам иначе нельзя.
— Послушай, — Демид нахмурил брови. — Я нахалов не люблю.
— Вот это уже разговор, — сказала девушка. — Теперь ты мне больше нравишься. А вообще, я представляла тебя не таким. Плохи у вас, у ворюг, дела. Шла, думала увижу настоящего супермена. А ты меня здорово разочаровал.
— Меня это как раз устраивает. Итак, юная леди, долго еще просить тебя покинуть мое скромное жилище? Катись-ка ты отсюда подобру-поздорову.
— Мы сейчас вместе пойдем.
Демид поднялся с кровати (жалобно скрипнула металлическая сетка) и оказался ненамного выше девушки.
— Сто семьдесят пять сантиметров? — спросила гостья. — Рост твой сто семьдесят пять?
— Да. А при чем тут рост?
— Не вышел из тебя богатырь. Во мне и то сто шестьдесят восемь. Выходит, ничего особо интересного в тебе нет, вот только, пожалуй, глаза хорошие и брови. Смотрю и думаю, чем ты мог заинтересовать такого человека, как мой дед?
— Кто же он, твой дед?
— Аполлона Остаповича Вовгуру знаешь?
— Нет.
— И знаменитого «медвежатника» по кличке Баритон не знаешь?
— «Медвежатника»? Это еще что за зверь?
— Молодец! Так ты и должен отвечать. Тебе легко поверить — искренно говоришь.
— Ну, хватит морочить мне голову, — отрубил Демид и, приглядевшись повнимательнее к девушке, внезапно улыбнулся. — Подожди-ка, а я тебя вроде бы знаю.
— В этом нет ничего удивительного. В одну школу ходили.
Теперь у Демида как пелена с глаз упала: он ясно представил себе хорошенькую высокую девчонку в школьной форме. Была она скромной, тихой, и узнать ее в этой крале было просто невозможно.
— Припомнил, — сказал Демид. — Но все-таки, может, скажешь, чем обязан?
— Мой дед умирает и хочет тебя видеть.
— Зачем я ему понадобился?
— Дед очень просил. Он умирает...
Демид посмотрел на девушку, ничего не понимая. Вызывала она в нем противоречивые чувства: с одной стороны, обиду и раздражение от откровенно нахального тона, каким она вела разговор, с другой стороны, вроде бы сочувствие и симпатию. К тому же стало интересно: почему какому-то «медвежатнику» Баритону, dовсе незнакомому Демиду Хоролу, понадобилось увидеть его перед смертью?
— Тебя как зовут?
— Лариса Вовгура. А тебя Демид? Смешное имя. В Беринговом проливе есть острова Диомида. Один наш, другой американский. Ты тоже такой половинчатый? Ну, ладно, не злись. Идем. И не вздумай отказываться: дед хочет тебе что-то про твоего отца рассказать.
— Про отца? — вздрогнул Демид.
— Вот именно. И ты будешь последним идиотом, если не пойдешь и не узнаешь, что он тебе хочет сказать перед смертью. Потом локти станешь кусать, да поздно будет. Когда такой человек умирает, не прийти к нему просто невозможно!
— Что он знает о моем отце?
— Он тебе это сам скажет.
— Придется идти.
— Если бы не дед, никогда бы ты меня здесь не увидел, — сказала Лариса. — Недостоин, понимаешь?
— Вот что правда, то правда, — легко согласился юноша, и девушка почему-то обиделась:
— Ты еще не раз пожалеешь о своих словах.
Он окинул взглядом свою комнату, которая ему всегда нравилась, и неожиданно признался.
— Ты права: мрачная у меня пещера.
Лариса вновь оглядела комнату, задержалась взглядом на переплетениях железной решетки и спросила:
— А решетка у тебя зачем? К тюремной жизни привыкаешь?
— Угадала, — ответил Демид. — Далеко нам идти?
— Нет рядом, за углом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92