Я жутко обрадовался. Встал посреди комнаты, даже джигу станцевал. Неуверенно, правда, и недолго, но все же несколько па любимого ирландского танца умудрился сделать.
Печально, что взрослый человек испытывает такую благодарность за то, что ему дали возможность одеться.
Меня отправили к остальным больным. Я спросил сестру:
– Может, я останусь у себя в палате?
Жизнерадостный смех.
– Вы что, решили, что тут… гостиница? Выметайтесь, идите общайтесь с людьми.
Я не знал, чего ждать. Все-таки дурдом… Разве кругом не шатаются психи? Тут ведь бедлам во всех смыслах этого слова. Слюнявые пациенты, люди в смирительных рубашках – психи в моем понимании.
Но кругом было тихо. Не то чтобы полная тишина, так, легкий шумок. Как будто приглушили звук. Чудеса, которые творят лекарства. Напичкай их таблетками, и они будут смирными.
Обед подали в столовой. Светлая большая комната, совсем не похожая на ту, в которой нас кормили, когда я учился на полицейского.
Я взял поднос и встал в очередь. Все стояли спокойно и… тихо. Кто-то за моей спиной спросил:
– Новичок?
Я повернулся и увидел человека лет шестидесяти. Он совсем не был похож на… безумного! Хорошо одет, лицо портье. Нос весь в красных прожилках. Когда-то у него была неплохая фигура, но сейчас он казался обрюзгшим.
Я спросил:
– Заметно?
– Вы нервничаете.
– Правда?
Он вытянул руку. Руки у него были как у Лэрри Каннингхема. Большие и крючковатые. Мы пожали друг другу руки. Его пожатие было на удивление мягким.
– Меня зовут Билл Арден, – сказал он.
– Джек Тейлор.
– Привет, Джек Тейлор.
Я добрался уже до места, где выдавали горячие блюда. Раздатчица, толстая крестьянка, спросила:
– Чего тебе положить, лапочка?
Эта «лапочка» согрела мне сердце. Мне захотелось ее обнять.
Билл сказал:
– Здесь вкусные сосиски с капустой.
Я заказал сосиски.
Она спросила:
– Соусом полить, лапочка?
– Пожалуйста.
На десерт давали печеные яблоки и мусс. Причем в огромных количествах. Я взял себе и десерт. Какого черта?! Все равно я не собирался ничего есть.
Билл посоветовал:
– Займи место у окна. Я принесу чай.
Я послушался.
Люди, сидящие за столом, старательно жевали. Ели так, будто их жизнь от этого зависела. Может, так оно и было.
Билл сел и сразу же набросился на еду. Ел как лошадь. Спросил с полным ртом:
– Ты не ешь?
– Нет.
– Тебя возьмут на заметку. Лучше сделай вид.
Куски капусты застряли у него в передних зубах. Я не мог оторвать от них взгляда. Начал машинально ковырять вилкой в своей тарелке.
Билл посоветовал:
– Отодвинь тарелку подальше от себя. Мартышки тебе помогут.
Я так и сделал. Содержимое тарелки исчезло в мгновение ока. Пустую тарелку подвинули назад, ко мне.
Билл сказал:
– Я съем твой десерт. Обожаю сладкое.
Наконец он все доел, откинулся на стуле, расстегнул верхнюю пуговицу на поясе и рыгнул. Вытащил пачку сигарет. Спросил:
– Курить будешь?
– Нет.
Он закурил сам, выпустил облако дыма и заявил:
– Побудешь здесь подольше, тоже закуришь.
– Сомневаюсь.
Тут я заметил, что все, буквально все курят. Даже тетка-раздатчица.
Он заметил мой взгляд.
– Тот, у кого есть акции табачной компании, может не волноваться о своем благополучии.
Я не знал, что на это сказать, потому ограничился фразой:
– Это мысль. – Даже сам чувствовал, что мысль эта дерьмовая.
Билл спросил:
– Ты алкаш?
– Не понял?
– Алкоголик? Ты из-за этого здесь, я угадал?
– Наверное.
– Так и знал. Издалека отличаю алкашей. У нас свои собственные антенны. Значит, ты проходишь курс?
– Чего?
– Алкогольный курс. Здесь – лучший в стране. Я тут несколько раз бывал.
– Не обижайся, Билл, но если здесь так хорошо лечат, как вышло, что ты попал сюда… снова?
– Скажу тебе честно, Джек, люблю я выпить. Когда ухожу в запой, то звоню сюда и прошу забронировать мне место. Попадаю сюда два-три раза в год.
– Господи!
– Не кривись, ты сначала попробуй. Там, в мире, как в аду, и приятно знать, что существует этот рай.
Я невольно содрогнулся. Он взглянул на меня. Я сказал:
– И удалиться от мира.
– Здесь тебе вкатят либриум, приведут в норму.
Мимо прошел человек, наткнулся на меня, выпрямился и, шатаясь, пошел к двери. Билл ухмыльнулся.
– Это местная достопримечательность.
– В смысле?
– Этот парень. Посмотри, видишь, он шатается, как будто набрался. Раскачивается под свою внутреннюю музыку, весь день так. Господи, до чего же мне здесь нравится!
Я уже немного уставал от Билла. Эти его восторги утомляли. Он спросил:
– Вопросы есть?
– Гмм…
– Я в твоем распоряжении. Здесь нет ничего такого, о чем бы я не знал… И где тут что, могу показать. – И, к моему ужасу, он подмигнул, черт бы его побрал.
Если и доживу до ста лет, что очень сомнительно, то все равно не забуду этого подмигивания. Это что-то ужасное. Стараясь не показать, что я чувствую, сказал:
– Есть у меня один вопрос.
– Что угодно, готов служить.
– Где тут библиотека?
Вопрос его явно поразил. Он минуту размышлял, потом ответил:
– Ты шутишь…
– Послушай, Берт…
– Билл!
– Не важно. Я понимаю, что ты знаешь меня целых десять минут, но спроси себя, серьезно спроси: я похож на шутника?
– Нет.
– Итак… где библиотека?
Он смешался, хотел дать достойный ответ.
– На читателя ты не похож.
Пришла моя очередь рассмеяться. Если вы в дурдоме не рассмеетесь хотя бы один раз, значит, надо усилить дозу лекарств.
– Как, по-твоему, должен выглядеть читатель? – спросил я.
– Черт, откуда мне знать, такой серьезный козел…
– Билл, слушай, Билл, поверь мне на слово, я очень серьезный парень.
Он все еще никак не сдавался. Неудивительно, что из жителей центральной полосы получаются хорошие фермеры. Он затарахтел:
– Но ты же алкаш, сам признался. Откуда у тебя время читать?
– Между запоями. Когда назюзюкаюсь, я читаю.
– Никогда о таком не слышал. Между попойками я лежу в постели и… умираю.
– Я всегда любил читать. Я многое уже потерял, но за чтение еще держусь.
Он снова закурил и пробормотал:
– Тут не любят, когда читают.
– Господи, да мне на это плевать. Билл, так где библиотека?
– На втором этаже. Ты не сможешь пойти сейчас – после обеда ТТ.
– Что такое «TT»?
– Трудовая терапия. Корзинки делаем.
Только этого мне не хватало. Корзинки делать.
Появились медсестры с подносами лекарств. Я получил свой либриум и сказал Биллу:
– Увидимся позже.
– Но сейчас трудовая терапия!
В моем голосе зазвучал металл.
– Моя терапия – книги.
Я слышал, как Билл пробормотал:
– Первый раз вижу такого странного алкаша.
Книги и все что западнее
Книги в моей жизни были всегда. В моей переменчивой судьбе это единственное, что неизменно. Даже Саттон, ближайший друг, однажды воскликнул: «Что это ты все читаешь, парень, еж твою мышь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Печально, что взрослый человек испытывает такую благодарность за то, что ему дали возможность одеться.
Меня отправили к остальным больным. Я спросил сестру:
– Может, я останусь у себя в палате?
Жизнерадостный смех.
– Вы что, решили, что тут… гостиница? Выметайтесь, идите общайтесь с людьми.
Я не знал, чего ждать. Все-таки дурдом… Разве кругом не шатаются психи? Тут ведь бедлам во всех смыслах этого слова. Слюнявые пациенты, люди в смирительных рубашках – психи в моем понимании.
Но кругом было тихо. Не то чтобы полная тишина, так, легкий шумок. Как будто приглушили звук. Чудеса, которые творят лекарства. Напичкай их таблетками, и они будут смирными.
Обед подали в столовой. Светлая большая комната, совсем не похожая на ту, в которой нас кормили, когда я учился на полицейского.
Я взял поднос и встал в очередь. Все стояли спокойно и… тихо. Кто-то за моей спиной спросил:
– Новичок?
Я повернулся и увидел человека лет шестидесяти. Он совсем не был похож на… безумного! Хорошо одет, лицо портье. Нос весь в красных прожилках. Когда-то у него была неплохая фигура, но сейчас он казался обрюзгшим.
Я спросил:
– Заметно?
– Вы нервничаете.
– Правда?
Он вытянул руку. Руки у него были как у Лэрри Каннингхема. Большие и крючковатые. Мы пожали друг другу руки. Его пожатие было на удивление мягким.
– Меня зовут Билл Арден, – сказал он.
– Джек Тейлор.
– Привет, Джек Тейлор.
Я добрался уже до места, где выдавали горячие блюда. Раздатчица, толстая крестьянка, спросила:
– Чего тебе положить, лапочка?
Эта «лапочка» согрела мне сердце. Мне захотелось ее обнять.
Билл сказал:
– Здесь вкусные сосиски с капустой.
Я заказал сосиски.
Она спросила:
– Соусом полить, лапочка?
– Пожалуйста.
На десерт давали печеные яблоки и мусс. Причем в огромных количествах. Я взял себе и десерт. Какого черта?! Все равно я не собирался ничего есть.
Билл посоветовал:
– Займи место у окна. Я принесу чай.
Я послушался.
Люди, сидящие за столом, старательно жевали. Ели так, будто их жизнь от этого зависела. Может, так оно и было.
Билл сел и сразу же набросился на еду. Ел как лошадь. Спросил с полным ртом:
– Ты не ешь?
– Нет.
– Тебя возьмут на заметку. Лучше сделай вид.
Куски капусты застряли у него в передних зубах. Я не мог оторвать от них взгляда. Начал машинально ковырять вилкой в своей тарелке.
Билл посоветовал:
– Отодвинь тарелку подальше от себя. Мартышки тебе помогут.
Я так и сделал. Содержимое тарелки исчезло в мгновение ока. Пустую тарелку подвинули назад, ко мне.
Билл сказал:
– Я съем твой десерт. Обожаю сладкое.
Наконец он все доел, откинулся на стуле, расстегнул верхнюю пуговицу на поясе и рыгнул. Вытащил пачку сигарет. Спросил:
– Курить будешь?
– Нет.
Он закурил сам, выпустил облако дыма и заявил:
– Побудешь здесь подольше, тоже закуришь.
– Сомневаюсь.
Тут я заметил, что все, буквально все курят. Даже тетка-раздатчица.
Он заметил мой взгляд.
– Тот, у кого есть акции табачной компании, может не волноваться о своем благополучии.
Я не знал, что на это сказать, потому ограничился фразой:
– Это мысль. – Даже сам чувствовал, что мысль эта дерьмовая.
Билл спросил:
– Ты алкаш?
– Не понял?
– Алкоголик? Ты из-за этого здесь, я угадал?
– Наверное.
– Так и знал. Издалека отличаю алкашей. У нас свои собственные антенны. Значит, ты проходишь курс?
– Чего?
– Алкогольный курс. Здесь – лучший в стране. Я тут несколько раз бывал.
– Не обижайся, Билл, но если здесь так хорошо лечат, как вышло, что ты попал сюда… снова?
– Скажу тебе честно, Джек, люблю я выпить. Когда ухожу в запой, то звоню сюда и прошу забронировать мне место. Попадаю сюда два-три раза в год.
– Господи!
– Не кривись, ты сначала попробуй. Там, в мире, как в аду, и приятно знать, что существует этот рай.
Я невольно содрогнулся. Он взглянул на меня. Я сказал:
– И удалиться от мира.
– Здесь тебе вкатят либриум, приведут в норму.
Мимо прошел человек, наткнулся на меня, выпрямился и, шатаясь, пошел к двери. Билл ухмыльнулся.
– Это местная достопримечательность.
– В смысле?
– Этот парень. Посмотри, видишь, он шатается, как будто набрался. Раскачивается под свою внутреннюю музыку, весь день так. Господи, до чего же мне здесь нравится!
Я уже немного уставал от Билла. Эти его восторги утомляли. Он спросил:
– Вопросы есть?
– Гмм…
– Я в твоем распоряжении. Здесь нет ничего такого, о чем бы я не знал… И где тут что, могу показать. – И, к моему ужасу, он подмигнул, черт бы его побрал.
Если и доживу до ста лет, что очень сомнительно, то все равно не забуду этого подмигивания. Это что-то ужасное. Стараясь не показать, что я чувствую, сказал:
– Есть у меня один вопрос.
– Что угодно, готов служить.
– Где тут библиотека?
Вопрос его явно поразил. Он минуту размышлял, потом ответил:
– Ты шутишь…
– Послушай, Берт…
– Билл!
– Не важно. Я понимаю, что ты знаешь меня целых десять минут, но спроси себя, серьезно спроси: я похож на шутника?
– Нет.
– Итак… где библиотека?
Он смешался, хотел дать достойный ответ.
– На читателя ты не похож.
Пришла моя очередь рассмеяться. Если вы в дурдоме не рассмеетесь хотя бы один раз, значит, надо усилить дозу лекарств.
– Как, по-твоему, должен выглядеть читатель? – спросил я.
– Черт, откуда мне знать, такой серьезный козел…
– Билл, слушай, Билл, поверь мне на слово, я очень серьезный парень.
Он все еще никак не сдавался. Неудивительно, что из жителей центральной полосы получаются хорошие фермеры. Он затарахтел:
– Но ты же алкаш, сам признался. Откуда у тебя время читать?
– Между запоями. Когда назюзюкаюсь, я читаю.
– Никогда о таком не слышал. Между попойками я лежу в постели и… умираю.
– Я всегда любил читать. Я многое уже потерял, но за чтение еще держусь.
Он снова закурил и пробормотал:
– Тут не любят, когда читают.
– Господи, да мне на это плевать. Билл, так где библиотека?
– На втором этаже. Ты не сможешь пойти сейчас – после обеда ТТ.
– Что такое «TT»?
– Трудовая терапия. Корзинки делаем.
Только этого мне не хватало. Корзинки делать.
Появились медсестры с подносами лекарств. Я получил свой либриум и сказал Биллу:
– Увидимся позже.
– Но сейчас трудовая терапия!
В моем голосе зазвучал металл.
– Моя терапия – книги.
Я слышал, как Билл пробормотал:
– Первый раз вижу такого странного алкаша.
Книги и все что западнее
Книги в моей жизни были всегда. В моей переменчивой судьбе это единственное, что неизменно. Даже Саттон, ближайший друг, однажды воскликнул: «Что это ты все читаешь, парень, еж твою мышь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36