А ну, вылезай!
Я с восхищением наблюдала за ней. Мне и в голову не приходило видеть в Александре романтический объект.
Александр явился в мгновение ока.
– Это ты, что ли? – воскликнул он. – Ну, когда жениться будем?
– К сожалению, у меня изменились обстоятельства, – сказала Мариэтта. – Я повстречала другого. А сестра моя тебе не подойдет?
Отвергнутый Александр больше не казался мне таким уж привлекательным.
– Другого повстречала? – сказал он. – Кто он? Тот тип в кладовке? Я им займусь.
Подмигнув мне, он удалился на кухню.
– Зачем ты так сказала? – обиженно спросила я. – Теперь он начнет ко мне приставать.
– Ты слишком серьезно ко всему относишься, – сказала она. – Это же все игра.
– То есть ненастоящее?
– Настоящая игра.
– Но я не могу выйти замуж за однорукого повара-грека. В пицце слишком много холестерина, ее вредно есть каждый день. О, чуть не забыла! Леопольд, где же пицца? – крикнула я, обернувшись к кухне.
– Чем он там занимается? – спросила Мариэтта.
– Откуда я знаю? – попыталась ответить я столь же резко. – Его учит готовить пиццу растлитель малолетних.
– Мод, нельзя быть такой безответственной! – сказала Мариэтта и, бросив сигарету на пол, отправилась на кухню.
Через мгновения раздались взрывы хохота и испуганный вопль Стива Хартли.
– Похоже, Греция симпатичная страна, – сказал Теодор, подойдя к огромной, во всю стену, фотографии.
Это был пожелтевший снимок с панорамой Афин – то ли запечатлевший город в день страшной экологической катастрофы, то ли просто за долгие годы прокоптившийся насквозь.
– Пожалуй, нам тоже надо сходить на кухню, – сказала я. – Все самое интересное происходит без меня. И так всю жизнь. Мало того, что мне никогда отсюда не выбраться, – мне никогда не бывать в гуще развлечений. Никогда не сходить на премьеру Нью-Йоркского балета.
– Ты же не любишь балет, – сказал Теодор.
– Неправда! Откуда мне знать, люблю или нет, если я видела его только по телевизору, а на нашем крохотном экранчике разглядеть ничего невозможно.
– Пицца! – объявил Леопольд, появляясь из кухни. – Александр интересуется, нравится ли тебе боулинг.
– Пусть сам у меня спросит! – ответила я. – Хамство какое!
Теодор подошел к стойке и взял у Леопольда пиццу.
– Она точно готова? – спросил он. – На вид сырая.
– Это потому, что Димитриос разрешил мне добавить еще несколько ингредиентов, причем бесплатно.
– А это что за клейстер?
– Арахисовое масло. Димитриос приглашал меня заходить когда захочу, он меня будет угощать пиццей. Но всех он даром кормить не может.
– Неплохо! – сказал Теодор. – Он тебя не домогался?
Леопольд с отвращением поморщился.
– Научись верить людям, Теодор, – сказал он. – Возможно, порой я бываю кокетлив, но дефлорировать себя не дам.
– Леопольд, ты сам не понимаешь, что несешь! – сказала я. – Ты ж даже не знаешь, что такое «дефлорировать».
– Библиотекарша читала нам в детском зале «Кандида» Вольтера, – сказал он.
– Неужели? – спросила я. Леопольд кивнул. – Ну тогда объясни, что такое «дефлорировать».
Леопольд смущенно пожал плечами.
– Это когда с тебя снимают флору, то есть цветы всякие.
– Где нож для пиццы? – спросил Теодор.
– Здесь. – Леопольд задрал штанину и вытащил засунутый в кроссовку круглый нож.
– Леопольд, это же очень опасно, – сказал Теодор. – Ты мог пораниться.
– Пока я жив, никто больше не посмеет заехать мне по носу! – гордо заявил Леопольд.
– Ты что, собираешься закалывать обидчиков? – сказала я.
– Нет, но я могу их резать на кусочки, – сказал он. – Эдвард мне объяснил, что меня как несовершеннолетнего судить нельзя.
– Как знаешь, – сдалась я. – Ладно, тащи сюда свою авторскую пиццу. – Я положила кусок на бумажную тарелку, прихватила несколько салфеток и перечницу и направилась к нашему столику. – Так все-таки с чем же она?
– Со всем, – ответил Леопольд. – На несколько кусочков я положил ананасы, анчоусы и сердечки артишоков, специально для себя.
– Сердечки артишоков! – воскликнула я. – Я их обожаю. Мог бы и мне положить.
– Если хочешь, я их выковыряю и отдам тебе, – грустно сказал Леопольд.
– Что со Стивом? – спросила я. – Я слышала крики. Что там происходит?
– Александр победил его в арм-рестлинге, – сказал Леопольд. – Пойти, что ли, спросить, не хотят ли они пиццы?
– Не суетись, – ответила я. – Если захотят, сами придут. Нам больше достанется.
Он все-таки пошел и через минуту вернулся, тихо усмехаясь.
– Что они там делают, Леопольд? – спросила я.
– Не стоит говорить.
– Нет, скажи!
Он пожал плечами.
– Они развлекаются. Шалят. Ну, понимаешь? Тебе туда идти, пожалуй, не стоит. Ты слишком утонченная.
– Верно подмечено, – сказала я. – Мог бы с этого и начать.
Мы принялись за пиццу, и тут вошли трое мужчин в практически одинаковых костюмах. По виду – не из Нокомиса. Они походили на инопланетян, тщетно попытавшихся принять человеческий облик.
– Поверить не могу, что библиотекарша детям читала вслух «Кандида», – нарочито громко сказала я Теодору. – Разве его еще не запретили?
Один из мужчин подошел к нам.
– Здесь есть кто-нибудь из обслуги? – спросил он раздраженно. – Что тут происходит? – И он направился в сторону кухни.
8
– Сделай же что-нибудь! – прошипел Теодор.
– Прими у них заказ, – сказала я.
– Не-е, не могу, я стесняюсь, – проблеял Теодор.
– Ну, хорошо! – Я вскочила из-за стола и крикнула с набитым ртом: – Прошу прощенья! У меня был перерыв на ужин. Присаживайтесь. Что будете заказывать?
– Для начала, – ответил самый солидный из троих, – большую пиццу с мясом и грибами.
– Леопольд, – обернулась я. – Пойди передай на кухню. Что будете пить?
– «Маунтин дью», – сказал первый.
– Диетическую пепси без льда, – сказал второй.
– Диетической пепси нет, только диетическая кола, – сообщила я. – Без кофеина.
– Ладно, – согласился он. – Давайте колу.
– Без кофеина? – уточнила я.
– Обычную.
– Есть только без кофеина, – сказала я. – Со льдом?
– Со льдом.
– Извините, – сказала я. – Льда нет. Маленькую, среднюю или большую?
Я заметила, что он начинает вести себя как человек, доведенный до белого каления назойливой мухой. Его белесые глазки злобно заблестели.
– Среднюю, – сказал он.
Я собиралась было сообщить ему, что есть только маленькие и большие, но мне, по правде говоря, и самой это надоело.
– А вам что? – спросила я третьего.
– «Доктор Пеппер» есть?
– «Доктора Пеппера» нету. Не хотите «Маунтин дью»? – Я говорила как могла ласково, чтобы этот третий не почувствовал себя обойденным.
– А «Спрайт»?
– «Спрайта» нету.
– Тогда мне диетическую коку со льдом.
– Со льдом? Понятия не имею, где они держат стаканы.
Я пошарила под стойкой.
– Теодор, может, ты подашь этим людям напитки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Я с восхищением наблюдала за ней. Мне и в голову не приходило видеть в Александре романтический объект.
Александр явился в мгновение ока.
– Это ты, что ли? – воскликнул он. – Ну, когда жениться будем?
– К сожалению, у меня изменились обстоятельства, – сказала Мариэтта. – Я повстречала другого. А сестра моя тебе не подойдет?
Отвергнутый Александр больше не казался мне таким уж привлекательным.
– Другого повстречала? – сказал он. – Кто он? Тот тип в кладовке? Я им займусь.
Подмигнув мне, он удалился на кухню.
– Зачем ты так сказала? – обиженно спросила я. – Теперь он начнет ко мне приставать.
– Ты слишком серьезно ко всему относишься, – сказала она. – Это же все игра.
– То есть ненастоящее?
– Настоящая игра.
– Но я не могу выйти замуж за однорукого повара-грека. В пицце слишком много холестерина, ее вредно есть каждый день. О, чуть не забыла! Леопольд, где же пицца? – крикнула я, обернувшись к кухне.
– Чем он там занимается? – спросила Мариэтта.
– Откуда я знаю? – попыталась ответить я столь же резко. – Его учит готовить пиццу растлитель малолетних.
– Мод, нельзя быть такой безответственной! – сказала Мариэтта и, бросив сигарету на пол, отправилась на кухню.
Через мгновения раздались взрывы хохота и испуганный вопль Стива Хартли.
– Похоже, Греция симпатичная страна, – сказал Теодор, подойдя к огромной, во всю стену, фотографии.
Это был пожелтевший снимок с панорамой Афин – то ли запечатлевший город в день страшной экологической катастрофы, то ли просто за долгие годы прокоптившийся насквозь.
– Пожалуй, нам тоже надо сходить на кухню, – сказала я. – Все самое интересное происходит без меня. И так всю жизнь. Мало того, что мне никогда отсюда не выбраться, – мне никогда не бывать в гуще развлечений. Никогда не сходить на премьеру Нью-Йоркского балета.
– Ты же не любишь балет, – сказал Теодор.
– Неправда! Откуда мне знать, люблю или нет, если я видела его только по телевизору, а на нашем крохотном экранчике разглядеть ничего невозможно.
– Пицца! – объявил Леопольд, появляясь из кухни. – Александр интересуется, нравится ли тебе боулинг.
– Пусть сам у меня спросит! – ответила я. – Хамство какое!
Теодор подошел к стойке и взял у Леопольда пиццу.
– Она точно готова? – спросил он. – На вид сырая.
– Это потому, что Димитриос разрешил мне добавить еще несколько ингредиентов, причем бесплатно.
– А это что за клейстер?
– Арахисовое масло. Димитриос приглашал меня заходить когда захочу, он меня будет угощать пиццей. Но всех он даром кормить не может.
– Неплохо! – сказал Теодор. – Он тебя не домогался?
Леопольд с отвращением поморщился.
– Научись верить людям, Теодор, – сказал он. – Возможно, порой я бываю кокетлив, но дефлорировать себя не дам.
– Леопольд, ты сам не понимаешь, что несешь! – сказала я. – Ты ж даже не знаешь, что такое «дефлорировать».
– Библиотекарша читала нам в детском зале «Кандида» Вольтера, – сказал он.
– Неужели? – спросила я. Леопольд кивнул. – Ну тогда объясни, что такое «дефлорировать».
Леопольд смущенно пожал плечами.
– Это когда с тебя снимают флору, то есть цветы всякие.
– Где нож для пиццы? – спросил Теодор.
– Здесь. – Леопольд задрал штанину и вытащил засунутый в кроссовку круглый нож.
– Леопольд, это же очень опасно, – сказал Теодор. – Ты мог пораниться.
– Пока я жив, никто больше не посмеет заехать мне по носу! – гордо заявил Леопольд.
– Ты что, собираешься закалывать обидчиков? – сказала я.
– Нет, но я могу их резать на кусочки, – сказал он. – Эдвард мне объяснил, что меня как несовершеннолетнего судить нельзя.
– Как знаешь, – сдалась я. – Ладно, тащи сюда свою авторскую пиццу. – Я положила кусок на бумажную тарелку, прихватила несколько салфеток и перечницу и направилась к нашему столику. – Так все-таки с чем же она?
– Со всем, – ответил Леопольд. – На несколько кусочков я положил ананасы, анчоусы и сердечки артишоков, специально для себя.
– Сердечки артишоков! – воскликнула я. – Я их обожаю. Мог бы и мне положить.
– Если хочешь, я их выковыряю и отдам тебе, – грустно сказал Леопольд.
– Что со Стивом? – спросила я. – Я слышала крики. Что там происходит?
– Александр победил его в арм-рестлинге, – сказал Леопольд. – Пойти, что ли, спросить, не хотят ли они пиццы?
– Не суетись, – ответила я. – Если захотят, сами придут. Нам больше достанется.
Он все-таки пошел и через минуту вернулся, тихо усмехаясь.
– Что они там делают, Леопольд? – спросила я.
– Не стоит говорить.
– Нет, скажи!
Он пожал плечами.
– Они развлекаются. Шалят. Ну, понимаешь? Тебе туда идти, пожалуй, не стоит. Ты слишком утонченная.
– Верно подмечено, – сказала я. – Мог бы с этого и начать.
Мы принялись за пиццу, и тут вошли трое мужчин в практически одинаковых костюмах. По виду – не из Нокомиса. Они походили на инопланетян, тщетно попытавшихся принять человеческий облик.
– Поверить не могу, что библиотекарша детям читала вслух «Кандида», – нарочито громко сказала я Теодору. – Разве его еще не запретили?
Один из мужчин подошел к нам.
– Здесь есть кто-нибудь из обслуги? – спросил он раздраженно. – Что тут происходит? – И он направился в сторону кухни.
8
– Сделай же что-нибудь! – прошипел Теодор.
– Прими у них заказ, – сказала я.
– Не-е, не могу, я стесняюсь, – проблеял Теодор.
– Ну, хорошо! – Я вскочила из-за стола и крикнула с набитым ртом: – Прошу прощенья! У меня был перерыв на ужин. Присаживайтесь. Что будете заказывать?
– Для начала, – ответил самый солидный из троих, – большую пиццу с мясом и грибами.
– Леопольд, – обернулась я. – Пойди передай на кухню. Что будете пить?
– «Маунтин дью», – сказал первый.
– Диетическую пепси без льда, – сказал второй.
– Диетической пепси нет, только диетическая кола, – сообщила я. – Без кофеина.
– Ладно, – согласился он. – Давайте колу.
– Без кофеина? – уточнила я.
– Обычную.
– Есть только без кофеина, – сказала я. – Со льдом?
– Со льдом.
– Извините, – сказала я. – Льда нет. Маленькую, среднюю или большую?
Я заметила, что он начинает вести себя как человек, доведенный до белого каления назойливой мухой. Его белесые глазки злобно заблестели.
– Среднюю, – сказал он.
Я собиралась было сообщить ему, что есть только маленькие и большие, но мне, по правде говоря, и самой это надоело.
– А вам что? – спросила я третьего.
– «Доктор Пеппер» есть?
– «Доктора Пеппера» нету. Не хотите «Маунтин дью»? – Я говорила как могла ласково, чтобы этот третий не почувствовал себя обойденным.
– А «Спрайт»?
– «Спрайта» нету.
– Тогда мне диетическую коку со льдом.
– Со льдом? Понятия не имею, где они держат стаканы.
Я пошарила под стойкой.
– Теодор, может, ты подашь этим людям напитки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80