– Она явно обрадовалась. – Ты же знаешь Майкла, о таких вещах с ним нельзя спорить.
И правда. Как бы Элис ни била себя в грудь и ни разглагольствовала о феминистском движении, именно этот мужчина с точеным подбородком и тонким обаянием, одетый в безупречный костюм в гангстерскую полоску, носил брюки в этом доме.
– Но разве он больше не работает в Челтенхэме? Ведь коттедж может понадобиться ему в будни.
– Он ночует там примерно раз в неделю, но, если честно, он с большей охотой остановился бы в отеле, где есть нормальная ванная и горячий ужин, тем более что компания все равно платит. В последнее время он так и делает, потому что, не считая других неудобств, зимой дом прогревается примерно сутки, плюс нужно проветрить кровати; и как только он все сделает, уже пора уезжать.
– Скажи ему, пусть приезжает в любое время, и не забудь позвонить этому скульптору, ладно? Может, ему не понравится, что вот так ни с того ни с сего въезжают новые жильцы.
– Хорошо, я сейчас же ему позвоню. Но не волнуйся: если я тебя порекомендую, он не станет возражать. С Джоссом вообще проблем не будет, – пообещала она. – Он нормальный.
Когда примерно через час, оставив детей дома на попечение Майлза, мы с Филли приехали в особняк Фарлингс, нам сразу стало ясно, что этот скульптор совершенно ненормален. Целую вечность мы стояли на ступеньках роскошного котсуолдского особняка из крошащегося камня, и вот дверь наконец распахнулась и с порога на нас злобно уставился высокий, хорошо сложенный, сердитый мужчина с рыжеватыми волосами и тяжелыми веками.
– Что? – раздраженно проревел он.
Филли от испуга чуть не свалилась с крыльца.
– О, ммм, извините за беспокойство, – пролепетала я. – Мы друзья Элис Филберн.
– Что еще за Элис Филбам? – с нарочитой медлительностью протянул он.
– Берн, – поправила я, сдержав идиотский смешок – Которая снимает у вас коттедж. Разве она не позвонила и не предупредила, что мы придем?
– Если и предупредила, то мой автоответчик. Я не подхожу к телефону, когда работаю, по возможности; и, как правило, не открываю дверь.
Разговаривая, он не сводил глаз с Филли; вот так обычно и бывает. Он явно отвлекся, и я набралась храбрости.
– Извините, мы явно не вовремя. Давайте попробуем еще раз. Меня зовут Рози Медоуз, а это моя сестра, Филиппа Хэмптон. – Я протянула руку и отважно улыбнулась.
Он перевел взгляд на меня. И пожал протянутую руку.
– Мы с вами уже встречались.
Я оторопела.
– Где?
– У входа в адвокатскую контору в Кенсингтоне. Сегодня вы немного более решительны, чем тогда, миссис Медоуз.
– О! – Я была застигнута врасплох, но это был он: те же глаза, тот же легкий тягучий американский акцент. Я раскрыла рот. – Надо же, как странно, что мы оба…
– Встречались с адвокатом по разводам? Согласен, только вот я зашел к своему по совершенно обычному делу. Фирма принадлежит моему зятю, и в нижнем ящике стола у него хранится отменное шотландское виски. А чем вы оправдаетесь?
– Ничем, – пролепетала я и залилась краской. Черт, ну и нахал. Нахал, и лезет не в свое дело, да к тому же вовсе не такой симпатичный, как мне сначала показалось. Пусть он загорелый, но лицо у него зажатое, замкнутое, и еще он старше, чем я себе представляла. Мешковатый темно-синий свитер и вельветовые брюки почему-то покрыты слоем пыли, и без шикарного костюма от городского лоска не осталось и следа.
– И чем могу быть полезен? – раздраженно продолжил он.
Во-первых, пригласи нас войти, подумала я, но сдержала злость. Мне нужен этот коттедж. Сделав глубокий вдох, я объяснила предложение Элис.
– Значит, вы хотите арендовать коттедж вместо нее, так я понимаю?
– Да. Если вы не против.
Он оглядел нас, словно двух уличных мальчишек, которые упрашивают его разрешить им помыть машину. В глубине дома раздался телефонный звонок. Он оглянулся.
– Придется подойти. Это, наверное, моя жена, звонит из Штатов. Зайдите на минуту.
Поражаясь, как это он отличает бесполезные звонки от важных, из Америки, мы последовали за ним в просторный холл со стенами, выкрашенными в медовый цвет; две из них от пола до потолка были заставлены книгами. Он подошел к телефону, который стоял на антикварном комоде в углу.
– Алло? Аннабел? Где тебя носило, черт возьми, я все утро тебе названивал! Ладно, ладно, слава богу, ты сама позвонила. Я так понимаю, ты вернешься во вторник, по крайней мере так мне передал один из твоих мальчиков на побегушках… В четверг? Понятно. – Он помрачнел. – Потрясающе: дата все отодвигается и отодвигается. Скоро доберемся до следующего тысячелетия.
Бедняжка Аннабел, подумала я, присев рядом с Филли у камина и грея пятки. Должно быть, жизнь с этим парнем – настоящий ад. Я обернулась, чтобы погреть пальцы, и украдкой взглянула на фотографии на каменной каминной полке. В серебряной рамке стояла семейная фотография: его жена, Аннабел, судя по всему, и три довольно красивых ребенка: мальчик и две одинаковые девочки. У всех были светлые волосы, сливочная кожа и ярко-голубые глаза. Я взглянула на их мать. Тоже красавица, но, в отличие от детей, смуглая холеная брюнетка с сильным умным лицом, большими карими глазами и резкими темными линиями бровей. И вдруг я ее узнала. Господи, это же та американская женщина-фюрер, адепт здорового питания! Очень молодая, невероятно преуспевающая, автор книг о том, как контролировать свою жизнь, свое питание, своего любовника и еще черт знает что. Конечно: Аннабел Джонсон. Боже, она так молода; не может быть, чтобы эти крепенькие детишки школьного возраста, обступившие ее со всех сторон, были ее! Должно быть, она родила в восемнадцать, в промежутках между написанием бестселлеров и интервью на телевидении.
Я обернулась и посмотрела на Джосса; он заканчивал разговор с женой, а я за ним наблюдала. Он вроде успокоился; перестал рявкать и даже начал изредка улыбаться. Смягчившись, его лицо стало безусловно красивым, хотя, на мой вкус, чересчур надменным. Он стоял вполоборота, позволяя нам во всей красе увидеть свой профиль; свет от лампы, ловко примостившейся на комоде, вырисовывал морщины вокруг глаз и пылинки в волосах. Судя по всему, терпеть Аннабел было нелегко. Он опустил трубку.
– Извините. – Он уставился на нас, будто не мог припомнить, кто мы такие. Я заметила, что его взгляд снова устремился к Филли. – Ах да, коттедж. – Он выдвинул ящик комода и достал связку ключей. – Что ж, если Филберны хотят передать вам аренду, я не против. Рано радуетесь, советую сначала пойти и осмотреть дом. Это настоящая помойка. Пойдемте.
Он с треском захлопнул за нами дверь и, похрустывая гравием, зашагал по подъездной дорожке. Мы с Филли семенили следом. У рощи дорожка разветвлялась, и мы свернули направо; дорога кружила и шла горкой, огибая дом и выходя в сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
И правда. Как бы Элис ни била себя в грудь и ни разглагольствовала о феминистском движении, именно этот мужчина с точеным подбородком и тонким обаянием, одетый в безупречный костюм в гангстерскую полоску, носил брюки в этом доме.
– Но разве он больше не работает в Челтенхэме? Ведь коттедж может понадобиться ему в будни.
– Он ночует там примерно раз в неделю, но, если честно, он с большей охотой остановился бы в отеле, где есть нормальная ванная и горячий ужин, тем более что компания все равно платит. В последнее время он так и делает, потому что, не считая других неудобств, зимой дом прогревается примерно сутки, плюс нужно проветрить кровати; и как только он все сделает, уже пора уезжать.
– Скажи ему, пусть приезжает в любое время, и не забудь позвонить этому скульптору, ладно? Может, ему не понравится, что вот так ни с того ни с сего въезжают новые жильцы.
– Хорошо, я сейчас же ему позвоню. Но не волнуйся: если я тебя порекомендую, он не станет возражать. С Джоссом вообще проблем не будет, – пообещала она. – Он нормальный.
Когда примерно через час, оставив детей дома на попечение Майлза, мы с Филли приехали в особняк Фарлингс, нам сразу стало ясно, что этот скульптор совершенно ненормален. Целую вечность мы стояли на ступеньках роскошного котсуолдского особняка из крошащегося камня, и вот дверь наконец распахнулась и с порога на нас злобно уставился высокий, хорошо сложенный, сердитый мужчина с рыжеватыми волосами и тяжелыми веками.
– Что? – раздраженно проревел он.
Филли от испуга чуть не свалилась с крыльца.
– О, ммм, извините за беспокойство, – пролепетала я. – Мы друзья Элис Филберн.
– Что еще за Элис Филбам? – с нарочитой медлительностью протянул он.
– Берн, – поправила я, сдержав идиотский смешок – Которая снимает у вас коттедж. Разве она не позвонила и не предупредила, что мы придем?
– Если и предупредила, то мой автоответчик. Я не подхожу к телефону, когда работаю, по возможности; и, как правило, не открываю дверь.
Разговаривая, он не сводил глаз с Филли; вот так обычно и бывает. Он явно отвлекся, и я набралась храбрости.
– Извините, мы явно не вовремя. Давайте попробуем еще раз. Меня зовут Рози Медоуз, а это моя сестра, Филиппа Хэмптон. – Я протянула руку и отважно улыбнулась.
Он перевел взгляд на меня. И пожал протянутую руку.
– Мы с вами уже встречались.
Я оторопела.
– Где?
– У входа в адвокатскую контору в Кенсингтоне. Сегодня вы немного более решительны, чем тогда, миссис Медоуз.
– О! – Я была застигнута врасплох, но это был он: те же глаза, тот же легкий тягучий американский акцент. Я раскрыла рот. – Надо же, как странно, что мы оба…
– Встречались с адвокатом по разводам? Согласен, только вот я зашел к своему по совершенно обычному делу. Фирма принадлежит моему зятю, и в нижнем ящике стола у него хранится отменное шотландское виски. А чем вы оправдаетесь?
– Ничем, – пролепетала я и залилась краской. Черт, ну и нахал. Нахал, и лезет не в свое дело, да к тому же вовсе не такой симпатичный, как мне сначала показалось. Пусть он загорелый, но лицо у него зажатое, замкнутое, и еще он старше, чем я себе представляла. Мешковатый темно-синий свитер и вельветовые брюки почему-то покрыты слоем пыли, и без шикарного костюма от городского лоска не осталось и следа.
– И чем могу быть полезен? – раздраженно продолжил он.
Во-первых, пригласи нас войти, подумала я, но сдержала злость. Мне нужен этот коттедж. Сделав глубокий вдох, я объяснила предложение Элис.
– Значит, вы хотите арендовать коттедж вместо нее, так я понимаю?
– Да. Если вы не против.
Он оглядел нас, словно двух уличных мальчишек, которые упрашивают его разрешить им помыть машину. В глубине дома раздался телефонный звонок. Он оглянулся.
– Придется подойти. Это, наверное, моя жена, звонит из Штатов. Зайдите на минуту.
Поражаясь, как это он отличает бесполезные звонки от важных, из Америки, мы последовали за ним в просторный холл со стенами, выкрашенными в медовый цвет; две из них от пола до потолка были заставлены книгами. Он подошел к телефону, который стоял на антикварном комоде в углу.
– Алло? Аннабел? Где тебя носило, черт возьми, я все утро тебе названивал! Ладно, ладно, слава богу, ты сама позвонила. Я так понимаю, ты вернешься во вторник, по крайней мере так мне передал один из твоих мальчиков на побегушках… В четверг? Понятно. – Он помрачнел. – Потрясающе: дата все отодвигается и отодвигается. Скоро доберемся до следующего тысячелетия.
Бедняжка Аннабел, подумала я, присев рядом с Филли у камина и грея пятки. Должно быть, жизнь с этим парнем – настоящий ад. Я обернулась, чтобы погреть пальцы, и украдкой взглянула на фотографии на каменной каминной полке. В серебряной рамке стояла семейная фотография: его жена, Аннабел, судя по всему, и три довольно красивых ребенка: мальчик и две одинаковые девочки. У всех были светлые волосы, сливочная кожа и ярко-голубые глаза. Я взглянула на их мать. Тоже красавица, но, в отличие от детей, смуглая холеная брюнетка с сильным умным лицом, большими карими глазами и резкими темными линиями бровей. И вдруг я ее узнала. Господи, это же та американская женщина-фюрер, адепт здорового питания! Очень молодая, невероятно преуспевающая, автор книг о том, как контролировать свою жизнь, свое питание, своего любовника и еще черт знает что. Конечно: Аннабел Джонсон. Боже, она так молода; не может быть, чтобы эти крепенькие детишки школьного возраста, обступившие ее со всех сторон, были ее! Должно быть, она родила в восемнадцать, в промежутках между написанием бестселлеров и интервью на телевидении.
Я обернулась и посмотрела на Джосса; он заканчивал разговор с женой, а я за ним наблюдала. Он вроде успокоился; перестал рявкать и даже начал изредка улыбаться. Смягчившись, его лицо стало безусловно красивым, хотя, на мой вкус, чересчур надменным. Он стоял вполоборота, позволяя нам во всей красе увидеть свой профиль; свет от лампы, ловко примостившейся на комоде, вырисовывал морщины вокруг глаз и пылинки в волосах. Судя по всему, терпеть Аннабел было нелегко. Он опустил трубку.
– Извините. – Он уставился на нас, будто не мог припомнить, кто мы такие. Я заметила, что его взгляд снова устремился к Филли. – Ах да, коттедж. – Он выдвинул ящик комода и достал связку ключей. – Что ж, если Филберны хотят передать вам аренду, я не против. Рано радуетесь, советую сначала пойти и осмотреть дом. Это настоящая помойка. Пойдемте.
Он с треском захлопнул за нами дверь и, похрустывая гравием, зашагал по подъездной дорожке. Мы с Филли семенили следом. У рощи дорожка разветвлялась, и мы свернули направо; дорога кружила и шла горкой, огибая дом и выходя в сад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109