– Я знаю, что ты бы призналась, Элис.
– Теперь мы уже никогда не узнаем, не так ли? – Она повернулась к Джоссу, который все это время тихо слушал. – Как ты обо всем узнал?
– Про книги? Прежде чем приехать сюда, я еще раз хорошенько их рассмотрел и обратил внимание, что у трех обычных романов оторваны экслибрисы. Мне это показалось всего лишь совпадением. И я невольно подумал: а что, если кто-то, у кого были счеты с Филли, сделал это намеренно? И предположил, кто бы это мог быть. Твоя кандидатура подходила идеально, и я насторожился. Вот и все.
Она улыбнулась и посмотрела в окно. Я наблюдала за ней: она стояла очень прямо, твердо, скрестив руки на груди, но одновременно казалась и очень уязвимой.
– И что же ты будешь делать, Элис? – тихо спросила я.
Она обернулась, очнувшись от своих мыслей.
– Ты останешься с ним?
– С Майклом? – Она вздохнула. – Он хочет, чтобы я осталась, но посмотрим, как я буду себя чувствовать по возвращении.
– Откуда?
– Из Америки. Мы с девочками уезжаем на месяц.
– О! О, Элис, это же отличная идея! Так и сделай, уезжай, забудь обо всем. Куда ты едешь?
– В Лос-Анджелес. – Она залилась с краской. – К Тому.
– К Тому?
– К твоему брату. Он пригласил нас.
– Нет! Серьезно? – Я резко опустилась на подлокотник. – Черт, и когда?
– Когда приезжал на похороны Гарри. Он все твердил, что там нет настоящих людей, как он рад меня видеть; спросил, помню ли я, как он приходил посмотреть на мою игру в «Буре». Я помнила. Я никогда этого не забуду. – Она горько улыбнулась. – Зал хлопал стоя на какой-то университетской постановке, и твой брат – громче всех, в первом ряду. Это были лучшие минуты моей жизни. Печально, но это правда.
– Вовсе не печально, – медленно проговорила я, – просто странно, что спустя все эти годы… И ты думаешь… что вы с Томом…
– Как знать? Не хочу даже задумываться об этом. Мне хочется верить, что я найду в себе силы простить Майкла, вернусь через четыре недели, и все снова будет чудесно и замечательно – в первую очередь ради девочек. Но если я не смогу… – Она закусила губу и встряхнулась. – Кроме того, я уверена, что Том пригласил меня как друга; в его жизни наверняка полно красивых женщин. Наверняка он просто пожалел меня.
Не будь так уверена, подумала я про себя. Чем больше я размышляла об этом, тем сильнее убеждалась, что Элис и Том – одного поля ягодки. Я встала и обняла ее.
– Как бы ты ни поступила, это будет правильно, Элис. Следуй своим инстинктам: мне ты всегда так говорила.
– Знаю, – ответила она, внезапно расчувствовавшись и достав из рукава платок. – В какой-то степени я была не лучше Филли, тоже командовала тобой, правда? Раздавала советы за кухонным столом по поводу твоей супружеской жизни, считала, что у меня идеальный муж, идеальный дом и очаг, а тем временем… Ну да ладно. – Она вытерла нос и улыбнулась. – Бедняга Джосс. – Она смущенно покосилась на него. – Ему приходится смотреть на сентиментальных, плачущих женщин – небось жалеет, что не остался в Глостершире.
– Шутишь, – сказал Джосс. – В жизни не видел столь яркого проявления загадочной туманной женской природы. Я заворожен.
– Что ж, придется тебя расколдовать, потому что мне пора домой. Надо забрать девочек у соседки. – Она шумно высморкалась, засунула платок в рукав и вяло мне улыбнулась. – Рози, я так за тебя рада, правда. Слава богу, что все эти ужасные подозрения сняли, и… – Она перевела взгляд с меня на Джосса… – …И я хочу сказать, что очень надеюсь…
– Да, спасибо, Элис! – поспешно выпалила я, неожиданно набросившись на нее с медвежьими объятиями и чуть не задушив ее в попытке заглушить то, что она собиралась сказать. Я видела, как лихорадочно крутятся колесики у нее в голове; она наверняка думала: какого черта красивый мужчина колесит взад-вперед по шоссе и защищает Рози от чрезмерно усердных офицеров полиции, если не из романтического интереса? И разве мне, как лучшей подруге и союзнице Рози, не следует первой принести теплые поздравления?
Крепко держа Элис в тисках, я быстро вывела ее в коридор ко входной двери, позволив лишь коротко попрощаться с Джоссом, не больше того. Ведь, по правде говоря, мне не меньше нее хотелось увидеть счастливый конец всей этой истории, но если она не против, пусть я узнаю его первой. Первой прочувствую его.
– Удачи, – прошептала она, спускаясь по тропинке. Всего лишь прошептала, безо всяких отвратительных многозначительных подмигиваний и кивков в сторону гостиной, где сидел человек, действия которого невозможно было предугадать.
Джосс стоял у камина, повернувшись ко мне спиной и глядя в пустой очаг. Он мог обернуться в любую минуту. И тогда наши глаза встретятся, и его лицо осветит медленная улыбка. Он подойдет ко мне медленно, не отводя взгляда. У меня уже кружилась голова, колени ослабли от напряжения. Для поддержки я ухватилась за спинку дивана. Обернись, отчаянно приказала я ему, быстрее, иначе мне придется сесть. Он обернулся. Его карие глаза пылали от страсти. Наконец-то, жадно подумала я, когда он подошел ко мне; наконец-то все будет хорошо, после того, как столько лет все было не так… да… да… да! Крепко держась за спинку дивана, я соблазнительно опустила глаза. Правильно, Рози, ни к чему быть слишком настойчивой, сохраняй спокойствие. Он был уже в нескольких дюймах от меня, я почти ощущала его дыхание на своем лице. Наверняка сейчас я рухну в его объятия, ведь я уже чувствую грубую твидовую ткань его пиджака, тепло его тела, и вот… он проходит мимо меня.
– Пойдем, что ли, – раздраженно бросил он. – Надо выбираться отсюда. На М4 сейчас ужасные пробки. Благодаря тебе у меня такое чувство, будто я весь день в дороге!
Глава 29
Через полчаса я лихорадочно неслась по шоссе вслед за ним, приклеившись к его «рейндж-роверу» суперклеем. Черт, как же я умудрилась все так напутать? Так обмануться!
Мое сердце, которое совсем недавно бултыхалось где-то в районе носа, падало все ниже и ниже с каждой секундой, с каждой милей, которую преодолевал мой побитый «вольво». Я вцепилась в руль, печально разглядывая номер машины перед собой. Я прочитала номер вслух, обкатывая цифры на языке. Какой чудесный номер, и он вне поля моей досягаемости! Внезапно глаза наполнились слезами. Я с силой ударила по рулю. О господи, это так несправедливо, ведь сейчас я должна быть так счастлива! Я не должна хлюпать, не должна плакать, я только что вернула себе доброе имя, и в такой день полагается праздновать! Мне больше не надо прятаться под старым макинтошем в туче подозрений, я могу высоко поднять голову, и всему миру – ну, моему миру, то есть деревне Пеннингтон – придется это признать. По праву, это мой момент славы; мне следует въехать в город бок о бок с героем-освободителем, мужчиной, который с самого начала кричал о моей невиновности, поддерживал меня, ради меня рылся в коробках с подержанными книгами, прилетел из Европы, чтобы меня спасти, ужинал со мной при свечах и склонялся над кроличьей могилой, купался в море взаимного притяжения вместе со мной – по крайней мере, так мне казалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109