Она уедет, а Эммет… Кто знает, где он будет? Может быть, они никогда уже не встретятся. Почему-то сразу заболело сердце, и она поскорее отогнала эту мысль прочь. Сейчас он здесь, и она благодарна ему. За дружбу, за то, что терпеливо выслушал ее инфантильное нытье.
Когда они остановились полюбоваться на баржу, скользящую под мостом в волшебном свете фонарей, Энни, повинуясь внезапному импульсу, запрокинула голову и быстро поцеловала Эммета в губы.
И тут же оказалась в его объятиях. Его поцелуй не был ни осторожным, ни ласковым, но сильным и полным, почти болезненным. Его губы были тверды и сладки, с анисовым привкусом перно. Одна рука сжимала ей талию так крепко, что она не смогла бы вырваться, если бы даже хотела. Но она ни за что не хотела. «Господи Боже, что же я делаю?! Другая рука охватила ей затылок, и кончики пальцев слегка надавливали на основание головы, так нежно, так ласково, словно он укачивал новорожденного младенца.
Энни чувствовала, как острое, тянущее желание нарастает внизу живота. Казалось, вся кровь отлила от головы, золотые искры закружились под закрытыми веками глаз. Поднимающийся снизу огонь завладел всем пространством под грудной клеткой. Господи, как она могла… как это было бы чудесно, если бы вместо Эммета сейчас был Джо!
А Эммет, хочет ли он ее? Или его тоже кто-нибудь ждет дома, о ком он не стал ей говорить?
Отпустив ее, Эммет, казалось, слегка покачивается. Неужели он так пьян? Интересно, если бы они оба были трезвые, могло бы такое случиться или нет? Она вглядывалась в его лицо, оно было совсем близко от ее глаз.
Его горячее частое дыхание касалось ее щеки. И вдруг ей стало совершенно ясно, что она хочет этого, ей необходимо это, и уже очень давно. Может, ей просто не хватало уверенности в нем… так же, как не хватает уверенности в Джо? Доказательств, что она любима, желаема, единственна?
– Господи, – пробормотал он, потирая подбородок. – Куда же мы теперь пойдем?
– Не ко мне. – Она коротко, судорожно усмехнулась. – Мадам Бегбедер просто выкинет нас вон, – произнесла она, охваченная безрассудством мгновения.
– Значит, ничего не выйдет, да? – Он отступил на шаг и, взяв ее за руку, сильно сжал.
Прежде чем она успела что-либо сообразить, они были уже в такси и неслись по бульвару Сен-Жермен к площади Виктора Гюго, где жил Эммет.
Энни была одновременно и возбуждена и странно покорна… словно взобралась на аттракцион «американские горки» и теперь нет иного выхода, кроме как испытать все до конца.
Скоро они оказались возле массивной деревянной калитки с кнопкой, затем во дворе и, наконец, в вестибюле с запахом прачечной. Эммет повел ее вверх по винтовой лестнице и на каждой площадке нажимал большим пальцем кнопку, от чего на верхнем этаже вспыхивал свет. Но к тому времени, как они добирались до этого этажа, свет гас.
– Это таймер, – объяснил он, зная, что в частном доме, где Энни снимала комнату, такого устройства нет. – Как видишь, при такой системе никому не удастся забыть выключить за собой свет. Остроумно, да? Это только мы, бестолковые американцы, считаем, что свет, бензин и газ льются на нас с неба.
Как он может быть таким спокойным? Колени у нее дрожали, сердце стучало, она едва могла идти.
«Зачем я пришла? Надо немедленно вернуться… сию минуту…»
Но ноги продолжали идти вверх. Они вошли в высокую дверь с медной ручкой и очутились в узком холле с высоким потолком. Наверно, хозяйка этого дома не сдержала бы улыбки, если бы увидела сейчас Эммета, огромного и лохматого, прихрамывающего в своих ковбойских сапогах среди пухлых диванчиков с атласной обивкой и гнутых стульев в стиле ампир, мимо крошечного круглого столика, накрытого шалью с бахромой и уставленного фигурками из севрского фарфора и семейными фотографиями в серебряных рамках.
Впрочем, хромота совсем не мешала Эммету двигаться на удивление проворно. Он обошел комнату, зажигая лампы, нисколько не стесняясь беспорядка. Глядя, как он поправил картину, слегка скривившуюся набок, Энни вспомнила даму с голубями в парке, вспомнила, как бережно он помог ей подняться со скамейки.
И снова возник безотчетный вопрос: «Зачем я здесь? Я же не люблю его!»
В то же время ее неудержимо влекло к нему. Тянущее чувство в животе, возникшее на мосту, когда он поцеловал ее, теперь перешло в подавленный трепет желания. Она представила себе, как все будет – Эммет снимет с нее одежду, будет целовать все ее тело, держать ее своими жесткими горячими руками. Нет, она не любит его… Но, черт бы его побрал, она хочет его! Хочет сейчас же, скорее, не оглядываясь на доводы рассудка и возможные последствия, – как голодный хочет есть.
Эммет, словно чувствуя ее смущение, подошел и положил руки ей на плечи, поцеловал в лоб. Она отпрянула в сторону, и он улыбнулся… словно это показалось ему нелепым… детским, наверно.
Энни смутилась, чувствуя досаду и на себя, и на него. – Эммет, я не должна была идти сюда. Это… сумасшествие какое-то. Я не люблю тебя. И ты не любишь меня.
– А ты, конечно же, не из тех, кто станет спать с мужчиной ради развлечения, правда? – будто насмешливо сказал он.
Ах, он дразнит ее?
– Гораздо лучше, если мы с тобой навсегда останемся друзьями.
– Ты о нас с тобой беспокоишься или о том парне, который ждет тебя дома?
Джо. Это имя стояло в душе словно щит. Ей хотелось заполнить им все пространство, тишину которого нарушало только тиканье часов.
– Нет, – солгала она. – Я сейчас не думаю о нем. Он пожал плечами и отступил с тихим, покорным смешком:
– Черт возьми, Кобб, ты можешь уйти отсюда сию минуту, и я обещаю, что все будет по-старому.
– Эм…
– С другой стороны, – добавил он ласково, приложив к ее подбородку загрубевший от тяжелой работы палец, – если ты останешься, обещаю, тебе будет в тысячу раз лучше.
Он снова поцеловал ее, и на этот раз сквозь все ее тело прошла молния. В пламени счастья, вспыхнувшего вслед за тем, вновь возникло имя Джо и сразу растворилось в ощущении торжества: она больше не нуждается в нем.
Эммет уже вел ее в спальню. Массивный подголовник кровати с украшениями из золоченой бронзы, словно кремовые розы на свадебном пироге, казалось, занимал все пространство. Словно во сне, Энни легла и позволила Эммету раздеть ее. Его мозолистые руки были шершавы, но в то же время удивительно нежны и сведущи. Никакого замешательства с пуговицами и застежками. Он совершенно точно знал, как со всем этим обходиться и где дотронуться до нее. Его поцелуи в губы, в виски, в шею и затем, когда он расстегнул лифчик, – в грудь вызывали в ней чудесную дрожь и заставляли покрываться гусиной кожей. Ее уже раздевали прежде, еще в школе – Стив, а позже – Крэг Генри, но это никогда не доставляло ей такого наслаждения. Сердце ее металось, словно она была на грани какой-то тяжелой болезни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170
Когда они остановились полюбоваться на баржу, скользящую под мостом в волшебном свете фонарей, Энни, повинуясь внезапному импульсу, запрокинула голову и быстро поцеловала Эммета в губы.
И тут же оказалась в его объятиях. Его поцелуй не был ни осторожным, ни ласковым, но сильным и полным, почти болезненным. Его губы были тверды и сладки, с анисовым привкусом перно. Одна рука сжимала ей талию так крепко, что она не смогла бы вырваться, если бы даже хотела. Но она ни за что не хотела. «Господи Боже, что же я делаю?! Другая рука охватила ей затылок, и кончики пальцев слегка надавливали на основание головы, так нежно, так ласково, словно он укачивал новорожденного младенца.
Энни чувствовала, как острое, тянущее желание нарастает внизу живота. Казалось, вся кровь отлила от головы, золотые искры закружились под закрытыми веками глаз. Поднимающийся снизу огонь завладел всем пространством под грудной клеткой. Господи, как она могла… как это было бы чудесно, если бы вместо Эммета сейчас был Джо!
А Эммет, хочет ли он ее? Или его тоже кто-нибудь ждет дома, о ком он не стал ей говорить?
Отпустив ее, Эммет, казалось, слегка покачивается. Неужели он так пьян? Интересно, если бы они оба были трезвые, могло бы такое случиться или нет? Она вглядывалась в его лицо, оно было совсем близко от ее глаз.
Его горячее частое дыхание касалось ее щеки. И вдруг ей стало совершенно ясно, что она хочет этого, ей необходимо это, и уже очень давно. Может, ей просто не хватало уверенности в нем… так же, как не хватает уверенности в Джо? Доказательств, что она любима, желаема, единственна?
– Господи, – пробормотал он, потирая подбородок. – Куда же мы теперь пойдем?
– Не ко мне. – Она коротко, судорожно усмехнулась. – Мадам Бегбедер просто выкинет нас вон, – произнесла она, охваченная безрассудством мгновения.
– Значит, ничего не выйдет, да? – Он отступил на шаг и, взяв ее за руку, сильно сжал.
Прежде чем она успела что-либо сообразить, они были уже в такси и неслись по бульвару Сен-Жермен к площади Виктора Гюго, где жил Эммет.
Энни была одновременно и возбуждена и странно покорна… словно взобралась на аттракцион «американские горки» и теперь нет иного выхода, кроме как испытать все до конца.
Скоро они оказались возле массивной деревянной калитки с кнопкой, затем во дворе и, наконец, в вестибюле с запахом прачечной. Эммет повел ее вверх по винтовой лестнице и на каждой площадке нажимал большим пальцем кнопку, от чего на верхнем этаже вспыхивал свет. Но к тому времени, как они добирались до этого этажа, свет гас.
– Это таймер, – объяснил он, зная, что в частном доме, где Энни снимала комнату, такого устройства нет. – Как видишь, при такой системе никому не удастся забыть выключить за собой свет. Остроумно, да? Это только мы, бестолковые американцы, считаем, что свет, бензин и газ льются на нас с неба.
Как он может быть таким спокойным? Колени у нее дрожали, сердце стучало, она едва могла идти.
«Зачем я пришла? Надо немедленно вернуться… сию минуту…»
Но ноги продолжали идти вверх. Они вошли в высокую дверь с медной ручкой и очутились в узком холле с высоким потолком. Наверно, хозяйка этого дома не сдержала бы улыбки, если бы увидела сейчас Эммета, огромного и лохматого, прихрамывающего в своих ковбойских сапогах среди пухлых диванчиков с атласной обивкой и гнутых стульев в стиле ампир, мимо крошечного круглого столика, накрытого шалью с бахромой и уставленного фигурками из севрского фарфора и семейными фотографиями в серебряных рамках.
Впрочем, хромота совсем не мешала Эммету двигаться на удивление проворно. Он обошел комнату, зажигая лампы, нисколько не стесняясь беспорядка. Глядя, как он поправил картину, слегка скривившуюся набок, Энни вспомнила даму с голубями в парке, вспомнила, как бережно он помог ей подняться со скамейки.
И снова возник безотчетный вопрос: «Зачем я здесь? Я же не люблю его!»
В то же время ее неудержимо влекло к нему. Тянущее чувство в животе, возникшее на мосту, когда он поцеловал ее, теперь перешло в подавленный трепет желания. Она представила себе, как все будет – Эммет снимет с нее одежду, будет целовать все ее тело, держать ее своими жесткими горячими руками. Нет, она не любит его… Но, черт бы его побрал, она хочет его! Хочет сейчас же, скорее, не оглядываясь на доводы рассудка и возможные последствия, – как голодный хочет есть.
Эммет, словно чувствуя ее смущение, подошел и положил руки ей на плечи, поцеловал в лоб. Она отпрянула в сторону, и он улыбнулся… словно это показалось ему нелепым… детским, наверно.
Энни смутилась, чувствуя досаду и на себя, и на него. – Эммет, я не должна была идти сюда. Это… сумасшествие какое-то. Я не люблю тебя. И ты не любишь меня.
– А ты, конечно же, не из тех, кто станет спать с мужчиной ради развлечения, правда? – будто насмешливо сказал он.
Ах, он дразнит ее?
– Гораздо лучше, если мы с тобой навсегда останемся друзьями.
– Ты о нас с тобой беспокоишься или о том парне, который ждет тебя дома?
Джо. Это имя стояло в душе словно щит. Ей хотелось заполнить им все пространство, тишину которого нарушало только тиканье часов.
– Нет, – солгала она. – Я сейчас не думаю о нем. Он пожал плечами и отступил с тихим, покорным смешком:
– Черт возьми, Кобб, ты можешь уйти отсюда сию минуту, и я обещаю, что все будет по-старому.
– Эм…
– С другой стороны, – добавил он ласково, приложив к ее подбородку загрубевший от тяжелой работы палец, – если ты останешься, обещаю, тебе будет в тысячу раз лучше.
Он снова поцеловал ее, и на этот раз сквозь все ее тело прошла молния. В пламени счастья, вспыхнувшего вслед за тем, вновь возникло имя Джо и сразу растворилось в ощущении торжества: она больше не нуждается в нем.
Эммет уже вел ее в спальню. Массивный подголовник кровати с украшениями из золоченой бронзы, словно кремовые розы на свадебном пироге, казалось, занимал все пространство. Словно во сне, Энни легла и позволила Эммету раздеть ее. Его мозолистые руки были шершавы, но в то же время удивительно нежны и сведущи. Никакого замешательства с пуговицами и застежками. Он совершенно точно знал, как со всем этим обходиться и где дотронуться до нее. Его поцелуи в губы, в виски, в шею и затем, когда он расстегнул лифчик, – в грудь вызывали в ней чудесную дрожь и заставляли покрываться гусиной кожей. Ее уже раздевали прежде, еще в школе – Стив, а позже – Крэг Генри, но это никогда не доставляло ей такого наслаждения. Сердце ее металось, словно она была на грани какой-то тяжелой болезни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170