— Оба вытянулись во фронт.
— Этот? — Штейнерт оглядел меня с головы до ног. — Где-то я его уже видел… Ваш квартирант? Узнаете?
Гриета испуганно жалась к двери:
— Что ты натворил, Арвид?
— Да вот, снес ботинки в починку. Оказывается, нельзя.
— Молчать! — пристукнул сапогом Штейнерт. — Вы должны только отвечать на вопросы.
— Так она же спросила.
Он не рассердился, наоборот, засмеялся.
— На мои вопросы. Теперь понятно?
— Теперь — да.
— Доложите, Османис!
Мой боксер стал объяснять, путано и бестолково. Но Штейнерт с лету ухватил суть.
— Ясно!.. Подойдите, пожалуйста, сюда, госпожа Страздынь. Да не бойтесь вы, вас ни в чем не обвиняют, — успокоил он Гриету; у нее, бедной, от испуга зуб на зуб не попадал. — Вот смотрите: кругом полно всякой обуви. Есть здесь что-нибудь, принадлежащее вашему квартиранту?.. Не волнуйтесь, спокойно, неторопливо. Ошибетесь в одну сторону — нас подведете, ошибетесь в другую — своего квартиранта. А ведь какой приятный молодой человек…
Он говорил, словно завораживал. Гриета и впрямь перестала дрожать, подошла несмело к столику, посмотрела. Потом к шкафчику, снова вернулась к столику. Уверенно взяла мои ботинки, стоявшие среди прочей обуви.
— Вот.
— Они? — спросил Штейнерт у Османиса.
— Так точно! — подтвердил охранник без особого восторга.
— Ну вот, все и выяснилось. — Штейнерт улыбнулся Гриете, она тоже ответила вымученной улыбкой. — Стоило ли так волноваться?

— Извините… Значит, я могу идти?
— Зачем идти? Вас доставят на машине.
— Спасибо, уважаемый господин, спасибо!
— Вот только еще вопрос. Совсем пустяк. Для формальности.
Я снова насторожился. Что он пытается из нее выудить?
— Вы по дороге сказали мне, что ваш квартирант… Ванаг, кажется?
— Да, Ванаг он, Арвид Ванаг, — подтвердила Гриета.
— Что он не пьет, не курит — словом, ведет себя во всех отношениях образцово. И что вы привязались к нему, как мать.
— Не такая уж я старая! — неожиданно обиделась Гриета.
— Пардон! — Штейнерт отвесил галантный поклон. — Я выразился фигурально, но, признаюсь, не слишком удачно… Как старшая сестра — так нас обоих, вероятно, больше устроит…
Он явно раскидывал сети. Но какие? Что Гриета дорогой наболтала про меня? Ей, разумеется, ничего не известно о моей работе в подполье. Но Штейнерт ведь не просто собеседник, а опытный профессионал. Одно ее лишнее слово, один неосторожный намек, и я уже у него на крючке.
— И вы очень-очень беспокоитесь, когда с ним что-нибудь случается, верно? Например, когда он болеет…
— Ну да, я ведь его знаю вот с таких еще лет. — Простодушная Гриета сама лезла в ловушку… — Наши хутора рядом. У них «Ванаги», а наши — «Озоли».
— Или когда он долго не является домой… — Штейнерт все ближе подбирался к сути; мне уже стало ясно, в чем смысл его маневрирования.
— Вот сегодня ночью, например… Где же это вы проводили сегодня ночь, Ванаг? — резко поворачивается он ко мне. — Мадам Страздынь вся извелась… А? Что ж молчите? Теперь вы смело можете отвечать. Ведь спрашиваю я.
Рано он торжествует, рано! У меня еще есть кое-что в запасе.
— Ездил к отцу в Ливаны.
Пусть проверяет, если охота терять время. Как раз перед моим отъездом в Ригу в городе побывал брат, и я его предупредил на всякий случай.
— К отцу?
— Да, на воскресенье. Господин Земзар разрешил сегодня выйти на работу позднее, к одиннадцати. Но я уже опаздываю. — Я выразительно посмотрел на стенные ходики. — Будет нагоняй. А то еще и удержат из жалованья.
— Ничего, это я беру на себя… Значит, в Ливаны. Интересно! Очень интересно! А вернулись как?
Клюнул!
— Поездом, разумеется. Утренним рижским.
— Так-так-так… И у вас сохранился билет?
— Ну конечно же, нет! Отобрали при проверке. Там такое творилось, на вокзале.
— Так-так-так… Теперь предположим, мы вам не поверили… А, господа? — обратился он к своим подчиненным.
— Какое там поверили, господин начальник!
— Сразу видно, что фрукт!
— Нет, нет, это преждевременно, Османис! Я не сказал, что мы не поверили. Только в порядке предположения. Как вы сможете тогда доказать, что приехали в город сегодня утром? Билета у вас нет? Нет. Из попутчиков тоже, наверное, назвать по имени никого не сумеете. Случайные соседи, верно? Один в сером пальто, другой в фуражке, у третьего вот такой нос. И все. Ведь верно?
И тут я пускаю в ход свой главный козырь:
— Соседей я не запомнил, вы правы. Даже их носов. А вот другое помню хорошо. Как у вас в Ливанах сорвало ветром шляпу и как господин полицейский офицер несся за ней по перрону.
Несколько секунд немого молчания. Двое охранников переглядываются удивленно. У Гриеты снова смертельный испуг в глазах. Штейнерт… У Штейнерта реакция смешанная. Разочарование. Злость. Удивление. И пожалуй даже уважение. Так смотрят на партнера по игре в шахматы, когда считают, что выигрыш уже в кармане, а он вдруг — шах и мат!
— Да. Все правильно, — подтверждает наконец Штейнерт. — Теперь я тоже припоминаю, где вас видел. Вы бегали в буфет и вернулись с двумя бутербродами с колбасой. Поезд уже трогался, когда вы вскочили в свой вагон.
Я счел нужным уточнить:
— Не с колбасой — с ветчиной.
— Возможно… Все свободны! Хотя нет! — тут же изменил он свое решение. — Османис! Таврис! Отвезите мадам Страздынь к месту службы — и сразу обратно.
— Слушаюсь!
— Будет сделано, господин начальник!
— А вас, — обратился он ко мне, — я попросил бы задержаться ненадолго.
— Зачем?
— Я прошу.
Штейнерт подождал, пока Османис и Таврис вместе с Гриетой вышли из комнаты, и окинул меня странным оценивающим взглядом. Он не был враждебным и вместе с тем вселял неясную тревогу.
— Вы кажетесь мне достойным молодым человеком, господин Ванаг. Я решил поговорить с вами наедине, без свидетелей.
Что еще за новый прием?
— Мне бы хотелось видеть вас нашим другом.
— А я и так не враг, — промямлил я, пытаясь сообразить, куда он клонит.
— Очень хорошо! Как раз это мне и надо было услышать от вас. Знаете, какое сейчас сложное время. Смутьяны, бездельники всякие, анархисты… И особенно в рабочей среде. А вы как раз служите в типографии. Среди рабочих. Интеллигентный человек… Какой у вас заработок?
— Пятьдесят латов.
— Вот видите, не так уж и много. А мы бы могли вас поддержать материально. Да и по службе продвинулись бы побыстрее. А?.. От вас потребуется не так уж много. Подпишете обязательство…
— Это как?
Потянуть время, прикинуться олухом! Может, отвяжется?
Но Штейнерт продолжал терпеливо разъяснять. По каким-то соображениям он делал вид, что не замечает моей грубой игры. Не заметить же он, умный человек, просто не мог.
— «Я, такой-то и такой-то, принимаю на себя добровольное обязательство сотрудничать с политической полицией, информируя ее о любых подозрительных лицах и их действиях…» Ну и так далее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80