И я был рад
этому. Он тоже совсем не нравился мне!
- Позавчера вы получили новую работу в Стокгольме. Там вас уже ждал
наш человек. Он не упускал вас из виду, пока не прибыл аппарат. Остальное
вы уже знаете.
Наступила тишина. Я заерзал в кресле, переводя взгляд с одного
невозмутимого лица на другое.
- Хорошо, - сказал я. - Предполагается, что сейчас я должен кое-что у
вас спросить. Постараюсь оправдать ваши надежды. Почему искали именно
меня?
Поколебавшись, генерал Бернадотт выдвинул ящик стола и вынул оттуда
плоский предмет, завернутый в плотную бумагу. Он заговорил, снимая бумагу
с предмета:
- У меня здесь портрет диктатора мира В-1-два в парадной форме. Один
из двух предметов, которые нам удалось получить из этого несчастного мира.
Копии этого портрета развешены повсюду.
Он протянул портрет мне. Это была цветная литография весьма низкого
качества, на ней был изображен человек в мундире, грудь которого до самого
края фотографии была покрыта орденами. Над портретом красовалась надпись:
"Его Превосходительство Герцог Алжира, Верховный Главнокомандующий,
Генерал-Маршал Брайан Первый, Байард, Диктатор".
Лицо на портрете было МОИМ!
4
Я долго смотрел на этот парадный портрет. Вряд ли это была подделка.
Я чувствовал себя сбитым с толку. Непостижимо!
- Теперь вы понимаете, мистер Байард, почему вас доставили сюда, -
сказал генерал, когда я вернул фото. - Вы наш козырный туз. Но только в
том случае, если вы согласитесь помочь нам добровольно.
И снова он обратился к Рихтгофену.
- Манфред, будьте добры, обрисуйте мистеру Байарду наш план.
Рихтгофен кашлянул.
- Весьма возможно, - сказал он, - что мы могли бы избавиться от
диктатора Байарда, разбомбив его резиденцию. Но это, однако, создало бы
только временную передышку. Появился бы новый лидер и... Кстати, передышка
была бы очень короткой, поверьте мне, организация врагов сильна. А,
возможно, она и не наступила бы - атаки вполне могли бы продолжаться, как
и ранее. Кроме того, мы еще не готовы производить массированные нападения.
Нет! Для достижения наших целей было бы намного лучше, если бы Байард
продолжал оставаться руководителем Национал-Демократического Союза, но -
под нашим контролем.
Здесь он многозначительно взглянул на меня.
- Специально оборудованный шаттл, управляемый наиболее опытными
техниками, мог бы высадить одного человека в пределах жилого помещения,
занимающего верхний этаж дворца диктатора в Алжире. Мы уверены, что
решительный человек, проникший во дворец, вооруженный лучшим стрелковым
оружием - из того, чем мы располагаем в настоящее время, - сумел бы
определить местонахождение спальни диктатора, проникнуть в нее, убить
негодяя и каким-то, пока не продуманным образом, избавиться от его тела.
Будь этот человек вами, мистер Байард, после десятидневной усиленной
подготовки и с небольшим сетевым коммуникатором, мы уверены, он смог бы,
не вызывая подозрений, заменить мертвеца и править, как абсолютный
диктатор, двадцатью миллионами бойцов Брайана Первого.
- Но неужели у вас нет моего двойника? Я имею в виду, в вашем мире в
Империуме?
Бернадотт покачал головой.
- Ваш двойник в нашем мире умер во младенчестве. Из вашей семьи здесь
остался только троюродный брат, ближе никого нет.
Присутствующие смотрели на меня. Мне показалось, что они ждут от меня
торжественного и скромного согласия в ответ на предложенную честь стать
грудью за отечество и даже умереть за него. Но они забыли, что моя Родина
не здесь. Меня похитили и силой препроводили сюда. Да к тому же я никак не
мог представить себя в роли убийцы, и в особенности - какая абсурдная
мысль! - убийцы самого себя. Мне стало не по себе от мысли, что меня
оставят одного в банде висельников.
Я был готов высказать все это в совершенно определенных и
недвусмысленных выражениях, когда взгляд мой упал на Бейла. На лице его
играла надменная, презрительная полуухмылка, и мне стало ясно, что именно
этого он и ожидает от меня. Его презрение ко мне было очевидным. Я
чувствовал, что он думает обо мне, как о болтуне, за душой у которого нет
ничего. И тут случилось нечто неожиданное для меня самого: насмешливое
выражение на лице инспектора заставило меня сказать совсем другое. Я
произнес слова, лишь давшие мне возможность оттянуть окончательное
решение:
- А что после того, как я стану во главе мира В-1-два, что тогда? -
спросил я.
- Через коммуникатор вы будете находиться в постоянном контакте с
Имперской Разведкой, - живо отозвался Рихтгофен, - вы будете получать
подробнейшие инструкции. Нам хотелось бы разоружить В-1-два за полгода.
После этого вас возвратят сюда.
- Разве меня нельзя вернуть домой?
- Мистер Байард, - серьезно сказал Бернадотт, - вы уже никогда не
сможете вернуться в ваш мир. Империум предлагает вам любое вознаграждение,
какое вы только пожелаете, но только не это. Последствия раскрытия
существования Империума в вашем мире настолько серьезны, что абсолютно
исключают малейшие рассмотрения такой возможности. Однако...
Взгляды присутствующих обратились к генералу. Он выглядел так, как
будто собирался сейчас сказать нечто чрезвычайно важное.
- Чрезвычайный Комитет уполномочил меня, - сказал он торжественно, -
предложить вам офицерский чин в ранге генерал-майора, мистер Байард. Если
вы примете наше предложение, первым поручителем в этом будет дело, о
котором мы сейчас ведем речь.
Бернадотт протянул мне через стол большой лист пергамента.
- Вам следует знать, мистер Байард, что Империум не присваивает
званий, особенно таких, как генерал-майор, без чрезвычайных на то
оснований.
- Это будет очень необычное звание, - сказал, улыбаясь Беринг. -
Такого звания нет в войсках Империума. Так же, как и званий
генерал-лейтенанта, генерал-полковника; вы будете единственным в своем
роде среди людей Империума.
- Мы взяли это звание из вооруженных сил вашего мира в знак нашего
особого уважения к вам, мистер Байард, - сказал Бернадотт. - Но от того,
что оно необычно, оно не становится менее значимым.
Я слушал и смотрел на причудливый лист бумаги. Империум приготовился
хорошо заплатить за выполнение столь необходимой для него работы. ВСЕ, ЧТО
Я ЗАХОЧУ! И несомненно, они думают, что странное выражение моего лица
объясняется жадностью. Что ж, пусть так и думают: я не намерен больше
ничего сообщать им такого, что могло бы быть использовано против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
этому. Он тоже совсем не нравился мне!
- Позавчера вы получили новую работу в Стокгольме. Там вас уже ждал
наш человек. Он не упускал вас из виду, пока не прибыл аппарат. Остальное
вы уже знаете.
Наступила тишина. Я заерзал в кресле, переводя взгляд с одного
невозмутимого лица на другое.
- Хорошо, - сказал я. - Предполагается, что сейчас я должен кое-что у
вас спросить. Постараюсь оправдать ваши надежды. Почему искали именно
меня?
Поколебавшись, генерал Бернадотт выдвинул ящик стола и вынул оттуда
плоский предмет, завернутый в плотную бумагу. Он заговорил, снимая бумагу
с предмета:
- У меня здесь портрет диктатора мира В-1-два в парадной форме. Один
из двух предметов, которые нам удалось получить из этого несчастного мира.
Копии этого портрета развешены повсюду.
Он протянул портрет мне. Это была цветная литография весьма низкого
качества, на ней был изображен человек в мундире, грудь которого до самого
края фотографии была покрыта орденами. Над портретом красовалась надпись:
"Его Превосходительство Герцог Алжира, Верховный Главнокомандующий,
Генерал-Маршал Брайан Первый, Байард, Диктатор".
Лицо на портрете было МОИМ!
4
Я долго смотрел на этот парадный портрет. Вряд ли это была подделка.
Я чувствовал себя сбитым с толку. Непостижимо!
- Теперь вы понимаете, мистер Байард, почему вас доставили сюда, -
сказал генерал, когда я вернул фото. - Вы наш козырный туз. Но только в
том случае, если вы согласитесь помочь нам добровольно.
И снова он обратился к Рихтгофену.
- Манфред, будьте добры, обрисуйте мистеру Байарду наш план.
Рихтгофен кашлянул.
- Весьма возможно, - сказал он, - что мы могли бы избавиться от
диктатора Байарда, разбомбив его резиденцию. Но это, однако, создало бы
только временную передышку. Появился бы новый лидер и... Кстати, передышка
была бы очень короткой, поверьте мне, организация врагов сильна. А,
возможно, она и не наступила бы - атаки вполне могли бы продолжаться, как
и ранее. Кроме того, мы еще не готовы производить массированные нападения.
Нет! Для достижения наших целей было бы намного лучше, если бы Байард
продолжал оставаться руководителем Национал-Демократического Союза, но -
под нашим контролем.
Здесь он многозначительно взглянул на меня.
- Специально оборудованный шаттл, управляемый наиболее опытными
техниками, мог бы высадить одного человека в пределах жилого помещения,
занимающего верхний этаж дворца диктатора в Алжире. Мы уверены, что
решительный человек, проникший во дворец, вооруженный лучшим стрелковым
оружием - из того, чем мы располагаем в настоящее время, - сумел бы
определить местонахождение спальни диктатора, проникнуть в нее, убить
негодяя и каким-то, пока не продуманным образом, избавиться от его тела.
Будь этот человек вами, мистер Байард, после десятидневной усиленной
подготовки и с небольшим сетевым коммуникатором, мы уверены, он смог бы,
не вызывая подозрений, заменить мертвеца и править, как абсолютный
диктатор, двадцатью миллионами бойцов Брайана Первого.
- Но неужели у вас нет моего двойника? Я имею в виду, в вашем мире в
Империуме?
Бернадотт покачал головой.
- Ваш двойник в нашем мире умер во младенчестве. Из вашей семьи здесь
остался только троюродный брат, ближе никого нет.
Присутствующие смотрели на меня. Мне показалось, что они ждут от меня
торжественного и скромного согласия в ответ на предложенную честь стать
грудью за отечество и даже умереть за него. Но они забыли, что моя Родина
не здесь. Меня похитили и силой препроводили сюда. Да к тому же я никак не
мог представить себя в роли убийцы, и в особенности - какая абсурдная
мысль! - убийцы самого себя. Мне стало не по себе от мысли, что меня
оставят одного в банде висельников.
Я был готов высказать все это в совершенно определенных и
недвусмысленных выражениях, когда взгляд мой упал на Бейла. На лице его
играла надменная, презрительная полуухмылка, и мне стало ясно, что именно
этого он и ожидает от меня. Его презрение ко мне было очевидным. Я
чувствовал, что он думает обо мне, как о болтуне, за душой у которого нет
ничего. И тут случилось нечто неожиданное для меня самого: насмешливое
выражение на лице инспектора заставило меня сказать совсем другое. Я
произнес слова, лишь давшие мне возможность оттянуть окончательное
решение:
- А что после того, как я стану во главе мира В-1-два, что тогда? -
спросил я.
- Через коммуникатор вы будете находиться в постоянном контакте с
Имперской Разведкой, - живо отозвался Рихтгофен, - вы будете получать
подробнейшие инструкции. Нам хотелось бы разоружить В-1-два за полгода.
После этого вас возвратят сюда.
- Разве меня нельзя вернуть домой?
- Мистер Байард, - серьезно сказал Бернадотт, - вы уже никогда не
сможете вернуться в ваш мир. Империум предлагает вам любое вознаграждение,
какое вы только пожелаете, но только не это. Последствия раскрытия
существования Империума в вашем мире настолько серьезны, что абсолютно
исключают малейшие рассмотрения такой возможности. Однако...
Взгляды присутствующих обратились к генералу. Он выглядел так, как
будто собирался сейчас сказать нечто чрезвычайно важное.
- Чрезвычайный Комитет уполномочил меня, - сказал он торжественно, -
предложить вам офицерский чин в ранге генерал-майора, мистер Байард. Если
вы примете наше предложение, первым поручителем в этом будет дело, о
котором мы сейчас ведем речь.
Бернадотт протянул мне через стол большой лист пергамента.
- Вам следует знать, мистер Байард, что Империум не присваивает
званий, особенно таких, как генерал-майор, без чрезвычайных на то
оснований.
- Это будет очень необычное звание, - сказал, улыбаясь Беринг. -
Такого звания нет в войсках Империума. Так же, как и званий
генерал-лейтенанта, генерал-полковника; вы будете единственным в своем
роде среди людей Империума.
- Мы взяли это звание из вооруженных сил вашего мира в знак нашего
особого уважения к вам, мистер Байард, - сказал Бернадотт. - Но от того,
что оно необычно, оно не становится менее значимым.
Я слушал и смотрел на причудливый лист бумаги. Империум приготовился
хорошо заплатить за выполнение столь необходимой для него работы. ВСЕ, ЧТО
Я ЗАХОЧУ! И несомненно, они думают, что странное выражение моего лица
объясняется жадностью. Что ж, пусть так и думают: я не намерен больше
ничего сообщать им такого, что могло бы быть использовано против меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39