меня высвободили и притащили сюда
умирать.
Но умереть я не мог.
В пустой городской квартире меня ждала женщина. Я пришел сюда, в
порт, чтобы заработать на жизнь. Работа была опасной, но она давала
деньги, необходимые для покупки хлеба и угля.
Некоторым, но не мне.
Я оторвал от робы рукав, перевязал ногу. Боль притупилась, отступила
на задний план. Отдохну немного, а затем отправлюсь в город.
Конечно, было бы легче и гораздо приятнее умереть здесь, но она может
подумать, что я ее бросил.
Однако сперва нужно отдохнуть.
Я лишком поздно понял, что попал в ловушку. Я открыл дверь, чтобы
впустить сон - желанного гостя, но за ним незаметно проскользнула смерть.
Я представил себе дымные сумерки большого города и ее лицо, в
ожидании обращенное в сторону порта. В напрасном ожидании.
Это было лицо Меллии.
Я вновь оказался в ярко освещенной комнате. Меллия обмякла на стуле
пыток.
- Ты славно проводишь измерения, карг, - сказал я. - Заставляешь меня
смотреть, как ее доводят до бешенства, мучают убивают. Но одних физических
страданий недостаточно для твоих сенсоров, и ты переходишь к мучениям
духовным, причиняемым предательством и крушениям надежд.
- Бросьте этот мелодраматический тон, мистер Рэвел. Усиление стимулов
играет существенную роль. Это же очевидно.
- Замечательно. Что дальше?
Вместо ответа он замкнул цепь.
Клубящийся дым, едкий, резкий запах взрыва, камни, покрытые пылью,
горящие дерево, смола, плоть... Рев пламени, грохот падающих стен и
приглушенный вой - крайнее выражение чувств человечества, оказавшегося в
чрезвычайной ситуации. Слабый, малозаметный звук на фоне оглушающего шума
моторов и свиста падающих бомб.
Я отпихнул в сторону обвалившуюся балку, взобрался на кучу обломков и
поплелся к дому; половина его все еще стояла рядом с разверзшейся ямой, в
которой из поврежденной трубы стекали нечистоты. Одной стены спальни не
существовало. На другой, оклеенной выцветшими желтыми обоями, косо висела
картина. Я вспомнил день, когда купил ее, как мы несколько часов вставляли
ее в рамку, как выбирали для нее место...
В обугленном дверном проеме я увидел нелепую фигуру с черным лицом и
головой, покрытой волосами только с одной стороны. В руках она держала
что-то, напоминавшее сломанную куклу; я подошел ближе и узнал лицо своего
ребенка - бескровное, с голубыми ноздрями и провалившимися глазами. Лоб
пересекла глубокая вмятина, словно по мягкой, как пластилин, плоти нанесли
удар ломом. Я заглянул в глаза Меллии; рот ее был открыт, из него рвался
резкий, настойчивый вой...
Я очнулся среди тишины и ярких огней.
Потерявшая сознание Меллия стонала и пыталась сорвать путы.
- Придержи шаг, карг, - сказал я. - У тебя полвечности в
распоряжении. Откуда такая жадность?
- Все идет отлично, мистер Рэвел. Прогресс налицо. Очень хороший
след, я имею в виду последний. Тяжелое испытание для любимого человека -
чрезвычайно интересно!
- Ты вытянешь из нее силы.
Он посмотрел на меня так, как лаборант смотрит на очередной образец.
- Мистер Рэвел, если я приду к такому же выводу, то ваши худшие
опасения сбудутся.
- Она же человек, а не машина, карг, тебе ведь именно это было нужно,
помнишь? Зачем наказывать ее за то, что она не является тем, кем быть не
может?
- Наказание - чисто человеческое понятие. Если я обнаруживаю, что
инструмент непрочен, пытаюсь закалить его жарой или давлением. А если он
не выдерживает нагрузки - избавлюсь от него.
- Притормози немного. Дай ей время восстановить силы.
- Вы тяните время, мистер Рэвел. Это очевидно.
- Хватит на сегодня, черт тебя возьми! Остановись!
- Я должен провести еще один опыт, который даст наиболее достоверную
информацию - мучения и смерть того, кого она любит больше жизни.
Интересное это явление, мистер Рэвел. Я имею в виду человеческие чувства.
Ни одна сила во Вселенной не сравнится с ними. Но у нас еще будет время
обсудить эти вопросы. В конце концов, я должен придерживаться графика
работы.
Я выругался. Он поднял брови и...
Рот мой наполнился теплой соленой водой, которая поднималась все
выше, накрывая меня с головой. Я задержал дыхание. Давление воды прижало
меня к сломавшейся переборке, которая сыграла роль капкана - высвободиться
я не мог. Молочно-зеленая вода волной захлестывала меня, замедляла свой
бег, останавливалась, затем отступила...
Ноздри освобождались, я фыркал, хватал воздух, набирал полные легкие,
неистово кашлял...
Когда волна откатывалась, вода доходила мне до подбородка.
Из-за медленной утечки прогулочный катер оказался без топлива и
налетел на скалу. Базальтовая глыба протаранила корпус прямо на уровне
ватерлинии. Рухнувшая во время удара балка прижала меня к наружной
переборке.
Я отделался парой синяков, даже ребра были целы. Но пошевелиться не
мог.
Первый прилив вызывал у меня панику. Я разодрал себе кожу, пытаясь
освободиться, но безрезультатно. Вода поплескалась на уровне талии и
отступила.
И тут появилась она. Страх на ее лице сменился облегчением, а
облегчение - ужасом, когда ей стало понятно, в какую ловушку я попал. Она
принялась за дело, пытаясь спасти меня.
Это было полчаса назад.
Пальцы ее были сломаны и кровоточили, но она работала, ей удалось
сдвинуть с места балку, но под водой находилась другая, которая не
отпускала меня.
Еще за полчаса она сможет сдвинуть и вторую.
Но у нас не было этого получаса.
Увидев, что я застрял, она поднялась на палубу и привлекла внимание
людей, отдыхавших на берегу. Один из них бросился к машине и, вздымая тучи
песка, отправился в полицию.
Станция береговой охраны находилась в пятнадцати милях от нас. Может
быть, где-то ближе отыщется телефон, но вряд ли он поможет в воскресный
полдень.
Машина будет на станции через пятнадцать минут, и еще минимум полчаса
необходимо на то, чтобы прибыл катер. То есть, не раньше, чем через
пятнадцать минут.
Но у меня не было пятнадцати минут.
Она попыталась соорудить мне дыхательный аппарат при помощи банки
из-под консервов, но это ничего не дало, а на борту не нашлось ни фунта
шланга, через который я смог бы дышать.
Пришла следующая волна. На этот раз я пробыл под водой более минуты,
и, когда она отступила, мне пришлось запрокинуть голову, насколько это
было возможно, чтобы наполнить легкие воздухом.
Она, не мигая, смотрела в мои глаза, пока мы ждали следующей волны...
В яркий солнечный день, в сотне футах от безопасного берега и в
десяти минутах от спасения мы ждали смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
умирать.
Но умереть я не мог.
В пустой городской квартире меня ждала женщина. Я пришел сюда, в
порт, чтобы заработать на жизнь. Работа была опасной, но она давала
деньги, необходимые для покупки хлеба и угля.
Некоторым, но не мне.
Я оторвал от робы рукав, перевязал ногу. Боль притупилась, отступила
на задний план. Отдохну немного, а затем отправлюсь в город.
Конечно, было бы легче и гораздо приятнее умереть здесь, но она может
подумать, что я ее бросил.
Однако сперва нужно отдохнуть.
Я лишком поздно понял, что попал в ловушку. Я открыл дверь, чтобы
впустить сон - желанного гостя, но за ним незаметно проскользнула смерть.
Я представил себе дымные сумерки большого города и ее лицо, в
ожидании обращенное в сторону порта. В напрасном ожидании.
Это было лицо Меллии.
Я вновь оказался в ярко освещенной комнате. Меллия обмякла на стуле
пыток.
- Ты славно проводишь измерения, карг, - сказал я. - Заставляешь меня
смотреть, как ее доводят до бешенства, мучают убивают. Но одних физических
страданий недостаточно для твоих сенсоров, и ты переходишь к мучениям
духовным, причиняемым предательством и крушениям надежд.
- Бросьте этот мелодраматический тон, мистер Рэвел. Усиление стимулов
играет существенную роль. Это же очевидно.
- Замечательно. Что дальше?
Вместо ответа он замкнул цепь.
Клубящийся дым, едкий, резкий запах взрыва, камни, покрытые пылью,
горящие дерево, смола, плоть... Рев пламени, грохот падающих стен и
приглушенный вой - крайнее выражение чувств человечества, оказавшегося в
чрезвычайной ситуации. Слабый, малозаметный звук на фоне оглушающего шума
моторов и свиста падающих бомб.
Я отпихнул в сторону обвалившуюся балку, взобрался на кучу обломков и
поплелся к дому; половина его все еще стояла рядом с разверзшейся ямой, в
которой из поврежденной трубы стекали нечистоты. Одной стены спальни не
существовало. На другой, оклеенной выцветшими желтыми обоями, косо висела
картина. Я вспомнил день, когда купил ее, как мы несколько часов вставляли
ее в рамку, как выбирали для нее место...
В обугленном дверном проеме я увидел нелепую фигуру с черным лицом и
головой, покрытой волосами только с одной стороны. В руках она держала
что-то, напоминавшее сломанную куклу; я подошел ближе и узнал лицо своего
ребенка - бескровное, с голубыми ноздрями и провалившимися глазами. Лоб
пересекла глубокая вмятина, словно по мягкой, как пластилин, плоти нанесли
удар ломом. Я заглянул в глаза Меллии; рот ее был открыт, из него рвался
резкий, настойчивый вой...
Я очнулся среди тишины и ярких огней.
Потерявшая сознание Меллия стонала и пыталась сорвать путы.
- Придержи шаг, карг, - сказал я. - У тебя полвечности в
распоряжении. Откуда такая жадность?
- Все идет отлично, мистер Рэвел. Прогресс налицо. Очень хороший
след, я имею в виду последний. Тяжелое испытание для любимого человека -
чрезвычайно интересно!
- Ты вытянешь из нее силы.
Он посмотрел на меня так, как лаборант смотрит на очередной образец.
- Мистер Рэвел, если я приду к такому же выводу, то ваши худшие
опасения сбудутся.
- Она же человек, а не машина, карг, тебе ведь именно это было нужно,
помнишь? Зачем наказывать ее за то, что она не является тем, кем быть не
может?
- Наказание - чисто человеческое понятие. Если я обнаруживаю, что
инструмент непрочен, пытаюсь закалить его жарой или давлением. А если он
не выдерживает нагрузки - избавлюсь от него.
- Притормози немного. Дай ей время восстановить силы.
- Вы тяните время, мистер Рэвел. Это очевидно.
- Хватит на сегодня, черт тебя возьми! Остановись!
- Я должен провести еще один опыт, который даст наиболее достоверную
информацию - мучения и смерть того, кого она любит больше жизни.
Интересное это явление, мистер Рэвел. Я имею в виду человеческие чувства.
Ни одна сила во Вселенной не сравнится с ними. Но у нас еще будет время
обсудить эти вопросы. В конце концов, я должен придерживаться графика
работы.
Я выругался. Он поднял брови и...
Рот мой наполнился теплой соленой водой, которая поднималась все
выше, накрывая меня с головой. Я задержал дыхание. Давление воды прижало
меня к сломавшейся переборке, которая сыграла роль капкана - высвободиться
я не мог. Молочно-зеленая вода волной захлестывала меня, замедляла свой
бег, останавливалась, затем отступила...
Ноздри освобождались, я фыркал, хватал воздух, набирал полные легкие,
неистово кашлял...
Когда волна откатывалась, вода доходила мне до подбородка.
Из-за медленной утечки прогулочный катер оказался без топлива и
налетел на скалу. Базальтовая глыба протаранила корпус прямо на уровне
ватерлинии. Рухнувшая во время удара балка прижала меня к наружной
переборке.
Я отделался парой синяков, даже ребра были целы. Но пошевелиться не
мог.
Первый прилив вызывал у меня панику. Я разодрал себе кожу, пытаясь
освободиться, но безрезультатно. Вода поплескалась на уровне талии и
отступила.
И тут появилась она. Страх на ее лице сменился облегчением, а
облегчение - ужасом, когда ей стало понятно, в какую ловушку я попал. Она
принялась за дело, пытаясь спасти меня.
Это было полчаса назад.
Пальцы ее были сломаны и кровоточили, но она работала, ей удалось
сдвинуть с места балку, но под водой находилась другая, которая не
отпускала меня.
Еще за полчаса она сможет сдвинуть и вторую.
Но у нас не было этого получаса.
Увидев, что я застрял, она поднялась на палубу и привлекла внимание
людей, отдыхавших на берегу. Один из них бросился к машине и, вздымая тучи
песка, отправился в полицию.
Станция береговой охраны находилась в пятнадцати милях от нас. Может
быть, где-то ближе отыщется телефон, но вряд ли он поможет в воскресный
полдень.
Машина будет на станции через пятнадцать минут, и еще минимум полчаса
необходимо на то, чтобы прибыл катер. То есть, не раньше, чем через
пятнадцать минут.
Но у меня не было пятнадцати минут.
Она попыталась соорудить мне дыхательный аппарат при помощи банки
из-под консервов, но это ничего не дало, а на борту не нашлось ни фунта
шланга, через который я смог бы дышать.
Пришла следующая волна. На этот раз я пробыл под водой более минуты,
и, когда она отступила, мне пришлось запрокинуть голову, насколько это
было возможно, чтобы наполнить легкие воздухом.
Она, не мигая, смотрела в мои глаза, пока мы ждали следующей волны...
В яркий солнечный день, в сотне футах от безопасного берега и в
десяти минутах от спасения мы ждали смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42