Юлия сидела опустив голову, поэтому он не мог видеть, как из ее глаз на перчатки капали слезы.
Уильям смотрел прямо перед собой, на дорогу. Темнело. Он чувствовал, как к сердцу коварно подкрадывалась радость, которую боялся спугнуть, и не осмеливался даже себе признаться в этом. Ведь теперь у Юлии наверняка найдется гораздо больше времени для него.
Когда они вернулись домой, Юлия занялась приготовлением ужина.
– Как же вы его там оставили? – спросила Элизабет. – Ему было грустно?
Уильям посмотрел дочери в глаза.
– Чарльз никогда не притворяется. Мне показалось, все у него в полном порядке.
– Как ты думаешь, я смогу туда тоже поехать? – поинтересовалась Элизабет. – Учительница говорит, что я довольно способная.
Юлия резко повернулась к дочери.
– Ты не поедешь в университет. К чему это нужно девочке с твоими задатками?
– Но сейчас многие девушки поступают в университеты.
– Ничего хорошего из этого у них не выйдет. Пойми, Элизабет, мужчине не нужна девушка умнее его. Запомни мои слова. Все эти синие чулки никогда не найдут себе спутника жизни, который захочет жениться на них. Тогда как же им быть?
Элизабет молчала. Ей нечего было ответить.
– Я бы хотела стать доктором, – наконец сказала она.
– Ты всегда можешь выйти замуж за доктора, – воскликнула Юлия.
Она была немного резковата с Элизабет, так как и мысли никогда не допускала о том, что девочка с таким нежным характером и ласковыми голубыми глазами захочет от жизни чего-то еще, кроме хорошего замужества.
Элизабет поникла и весь ужин просидела молча, понуро опустив голову.
– Уильям, я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты помогал мне учиться водить машину.
Муж был поражен.
– Учиться водить, Юлия? Не нужно тебе этого делать.
– Нет, нужно. Поездом добираться до Эксетера слишком неудобно, а тебе туда ездить не нравится. Поэтому мне нужно учиться водить машину самой, чтобы не упустить Чарльза.
– Он же скоро сам приедет домой. Неужели ты не можешь оставить парня в покое и дать ему возможность проявить самостоятельность? – в голосе Уильяма звучала нотка раздражения. – Не успели мы с ним расстаться всего несколько часов тому назад, ты опять строишь планы, как бы с ним увидеться. Знаешь, Юлия, тебе придется дать мальчику свободу. Ты не сможешь вечно держать его на привязи возле своей юбки.
Юлия, как обычно, сухо сжала губы.
– Мальчик нуждается в своей матери до тех пор, пока не найдется хорошая жена, чтобы присматривала за ним, как следует. – Она встала и вышла из-за стола. – Мне что-то нехорошо, Уильям. Пойду наверх. Вы с Элизабет справитесь с мытьем посуды? – Юлия медленно стала подниматься по лестнице.
Наверху она тихо вошла в опустевшую спальню Чарльза и зажгла маленькую настольную лампу, которую подарила сыну на Рождество. Юлия ощутила жгучую волну боли от разлуки с сыном. Перехватило дыхание, и она присела на кровать. Поболтав немного ногами, она легла и какое-то время лежала совсем без движения. Закрыв глаза, представляла своего сына. Слышала его смех, дразнящий голос: «Ах, мама…» Однако легче ей от этого не становилось: сына здесь не было. Открыв глаза, поднялась с кровати.
«Утром нужно сменить белье», – мысленно отметила она про себя. Вечером, когда муж храпел рядом, Юлия, повернувшись к нему спиной, тихо плакала в подушку. Она никогда раньше не думала, что расставание с сыном принесет ей столько мук и страданий.
Чарльз провел свою первую ночь в Эксетере за разговорами со своим соседом по комнате. Тот тоже был новичком.
– В какой школе ты учился? – спросил он у Чарльза, который страшился этого вопроса.
– Вряд ли ты слышал о ней. Это маленькая частная школа в Дорсете.
– О, а я из Шерборна. – Он с любопытством посмотрел на Чарльза. – Что это ты читаешь?
– Английскую литературу.
– В самом деле? А для чего это тебе?
Чарльз смутился. Он знал о своем будущем предназначении. Его ожидала слава. Витавшие в голове его матери мечты о судьбе сына, связанной с литературной нивой, оказались не столь далеки от истины. Тайно он пробовал писать мелодрамы.
– Ну, я думаю, буду писать.
На Майкла это произвело впечатление.
– А меня мать заставила приехать сюда насильно. Хочет от меня чертовски много. Она просто спит и видит меня архитектором, чтобы я мог проектировать здания и посвящать их ей. А мне самому здесь совершенно не нравится. Три года гнить в такой дыре, как Эксетер.
Чарльз крайне изумился. Во-первых, тем, что Майкл столь непочтительно отзывался о матери, а во-вторых, хотя Эксетер, конечно же, был не Оксфордом и не Кембриджем, Чарльзу все равно интересно учиться в любом университете.
Майкл пришелся Чарльзу по душе. Он быстро понял, что может многому научиться у своего нового приятеля. Для начала Чарльз решил раз и навсегда избавиться от своего дорсетского акцента.
– Пошли, – предложил Майкл. – Давай спустимся в столовую и раздобудем чего-нибудь поесть. А потом проверим пивные в округе.
Несколько часов спустя они устроились за столиком в пивной «Козел и Корона». Чарльз слегка захмелел после пары кружек горького пива. В его семье пили редко, только по праздникам.
– Майкл, чем все-таки ты хочешь заниматься по-настоящему? – спросил он.
Майкл рассмеялся.
– Поволочиться за хорошенькой киской… А если серьезно, то здесь хватает возможностей проявить свой талант. Я проведу три года, осваивая здесь гуманитарные науки, а затем отправлюсь в Лондон изучать архитектуру или поступлю на работу в Министерство иностранных дел. К тому времени я вступлю в наследство по духовному завещанию отца. Он не доверял мне, поэтому, когда внезапно протянул ноги, вся моя добыча уплыла и достанется только после того, как мне исполнится двадцать пять лет. Продувной старый хрыч! Но я, по крайней мере, отвоевал себе автомобиль. А потом, ну, я женюсь на какой-нибудь непорочной ледяной красавице, которая нарожает целый выводок нахлебников, а я буду проводить время в свое удовольствие и подальше от дома. А когда уж им по горло приспичит меня видеть, то это будет происходить в библиотеке перед обедом.
– Романтики в тебе нет ни на грош.
– А это дело никакого отношения к романтике и не имеет, – ухмыльнулся он Чарльзу. – Ты должен четко себе представлять реальную жизненную картину в этом мире… У твоих предков есть деньги?
– Нет, – ответил Чарльз с внезапным чувством гордости. – Я первый в семье поступил в университет. Мой отец работает аптекарем в Бридпорте. А мать рассуждает примерно так же, как и твоя. Она хочет, чтобы я стал богатым и знаменитым, хотя я не представляю, как можно этого добиться, имея скромный бюджет и обыкновенное происхождение.
– Тебе надо найти девицу с деньгами, а красивую биографию сочиним. Об этом не беспокойся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
Уильям смотрел прямо перед собой, на дорогу. Темнело. Он чувствовал, как к сердцу коварно подкрадывалась радость, которую боялся спугнуть, и не осмеливался даже себе признаться в этом. Ведь теперь у Юлии наверняка найдется гораздо больше времени для него.
Когда они вернулись домой, Юлия занялась приготовлением ужина.
– Как же вы его там оставили? – спросила Элизабет. – Ему было грустно?
Уильям посмотрел дочери в глаза.
– Чарльз никогда не притворяется. Мне показалось, все у него в полном порядке.
– Как ты думаешь, я смогу туда тоже поехать? – поинтересовалась Элизабет. – Учительница говорит, что я довольно способная.
Юлия резко повернулась к дочери.
– Ты не поедешь в университет. К чему это нужно девочке с твоими задатками?
– Но сейчас многие девушки поступают в университеты.
– Ничего хорошего из этого у них не выйдет. Пойми, Элизабет, мужчине не нужна девушка умнее его. Запомни мои слова. Все эти синие чулки никогда не найдут себе спутника жизни, который захочет жениться на них. Тогда как же им быть?
Элизабет молчала. Ей нечего было ответить.
– Я бы хотела стать доктором, – наконец сказала она.
– Ты всегда можешь выйти замуж за доктора, – воскликнула Юлия.
Она была немного резковата с Элизабет, так как и мысли никогда не допускала о том, что девочка с таким нежным характером и ласковыми голубыми глазами захочет от жизни чего-то еще, кроме хорошего замужества.
Элизабет поникла и весь ужин просидела молча, понуро опустив голову.
– Уильям, я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты помогал мне учиться водить машину.
Муж был поражен.
– Учиться водить, Юлия? Не нужно тебе этого делать.
– Нет, нужно. Поездом добираться до Эксетера слишком неудобно, а тебе туда ездить не нравится. Поэтому мне нужно учиться водить машину самой, чтобы не упустить Чарльза.
– Он же скоро сам приедет домой. Неужели ты не можешь оставить парня в покое и дать ему возможность проявить самостоятельность? – в голосе Уильяма звучала нотка раздражения. – Не успели мы с ним расстаться всего несколько часов тому назад, ты опять строишь планы, как бы с ним увидеться. Знаешь, Юлия, тебе придется дать мальчику свободу. Ты не сможешь вечно держать его на привязи возле своей юбки.
Юлия, как обычно, сухо сжала губы.
– Мальчик нуждается в своей матери до тех пор, пока не найдется хорошая жена, чтобы присматривала за ним, как следует. – Она встала и вышла из-за стола. – Мне что-то нехорошо, Уильям. Пойду наверх. Вы с Элизабет справитесь с мытьем посуды? – Юлия медленно стала подниматься по лестнице.
Наверху она тихо вошла в опустевшую спальню Чарльза и зажгла маленькую настольную лампу, которую подарила сыну на Рождество. Юлия ощутила жгучую волну боли от разлуки с сыном. Перехватило дыхание, и она присела на кровать. Поболтав немного ногами, она легла и какое-то время лежала совсем без движения. Закрыв глаза, представляла своего сына. Слышала его смех, дразнящий голос: «Ах, мама…» Однако легче ей от этого не становилось: сына здесь не было. Открыв глаза, поднялась с кровати.
«Утром нужно сменить белье», – мысленно отметила она про себя. Вечером, когда муж храпел рядом, Юлия, повернувшись к нему спиной, тихо плакала в подушку. Она никогда раньше не думала, что расставание с сыном принесет ей столько мук и страданий.
Чарльз провел свою первую ночь в Эксетере за разговорами со своим соседом по комнате. Тот тоже был новичком.
– В какой школе ты учился? – спросил он у Чарльза, который страшился этого вопроса.
– Вряд ли ты слышал о ней. Это маленькая частная школа в Дорсете.
– О, а я из Шерборна. – Он с любопытством посмотрел на Чарльза. – Что это ты читаешь?
– Английскую литературу.
– В самом деле? А для чего это тебе?
Чарльз смутился. Он знал о своем будущем предназначении. Его ожидала слава. Витавшие в голове его матери мечты о судьбе сына, связанной с литературной нивой, оказались не столь далеки от истины. Тайно он пробовал писать мелодрамы.
– Ну, я думаю, буду писать.
На Майкла это произвело впечатление.
– А меня мать заставила приехать сюда насильно. Хочет от меня чертовски много. Она просто спит и видит меня архитектором, чтобы я мог проектировать здания и посвящать их ей. А мне самому здесь совершенно не нравится. Три года гнить в такой дыре, как Эксетер.
Чарльз крайне изумился. Во-первых, тем, что Майкл столь непочтительно отзывался о матери, а во-вторых, хотя Эксетер, конечно же, был не Оксфордом и не Кембриджем, Чарльзу все равно интересно учиться в любом университете.
Майкл пришелся Чарльзу по душе. Он быстро понял, что может многому научиться у своего нового приятеля. Для начала Чарльз решил раз и навсегда избавиться от своего дорсетского акцента.
– Пошли, – предложил Майкл. – Давай спустимся в столовую и раздобудем чего-нибудь поесть. А потом проверим пивные в округе.
Несколько часов спустя они устроились за столиком в пивной «Козел и Корона». Чарльз слегка захмелел после пары кружек горького пива. В его семье пили редко, только по праздникам.
– Майкл, чем все-таки ты хочешь заниматься по-настоящему? – спросил он.
Майкл рассмеялся.
– Поволочиться за хорошенькой киской… А если серьезно, то здесь хватает возможностей проявить свой талант. Я проведу три года, осваивая здесь гуманитарные науки, а затем отправлюсь в Лондон изучать архитектуру или поступлю на работу в Министерство иностранных дел. К тому времени я вступлю в наследство по духовному завещанию отца. Он не доверял мне, поэтому, когда внезапно протянул ноги, вся моя добыча уплыла и достанется только после того, как мне исполнится двадцать пять лет. Продувной старый хрыч! Но я, по крайней мере, отвоевал себе автомобиль. А потом, ну, я женюсь на какой-нибудь непорочной ледяной красавице, которая нарожает целый выводок нахлебников, а я буду проводить время в свое удовольствие и подальше от дома. А когда уж им по горло приспичит меня видеть, то это будет происходить в библиотеке перед обедом.
– Романтики в тебе нет ни на грош.
– А это дело никакого отношения к романтике и не имеет, – ухмыльнулся он Чарльзу. – Ты должен четко себе представлять реальную жизненную картину в этом мире… У твоих предков есть деньги?
– Нет, – ответил Чарльз с внезапным чувством гордости. – Я первый в семье поступил в университет. Мой отец работает аптекарем в Бридпорте. А мать рассуждает примерно так же, как и твоя. Она хочет, чтобы я стал богатым и знаменитым, хотя я не представляю, как можно этого добиться, имея скромный бюджет и обыкновенное происхождение.
– Тебе надо найти девицу с деньгами, а красивую биографию сочиним. Об этом не беспокойся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156