..
- Подлиза, - сказала Александра. - И беспринципный к тому же. Убила бы.
Я не оспаривал этих утверждений. По принципиальным, кстати, соображения. Как показывает всесветный опыт, женщина - друг человека. А какие могут быть споры между друзьями?
Отбив очередную атаку неугомонных боевых бабуль, требующих компенсацию за моральный урон в виде серебряной форели, я и Саша поспешили в душегубку имени "Победа" - давненько не плавились, как отвратно рекламированный и омерзительный на вкус суррогатный маргарин "Rama" в пастях лживых домохозяек.
Наша поездка была скорой - на магистралях наблюдалось временное перемирие перед вечерними баталиями. Мирная обстановка на дорогах и мой виноватый вид повлияли на Александру самым благородным образом. Спутница была мила, и я наконец узнал то, что хотел узнать.
Молодой реформатор, летящий уже у термоядерного светила, но в прохладной дюралюминиевой птичке, есть товарищ по экспериментальным опытам её б/у супруга Любошица. Между ними, Аркадием и Александрой, приятельские отношения, и все мои домыслы...
А что касается духовитого добра, растекающегося по всем нашим весям и городам, то нельзя жить в чане с дерьмом, делая вид, что находишься меж грядок с розанчиками роз.
- Прости, - снова повинился. - Должно, жара на меня так подействовала.
- Будем считать, что жара, - засмеялась.
- Надеюсь, скоро пройдут грозовые дожди...
- Грозовые дожди?
Я объяснился, вспомнив первую нашу ночь; Саша подивилась диковинным образам и сказала, что с моим сочинительным даром привирать надо срочно строчить романы о нашей действительности. Так оно и будет, согласился я, и первый опус, знаешь как будет называться?
- "Ёхан Палыч - герой нашего времени".
- Не-а.
- "Граф Лопухин - как зеркало капитализма"?
- Отнюдь.
- Тогда не знаю.
- Подсказываю: чем я занимаюсь?
- Вместе со мной... черт знает чем.
- Посмотри на меня, - и поправил на своем животе фотоаппарат. - Думай, родная?
- Ах "Папарацци"! - и захлопала в ладоши.
- Вот и нет, - прервал её радость. - Кто в нашей варварской сторонке правильно осмыслит "папарацци"? Подумают, что это из жизни древних римлян патриций... А кому это интересно сейчас? Никому.
- Ну тебя, романист хренов.
- Угадала-угадала, - признался. - В принципе. Потому, что в переводе это будет "Порнограф".
- "Порнограф"? - переспросила. - А что - мне нравиться. Я бы такую книжку купила. Про нашу, как понимаю, жизнь. Везде и всюду, - отмахнула рукой в открытое окошко, - "порнуха". В широком смысле этого слова.
- Будешь моим редактором, - решил я. - А то, не дай Бог, угодит мой нетленный труд в нежные SS-ские ручки какой-нибудь рафинадной мадамулечки, доказывай после, что не рыжий. И сам себя не секвестировал.
- Сегодня рыжий цвет самый модный, - заметила Александра. - А твоя кастрация будет только на пользу общему делу.
- Нет, только не это, - скукожился за баранкой.
- Надо, Ванёк, надо! - и "клацала" пальцами близ моего причинного места.
За столь беспечным трепом мы подкатили к жилому дому, хорошо знакомому. Мне. Стоял тот дом, напомню, почти на самом Садовом кольце и комнаты с окнами выходящими на окольцованную магистраль были похожи на камеру пыток. И провел я в такой камере лет пять. Думаю, после этого мне не страшны ни Лефортово, ни Бутырка, ни прочие лечебно-санаторные учреждения.
Чтобы не травмировать собой бывшую тещу и Асоль, я притормозил авто на углу дома - дети на роликах выписывали кренделя, и среди них была моя дочь, тепличный лопушок. С помощью мобильного телефона я установил связь с квартирой Цырловых и сообщил о своем прибытии. И скором убытии в ЦПКиО имени М. Горького. Получив "добро", проклаксонил - на крякающие звуки прикатила вся детская ватага. Окружила дедушку советского автомобилестроения, будто бронтозаврика, пробудившегося из глубин мезозойской эры.
- Па! - несказанно удивилась Мария. - Ты купил такую старую машинку?
- Это тети Саши, - открыл дверцу. - Садись и знакомься.
- О боже! - проговорила Александра. - Я уже тетя.
- А я на роликах, - вспомнила Мария.
- Ничего, Маша - машина наша, - сказала "тетя".
- А вы папина новая жена? - спросил непосредственный ребенок, удобно угнездывающийся на заднем сидении.
- Я?.. - запнулась Александра. - Я папин друг.
- Друг?
- Сердечная подруга.
- Ааа, - проговорила дочь. - Хорошо! - И принялась отмахивать руками малолетним "роллерам", тянувшимся за нашей колымагой.
Что тут сказать: наши дети все видят и понимают; с ними лучше вести себя на равных, иначе можно попасть впросак. Когда наш "бронтозаврик" покатил по Садовому, я перевел дух и поинтересовался здоровьем дедушки. По мнению дочери, тот слопал трехдневные бабушкины пирожки, потом прочитал газетку и ему сделось худо. На это я банально заметил, что обжорство и чтение прессы к добру не приводит.
- А деда сказал, что ты шалопай, - вспомнила Мария. - Это кто?
- Тетя Саша лучше знает, - ответил я. - Да, тетенька?
Александра закатила глаза от возмущения, но была вынуждена объяснить, что "шалопаем" называют того, кто все на свете путает и шалит, точно маленький ребенок. Тогда это про папу, вздохнула дочь, огорчив тем самым меня. Как говорится, устами младенца...
Хотя, если настоящие события начнут разворачиваться в том же криминальном духе, будет не до шалостей и шуток. Какая может быть шутиха, когда над ушами поют прощальную песни пули, а тела счастливчиков делятся на молекулярные частицы при химических реакциях в тротиловых шашечках.
Пока я рассуждал на тему нашего трагифарсового бытия, "Победа" скатилась с горки Крымского моста.
- О, карусель! - закричала дочь. - Приехали, еханы-палы!
Да уж, приехали, зачесал с яростью перегретый затылок: ребенок, видать, брал от меня не только все хорошее.
Культурный же отдых нам удался, благодаря материальной поддержки тети Саши. По-моему, у тех, кто определил цены на аттракционы, не было собственных детей или они не любили чужих.
- Ничего, прорвемся, - заявила Александра, и они вместе с Марией дали своим душам порезвиться.
Глядя на верчение бесконечных каруселей, у меня закружилась голова, а мужественным астролетчицам хоть бы хны - летают. Чтобы не упасть в фонтан, я сел в тенек лип и замечтался о том прекрасном денечке, когда, имея полный чемодан шуршащей "зелени", мы втроем пустимся в путешествие к теплым песочным отмелям, горбящимся в океанских просторах. Заковыка лишь в одном сцапать чемоданчик. Или коробку из-под бумаги для ксерокса. И вперед - в рай.
Есть даже доброволец, мечтающий отдать мешок с американской "капустой" взамен на личное благополучие. Дело остается за малым - добыть "товар", способный его захватить до нервной дрожжи в членах. Можно предъявить фотокарточки, где он занимается гимнастикой с депутатом, да цена им копейка в базарный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
- Подлиза, - сказала Александра. - И беспринципный к тому же. Убила бы.
Я не оспаривал этих утверждений. По принципиальным, кстати, соображения. Как показывает всесветный опыт, женщина - друг человека. А какие могут быть споры между друзьями?
Отбив очередную атаку неугомонных боевых бабуль, требующих компенсацию за моральный урон в виде серебряной форели, я и Саша поспешили в душегубку имени "Победа" - давненько не плавились, как отвратно рекламированный и омерзительный на вкус суррогатный маргарин "Rama" в пастях лживых домохозяек.
Наша поездка была скорой - на магистралях наблюдалось временное перемирие перед вечерними баталиями. Мирная обстановка на дорогах и мой виноватый вид повлияли на Александру самым благородным образом. Спутница была мила, и я наконец узнал то, что хотел узнать.
Молодой реформатор, летящий уже у термоядерного светила, но в прохладной дюралюминиевой птичке, есть товарищ по экспериментальным опытам её б/у супруга Любошица. Между ними, Аркадием и Александрой, приятельские отношения, и все мои домыслы...
А что касается духовитого добра, растекающегося по всем нашим весям и городам, то нельзя жить в чане с дерьмом, делая вид, что находишься меж грядок с розанчиками роз.
- Прости, - снова повинился. - Должно, жара на меня так подействовала.
- Будем считать, что жара, - засмеялась.
- Надеюсь, скоро пройдут грозовые дожди...
- Грозовые дожди?
Я объяснился, вспомнив первую нашу ночь; Саша подивилась диковинным образам и сказала, что с моим сочинительным даром привирать надо срочно строчить романы о нашей действительности. Так оно и будет, согласился я, и первый опус, знаешь как будет называться?
- "Ёхан Палыч - герой нашего времени".
- Не-а.
- "Граф Лопухин - как зеркало капитализма"?
- Отнюдь.
- Тогда не знаю.
- Подсказываю: чем я занимаюсь?
- Вместе со мной... черт знает чем.
- Посмотри на меня, - и поправил на своем животе фотоаппарат. - Думай, родная?
- Ах "Папарацци"! - и захлопала в ладоши.
- Вот и нет, - прервал её радость. - Кто в нашей варварской сторонке правильно осмыслит "папарацци"? Подумают, что это из жизни древних римлян патриций... А кому это интересно сейчас? Никому.
- Ну тебя, романист хренов.
- Угадала-угадала, - признался. - В принципе. Потому, что в переводе это будет "Порнограф".
- "Порнограф"? - переспросила. - А что - мне нравиться. Я бы такую книжку купила. Про нашу, как понимаю, жизнь. Везде и всюду, - отмахнула рукой в открытое окошко, - "порнуха". В широком смысле этого слова.
- Будешь моим редактором, - решил я. - А то, не дай Бог, угодит мой нетленный труд в нежные SS-ские ручки какой-нибудь рафинадной мадамулечки, доказывай после, что не рыжий. И сам себя не секвестировал.
- Сегодня рыжий цвет самый модный, - заметила Александра. - А твоя кастрация будет только на пользу общему делу.
- Нет, только не это, - скукожился за баранкой.
- Надо, Ванёк, надо! - и "клацала" пальцами близ моего причинного места.
За столь беспечным трепом мы подкатили к жилому дому, хорошо знакомому. Мне. Стоял тот дом, напомню, почти на самом Садовом кольце и комнаты с окнами выходящими на окольцованную магистраль были похожи на камеру пыток. И провел я в такой камере лет пять. Думаю, после этого мне не страшны ни Лефортово, ни Бутырка, ни прочие лечебно-санаторные учреждения.
Чтобы не травмировать собой бывшую тещу и Асоль, я притормозил авто на углу дома - дети на роликах выписывали кренделя, и среди них была моя дочь, тепличный лопушок. С помощью мобильного телефона я установил связь с квартирой Цырловых и сообщил о своем прибытии. И скором убытии в ЦПКиО имени М. Горького. Получив "добро", проклаксонил - на крякающие звуки прикатила вся детская ватага. Окружила дедушку советского автомобилестроения, будто бронтозаврика, пробудившегося из глубин мезозойской эры.
- Па! - несказанно удивилась Мария. - Ты купил такую старую машинку?
- Это тети Саши, - открыл дверцу. - Садись и знакомься.
- О боже! - проговорила Александра. - Я уже тетя.
- А я на роликах, - вспомнила Мария.
- Ничего, Маша - машина наша, - сказала "тетя".
- А вы папина новая жена? - спросил непосредственный ребенок, удобно угнездывающийся на заднем сидении.
- Я?.. - запнулась Александра. - Я папин друг.
- Друг?
- Сердечная подруга.
- Ааа, - проговорила дочь. - Хорошо! - И принялась отмахивать руками малолетним "роллерам", тянувшимся за нашей колымагой.
Что тут сказать: наши дети все видят и понимают; с ними лучше вести себя на равных, иначе можно попасть впросак. Когда наш "бронтозаврик" покатил по Садовому, я перевел дух и поинтересовался здоровьем дедушки. По мнению дочери, тот слопал трехдневные бабушкины пирожки, потом прочитал газетку и ему сделось худо. На это я банально заметил, что обжорство и чтение прессы к добру не приводит.
- А деда сказал, что ты шалопай, - вспомнила Мария. - Это кто?
- Тетя Саша лучше знает, - ответил я. - Да, тетенька?
Александра закатила глаза от возмущения, но была вынуждена объяснить, что "шалопаем" называют того, кто все на свете путает и шалит, точно маленький ребенок. Тогда это про папу, вздохнула дочь, огорчив тем самым меня. Как говорится, устами младенца...
Хотя, если настоящие события начнут разворачиваться в том же криминальном духе, будет не до шалостей и шуток. Какая может быть шутиха, когда над ушами поют прощальную песни пули, а тела счастливчиков делятся на молекулярные частицы при химических реакциях в тротиловых шашечках.
Пока я рассуждал на тему нашего трагифарсового бытия, "Победа" скатилась с горки Крымского моста.
- О, карусель! - закричала дочь. - Приехали, еханы-палы!
Да уж, приехали, зачесал с яростью перегретый затылок: ребенок, видать, брал от меня не только все хорошее.
Культурный же отдых нам удался, благодаря материальной поддержки тети Саши. По-моему, у тех, кто определил цены на аттракционы, не было собственных детей или они не любили чужих.
- Ничего, прорвемся, - заявила Александра, и они вместе с Марией дали своим душам порезвиться.
Глядя на верчение бесконечных каруселей, у меня закружилась голова, а мужественным астролетчицам хоть бы хны - летают. Чтобы не упасть в фонтан, я сел в тенек лип и замечтался о том прекрасном денечке, когда, имея полный чемодан шуршащей "зелени", мы втроем пустимся в путешествие к теплым песочным отмелям, горбящимся в океанских просторах. Заковыка лишь в одном сцапать чемоданчик. Или коробку из-под бумаги для ксерокса. И вперед - в рай.
Есть даже доброволец, мечтающий отдать мешок с американской "капустой" взамен на личное благополучие. Дело остается за малым - добыть "товар", способный его захватить до нервной дрожжи в членах. Можно предъявить фотокарточки, где он занимается гимнастикой с депутатом, да цена им копейка в базарный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125