После азиатских церемоний лично для нашей дамы был заказан теплый джин-с-тоником, и началась наша деловая встреча. Я передал господину Шустрикову несколько снимков с коротким комментарием. Исидора глянула на фото и заражала, как, быть может, лошадь под основателем столицы в 1147 году.
- Ванюха, классная работуха! Ха-ха! - смеялась плутовка, посасывая пойло из жестяной банки. - Рука мастера, Шустрый, а? Учись, пока Лопопухин жив и здоров.
- Я - Лопухин, - огрызнулся.
- А вот этого я видела, - указала острым ноготком, выкрашенным в цвет увядающей сирени, на депутата. - Где я видела эту жопу, а? - Наморщила лобик, как это делает обезьянка на плече уличного фотографа.
- Уже покойник, - ответил я. - Меня интересует второй.
- Лопуша, ты убийца? - хихикала.
- Как ты народная артистка России, - нашел достойный ответ.
И пока мы таким образом пикировались, господин Шустриков внимательно рассматривал картинки. Трудно было соотнести его великодушно-тускловатый облик актера с тем тухлым дельцем, благодаря которому мы, собственно, собрались под пестрым шатром кафе. Раньше такие члены общества Мельпомены занимали активную социальную позицию: партком-местком-товарищеский суд, а вечером выходили на сцену и в свете софитов произносили гениальную фразу всех времен: "Кушать подано, господа!". И что же теперь? Халява кончилась и надо выживать в условиях капиталистического рая?
- М-да? - задумался постаревший лицедей. - Странные позы, однако.
- В каком смысле? - не понял. - Позы как позы.
- Ненатуральные, молодой человек. Будто для съемки.
- Так я же это, - и осекся: что за чертовщина? Не для меня с "Nikon" устраивалась вся эта вакханалия? Тогда для кого? - А вы не ошибаетесь?
Актер пожал плечами - всякое может быть, дело житейское, и уточнил задачу, высказанную мной прежде. Потом задумался, тасуя фотографии, как игральные карты. Со стороны это выглядело мило, точно наша троица собирается резаться в подкидного дурака. В общественном месте.
- Так-с, - проговорил наконец господин Шустриков. - Что мы имеем? Мы имеем обоюдный интерес, молодой человек. Вам нужна информация, а нам финансовое обеспечение.
- Шустрик, будь проще, - вмешалась Исидора. - Тебя не понимают.
- Без Оси Трахберга не обойтись, - объяснил актер. - А ты знаешь, милочка, он не работает без оплаты своего труда. Это его принципы.
- Железные, - подтвердила сплетница.
- А кто такой этот Ося, - удивился я, - этот Трахбахберг?
- Как, ты не знаешь, кто такой Ося Трахберг? - воскликнула Исидора. Ооо! - и закатила глазки.
- Ося знает всё, - загадочно проговорил господин Шустриков. - Если хотите иметь результат, вы его будете иметь.
- Но надо платить мани-мани, Лопухин, - вмешалась его спутница.
- Сколько? - поверил в магическое неизвестное лицо.
Была названа сумма в валютном эквиваленте. Мне сделалось дурно: какие цены на рынке информации? Однако, поразмыслив под шум фонтана, понял, что самостоятельный поиск обойдется нам дороже, не считая потери времени и темпа. Я вспомнил о платежеспособном князе Сосо Мамиашвили, и наше трио под разноцветным зонтом ударило по рукам.
Вечером мой легкомысленный поступок был подвержен остракизму. Больше всех, естественно, возмущался Сосо, он бегал по комнате и утверждал, что я иду самым примитивным путем.
- Что ты имеешь ввиду, князь?
- А то, что вы, граф, путаете свой карман с чужим.
Я обиделся: не для себя стараюсь, а для всего общества.
- А деньги мои, - заметил Сосо, - но дело даже не в этом, а в итоге. Почему мы должны доверять какому-то Оси Трахбахбергу, да?
- Как, вы не знаете Трахберга? - удивился я. - Ося знает всё, и результат будет завтра.
- Завтра - это хорошо, - рассудительно заметил господин Могилевский.
- Это черт знает что, а не хорошо, - возмущался господин Мамиашвили, что это за хорошее дело, когда одни убытки? Нет, мне капитала не жалко, лохом не хочу быть!
К счастью, появились девушки Александра и София, и князь сделал широкий жест: ладно, он - платит, хотя и не верит моим сомнительным россказням и розыскам.
- А вы сами-то, - вспомнил, - что имеете?
Надо признаться, день для моих друзей был куда успешнее. Через полковника ГАИ Каблучкина и общегородской компьютер были установлены владельцы хренова "Мерседеса" и хреновой "Ауди". Первый автомобиль принадлежал господину Лиськину, известному деятелю в эстрадном шоу-бизнесе, а второй - гражданину Литвы Субайсису, гостю нашей столицы.
- И что из этого следует?
- Пока ничего, Ванечка, - ответила Александра. - Более того, господин Лиськин гуляет по Елисейским полям и возвращается только завтра.
- А Субайсис?
- Уезжает, - ответила Софочка. - Завтра. Из гостиницы "Метрополь".
- "Метрополь"?! - вскричала хором наша мужская половина, перепугав коммунальный люд за стенами.
Надо ли говорить, что решение в наших горячих головах поспело мгновенно. Оставив Софочку с котом за старшую, мы запрыгнули в "Победу" и сломя голову понеслись в отремонтированном болиде по вечерним столичным магистралям. Было такое впечатление, что мы на Т-34 прорываемся через фронт: огни рекламы мелькали за бортом, как трассирующие очереди крупнокалиберных пулеметов, прямой наводкой били фары встречного транспорта, а лица бойцов были искажены и напряжены. На ходу обсуждался план наших действий. Главное, проникнуть в малахитовой бастион отеля, а там нелегкая вывезет.
- Князь, будешь изображать турка, - предложил я.
- Почему это? - обиделся Сосо. - Я что? Похож на турка?
- Он похож на дитя Эллады, - уточнила Александра, прося, чтобы я прекратил травмировать собой психику друзей.
- Пойду я, - вмешался Мойша Могилевский и натянул на свой выразительный шнобель солнцезащитные очки. - У вас рожи проходимцев из Засрацка, исключая из списка, конечно, Александру, - и чмокнул ручку девушки, подлец.
- Как это?! - обиженно заорали я и "дитя Эллады". - У нас вовсе не такие лица, как он говорит, да, Сашенька?..
- Интеллект налицо, - засмеялась девушка.
Миха был тверд, как кремень, если мы хотим добиться результата, то следует действовать не нахрапом, а интеллигентно, используя знание других языков, кроме родной матери. И какие же он, полиглот, мать его так, знает слоганы?
- Dtynаhаjl nhаjjkаl olаkh drаtoyаuo hаj njаjаiiаklаol, мать, проговорил господин Могилевский.
Надо ли говорить, что мы потеряли дар речи. Что это значит, господи? Иврит, неучи, коротко ответствовал наш товарищ, за исключением "мать". Да, согласились мы, наша "мать" не переводится не на какие иные благородные языки мира.
Меж тем наш танк на колесах подкатил к звездному мотелю, сверкающему огнями в душном вечере, точно космический челнок на космодроме, снаряжающийся к подозрительным кольцам Сатурна. У стеклянных дверей бились наши земные, но перламутровые потаскушки.
- Вах, какие розанчики, - цокнул Сосо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
- Ванюха, классная работуха! Ха-ха! - смеялась плутовка, посасывая пойло из жестяной банки. - Рука мастера, Шустрый, а? Учись, пока Лопопухин жив и здоров.
- Я - Лопухин, - огрызнулся.
- А вот этого я видела, - указала острым ноготком, выкрашенным в цвет увядающей сирени, на депутата. - Где я видела эту жопу, а? - Наморщила лобик, как это делает обезьянка на плече уличного фотографа.
- Уже покойник, - ответил я. - Меня интересует второй.
- Лопуша, ты убийца? - хихикала.
- Как ты народная артистка России, - нашел достойный ответ.
И пока мы таким образом пикировались, господин Шустриков внимательно рассматривал картинки. Трудно было соотнести его великодушно-тускловатый облик актера с тем тухлым дельцем, благодаря которому мы, собственно, собрались под пестрым шатром кафе. Раньше такие члены общества Мельпомены занимали активную социальную позицию: партком-местком-товарищеский суд, а вечером выходили на сцену и в свете софитов произносили гениальную фразу всех времен: "Кушать подано, господа!". И что же теперь? Халява кончилась и надо выживать в условиях капиталистического рая?
- М-да? - задумался постаревший лицедей. - Странные позы, однако.
- В каком смысле? - не понял. - Позы как позы.
- Ненатуральные, молодой человек. Будто для съемки.
- Так я же это, - и осекся: что за чертовщина? Не для меня с "Nikon" устраивалась вся эта вакханалия? Тогда для кого? - А вы не ошибаетесь?
Актер пожал плечами - всякое может быть, дело житейское, и уточнил задачу, высказанную мной прежде. Потом задумался, тасуя фотографии, как игральные карты. Со стороны это выглядело мило, точно наша троица собирается резаться в подкидного дурака. В общественном месте.
- Так-с, - проговорил наконец господин Шустриков. - Что мы имеем? Мы имеем обоюдный интерес, молодой человек. Вам нужна информация, а нам финансовое обеспечение.
- Шустрик, будь проще, - вмешалась Исидора. - Тебя не понимают.
- Без Оси Трахберга не обойтись, - объяснил актер. - А ты знаешь, милочка, он не работает без оплаты своего труда. Это его принципы.
- Железные, - подтвердила сплетница.
- А кто такой этот Ося, - удивился я, - этот Трахбахберг?
- Как, ты не знаешь, кто такой Ося Трахберг? - воскликнула Исидора. Ооо! - и закатила глазки.
- Ося знает всё, - загадочно проговорил господин Шустриков. - Если хотите иметь результат, вы его будете иметь.
- Но надо платить мани-мани, Лопухин, - вмешалась его спутница.
- Сколько? - поверил в магическое неизвестное лицо.
Была названа сумма в валютном эквиваленте. Мне сделалось дурно: какие цены на рынке информации? Однако, поразмыслив под шум фонтана, понял, что самостоятельный поиск обойдется нам дороже, не считая потери времени и темпа. Я вспомнил о платежеспособном князе Сосо Мамиашвили, и наше трио под разноцветным зонтом ударило по рукам.
Вечером мой легкомысленный поступок был подвержен остракизму. Больше всех, естественно, возмущался Сосо, он бегал по комнате и утверждал, что я иду самым примитивным путем.
- Что ты имеешь ввиду, князь?
- А то, что вы, граф, путаете свой карман с чужим.
Я обиделся: не для себя стараюсь, а для всего общества.
- А деньги мои, - заметил Сосо, - но дело даже не в этом, а в итоге. Почему мы должны доверять какому-то Оси Трахбахбергу, да?
- Как, вы не знаете Трахберга? - удивился я. - Ося знает всё, и результат будет завтра.
- Завтра - это хорошо, - рассудительно заметил господин Могилевский.
- Это черт знает что, а не хорошо, - возмущался господин Мамиашвили, что это за хорошее дело, когда одни убытки? Нет, мне капитала не жалко, лохом не хочу быть!
К счастью, появились девушки Александра и София, и князь сделал широкий жест: ладно, он - платит, хотя и не верит моим сомнительным россказням и розыскам.
- А вы сами-то, - вспомнил, - что имеете?
Надо признаться, день для моих друзей был куда успешнее. Через полковника ГАИ Каблучкина и общегородской компьютер были установлены владельцы хренова "Мерседеса" и хреновой "Ауди". Первый автомобиль принадлежал господину Лиськину, известному деятелю в эстрадном шоу-бизнесе, а второй - гражданину Литвы Субайсису, гостю нашей столицы.
- И что из этого следует?
- Пока ничего, Ванечка, - ответила Александра. - Более того, господин Лиськин гуляет по Елисейским полям и возвращается только завтра.
- А Субайсис?
- Уезжает, - ответила Софочка. - Завтра. Из гостиницы "Метрополь".
- "Метрополь"?! - вскричала хором наша мужская половина, перепугав коммунальный люд за стенами.
Надо ли говорить, что решение в наших горячих головах поспело мгновенно. Оставив Софочку с котом за старшую, мы запрыгнули в "Победу" и сломя голову понеслись в отремонтированном болиде по вечерним столичным магистралям. Было такое впечатление, что мы на Т-34 прорываемся через фронт: огни рекламы мелькали за бортом, как трассирующие очереди крупнокалиберных пулеметов, прямой наводкой били фары встречного транспорта, а лица бойцов были искажены и напряжены. На ходу обсуждался план наших действий. Главное, проникнуть в малахитовой бастион отеля, а там нелегкая вывезет.
- Князь, будешь изображать турка, - предложил я.
- Почему это? - обиделся Сосо. - Я что? Похож на турка?
- Он похож на дитя Эллады, - уточнила Александра, прося, чтобы я прекратил травмировать собой психику друзей.
- Пойду я, - вмешался Мойша Могилевский и натянул на свой выразительный шнобель солнцезащитные очки. - У вас рожи проходимцев из Засрацка, исключая из списка, конечно, Александру, - и чмокнул ручку девушки, подлец.
- Как это?! - обиженно заорали я и "дитя Эллады". - У нас вовсе не такие лица, как он говорит, да, Сашенька?..
- Интеллект налицо, - засмеялась девушка.
Миха был тверд, как кремень, если мы хотим добиться результата, то следует действовать не нахрапом, а интеллигентно, используя знание других языков, кроме родной матери. И какие же он, полиглот, мать его так, знает слоганы?
- Dtynаhаjl nhаjjkаl olаkh drаtoyаuo hаj njаjаiiаklаol, мать, проговорил господин Могилевский.
Надо ли говорить, что мы потеряли дар речи. Что это значит, господи? Иврит, неучи, коротко ответствовал наш товарищ, за исключением "мать". Да, согласились мы, наша "мать" не переводится не на какие иные благородные языки мира.
Меж тем наш танк на колесах подкатил к звездному мотелю, сверкающему огнями в душном вечере, точно космический челнок на космодроме, снаряжающийся к подозрительным кольцам Сатурна. У стеклянных дверей бились наши земные, но перламутровые потаскушки.
- Вах, какие розанчики, - цокнул Сосо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125