Вот поэтому-то он и жив. На последнем секретном совещании руководства «Коза Ностры» ему единодушно поручили щекотливое задание – убрать отца одной из главных семей – Альберта Кинничи, по прозвищу Бриллиант Ал. Фрэнк согласился с большой неохотой, ему по многим причинам не хотелось заниматься убийством столь крупного босса, тем более что Кинничи был крестным отцом Лателлы. Но сейчас речь шла о законной самозащите. Альберт Кинничи представлял серьезную опасность для всей организации. Видимо, его болезнь, сифилис, лишила его воли и разума: на допросе в Комиссии он наговорил много лишнего. Все опасались худшего, если Кинничи вызовут в Комиссию вторично.
Фрэнк Лателла выглядел на все свои пятьдесят пять лет. Сильный и крупный, он походил больше на грузчика, чем на делового человека. Так он сам говорил о себе. Костюм, сшитый в лондонском «Фортнум», на Джемен-стрит, демонстрировал его богатство, но отнюдь не элегантность.
У него была тяжелая челюсть и квадратный подбородок. Крупные, резко очерченные губы говорили о его чувственности и недюжинном аппетите, над темными, проницательными глазами нависали густые брови.
Фрэнк Лателла отодвинул темную занавеску из тяжелого льна, не пропускавшую даже яркого света. Во дворе под кустами форсиции свернулись четыре свирепые эльзасские овчарки. Они были готовы наброситься и растерзать любого, кто приблизится к дому. Их на это и натаскали. Здесь, на побережье океана, в особняке на пустынном пляже Кони-Айленда, Фрэнк чувствовал себя в безопасности… Кто бы ни собирался убить его, здесь его не достать. Об этом его доме знали только двое: он сам и Хосе Висенте Доминичи.
Даже жена Фрэнка Сандра понятия не имела, где он находится. Сразу же после покушения он позвонил ей, чтобы успокоить. Потом был допрос в полиции, и затем ему удалось скрыться от журналистов, жаждавших немедленного интервью.
Он попросил Сандру успокоить Неарко – легко можно представить, как он волнуется. Его единственный тридцатилетний сын не один год изучал юриспруденцию, но диплома так и не получил. Неарко всегда доставлял ему много хлопот. Его исключили из университетской баскетбольной команды из-за необузданной сексуальности. Он набрасывался на всех девушек подряд, как самец, уверенный в собственной неотразимости только потому, что карманы у него набиты деньгами. Много раз Фрэнку приходилось выручать его из беды. Теперь, уже женатый, Неарко считал вполне естественным содержать любовниц.
Фрэнк привлек сына к некоторым своим делам и убедился, что у наследника нет ни малейших организаторских способностей и что дальше собственного носа он ничего не в состоянии увидеть. Неарко был занозой в сердце Фрэнка, он надеялся только на помощь Сандры. Она умела управляться с сыном. И сейчас это важно, как никогда, – нельзя допускать ни одного ложного шага.
Фрэнк не в первый раз задавался вопросом, кто и почему стрелял в него.
Он подумал о тайном совещании на прошлой неделе. Совещание служило своего рода барометром взаимоотношений между семьями. Сплоченность проявлялась перед лицом общего врага, которому надо было противостоять. Редко убивали из жестокости, чаще всего причина убийства – прибыль или борьба за власть. Поскольку единственным не приглашенным на тайное совещание был Альберт Кинничи, покушение могло быть организовано только им. Но как старик узнал о своем смертном приговоре? Кто сказал боссу Нью-Джерси, что Лателле поручили убрать его? Фрэнк приходил к выводу, что предал кто-то из его семьи. Надо срочно поговорить с Тони Кроче, получившим задание уничтожить Альберта Кинничи. До сих пор Тони не сделал этого. Почему? Лателла по своему характеру был склонен к размышлениям. Он считал Тони Кроче надежным человеком, одним из самых достойных в своей семье.
Когда четырнадцать лет назад Тони приехал в Нью-Йорк, Лателла только что отпочковался от семьи Кинничи, поскольку получил в наследство от отца Сандры, Антонио Вентре, зону Бруклина с рэкетом азартных игр, подпольной лотереей и строительством. Фрэнк поручил тогда Тони выколачивать долги.
Парень оказался толковым. Практичный, исполнительный, в случае необходимости безжалостный, он умел убедить самых трудных клиентов. Лателла щедро вознаграждал его, и Тони сумел правильно распорядиться своими деньгами. Точный и деловой, Тони заслужил повышение. Он умел разделываться с неудобными людьми, не оставляя следов, работал сам или привлекал серьезных профессионалов, за которых ручался головой.
Заслужив доверие, Тони Кроче приобрел известную автономию, не исключавшую тесного сотрудничества с Лателлой и безоговорочного подчинения его авторитету.
Фрэнк поручил ему убрать Альберта Кинничи, Тони попросил на это неделю, но до окончания срока было совершено покушение на самого Лателлу. Осторожность Лателлы не позволяла ему расслабляться, только поэтому он и вышел невредимым из передряги. Но на этот раз его подозрение пало на доверенного человека, хотя не было ни доказательств, ни даже косвенных улик. Он чувствовал несвойственную ему нервозность, а сейчас самообладание нужно было ему, как никогда. Лателла огляделся. Гостиная, обставленная нелепой бамбуковой мебелью, выглядела довольно убого, как, впрочем, всегда в необжитых домах. Не хватало книг, цветов, картин – словом, следов женской руки. Он опять отодвинул занавеску и на этот раз открыл окно. На него пахнуло свежим морским ветром. Неутомимый океанский прилив покрыл пеной кромку побережья. Фрэнк увидел, как со стороны Нортонс-Пойнт приближается машина. Собаки вскочили и навострили уши, сделав стойку, потом бросились к воротам, виляя хвостами. Они узнали черный «Бьюик» Хосе Висенте Доминичи. Фрэнк нажал кнопку дистанционного управления – ворота открылись. Из машины вышел моложавый сильный человек, ростом примерно метр восемьдесят пять, с крупными руками, ширококостный и мускулистый. Мощные квадратные плечи слегка наклонены вперед, словно в боксерской стойке. Лицо его с тяжелым подбородком и длинным приплюснутым носом оживляли темные глаза, резко очерченный рот усиливал впечатление силы и решительности. В его лице, напоминавшем маску африканского идола, было что-то загадочное. Собаки радостно бросились к нему и по его команде вернулись на место. Он направился к дому, неся два пакета с едой и пачку газет.
Свет запыленных ламп усугублял убожество комнаты, где Фрэнк ждал Хосе Висенте. Мужчины обнялись.
Хосе Висенте Доминичи, сын сицилийского моряка и испанки из Аликанте, был от природы незаурядным боксером, в мире бокса его признали и считали многообещающим. Он мог рассчитывать на участие во всемирном чемпионате среди боксеров тяжелого веса. Но попал в руки к тупому деляге боксерского рэкета, существовавшего за счет откровенной эксплуатации своих подопечных и договорных поединков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Фрэнк Лателла выглядел на все свои пятьдесят пять лет. Сильный и крупный, он походил больше на грузчика, чем на делового человека. Так он сам говорил о себе. Костюм, сшитый в лондонском «Фортнум», на Джемен-стрит, демонстрировал его богатство, но отнюдь не элегантность.
У него была тяжелая челюсть и квадратный подбородок. Крупные, резко очерченные губы говорили о его чувственности и недюжинном аппетите, над темными, проницательными глазами нависали густые брови.
Фрэнк Лателла отодвинул темную занавеску из тяжелого льна, не пропускавшую даже яркого света. Во дворе под кустами форсиции свернулись четыре свирепые эльзасские овчарки. Они были готовы наброситься и растерзать любого, кто приблизится к дому. Их на это и натаскали. Здесь, на побережье океана, в особняке на пустынном пляже Кони-Айленда, Фрэнк чувствовал себя в безопасности… Кто бы ни собирался убить его, здесь его не достать. Об этом его доме знали только двое: он сам и Хосе Висенте Доминичи.
Даже жена Фрэнка Сандра понятия не имела, где он находится. Сразу же после покушения он позвонил ей, чтобы успокоить. Потом был допрос в полиции, и затем ему удалось скрыться от журналистов, жаждавших немедленного интервью.
Он попросил Сандру успокоить Неарко – легко можно представить, как он волнуется. Его единственный тридцатилетний сын не один год изучал юриспруденцию, но диплома так и не получил. Неарко всегда доставлял ему много хлопот. Его исключили из университетской баскетбольной команды из-за необузданной сексуальности. Он набрасывался на всех девушек подряд, как самец, уверенный в собственной неотразимости только потому, что карманы у него набиты деньгами. Много раз Фрэнку приходилось выручать его из беды. Теперь, уже женатый, Неарко считал вполне естественным содержать любовниц.
Фрэнк привлек сына к некоторым своим делам и убедился, что у наследника нет ни малейших организаторских способностей и что дальше собственного носа он ничего не в состоянии увидеть. Неарко был занозой в сердце Фрэнка, он надеялся только на помощь Сандры. Она умела управляться с сыном. И сейчас это важно, как никогда, – нельзя допускать ни одного ложного шага.
Фрэнк не в первый раз задавался вопросом, кто и почему стрелял в него.
Он подумал о тайном совещании на прошлой неделе. Совещание служило своего рода барометром взаимоотношений между семьями. Сплоченность проявлялась перед лицом общего врага, которому надо было противостоять. Редко убивали из жестокости, чаще всего причина убийства – прибыль или борьба за власть. Поскольку единственным не приглашенным на тайное совещание был Альберт Кинничи, покушение могло быть организовано только им. Но как старик узнал о своем смертном приговоре? Кто сказал боссу Нью-Джерси, что Лателле поручили убрать его? Фрэнк приходил к выводу, что предал кто-то из его семьи. Надо срочно поговорить с Тони Кроче, получившим задание уничтожить Альберта Кинничи. До сих пор Тони не сделал этого. Почему? Лателла по своему характеру был склонен к размышлениям. Он считал Тони Кроче надежным человеком, одним из самых достойных в своей семье.
Когда четырнадцать лет назад Тони приехал в Нью-Йорк, Лателла только что отпочковался от семьи Кинничи, поскольку получил в наследство от отца Сандры, Антонио Вентре, зону Бруклина с рэкетом азартных игр, подпольной лотереей и строительством. Фрэнк поручил тогда Тони выколачивать долги.
Парень оказался толковым. Практичный, исполнительный, в случае необходимости безжалостный, он умел убедить самых трудных клиентов. Лателла щедро вознаграждал его, и Тони сумел правильно распорядиться своими деньгами. Точный и деловой, Тони заслужил повышение. Он умел разделываться с неудобными людьми, не оставляя следов, работал сам или привлекал серьезных профессионалов, за которых ручался головой.
Заслужив доверие, Тони Кроче приобрел известную автономию, не исключавшую тесного сотрудничества с Лателлой и безоговорочного подчинения его авторитету.
Фрэнк поручил ему убрать Альберта Кинничи, Тони попросил на это неделю, но до окончания срока было совершено покушение на самого Лателлу. Осторожность Лателлы не позволяла ему расслабляться, только поэтому он и вышел невредимым из передряги. Но на этот раз его подозрение пало на доверенного человека, хотя не было ни доказательств, ни даже косвенных улик. Он чувствовал несвойственную ему нервозность, а сейчас самообладание нужно было ему, как никогда. Лателла огляделся. Гостиная, обставленная нелепой бамбуковой мебелью, выглядела довольно убого, как, впрочем, всегда в необжитых домах. Не хватало книг, цветов, картин – словом, следов женской руки. Он опять отодвинул занавеску и на этот раз открыл окно. На него пахнуло свежим морским ветром. Неутомимый океанский прилив покрыл пеной кромку побережья. Фрэнк увидел, как со стороны Нортонс-Пойнт приближается машина. Собаки вскочили и навострили уши, сделав стойку, потом бросились к воротам, виляя хвостами. Они узнали черный «Бьюик» Хосе Висенте Доминичи. Фрэнк нажал кнопку дистанционного управления – ворота открылись. Из машины вышел моложавый сильный человек, ростом примерно метр восемьдесят пять, с крупными руками, ширококостный и мускулистый. Мощные квадратные плечи слегка наклонены вперед, словно в боксерской стойке. Лицо его с тяжелым подбородком и длинным приплюснутым носом оживляли темные глаза, резко очерченный рот усиливал впечатление силы и решительности. В его лице, напоминавшем маску африканского идола, было что-то загадочное. Собаки радостно бросились к нему и по его команде вернулись на место. Он направился к дому, неся два пакета с едой и пачку газет.
Свет запыленных ламп усугублял убожество комнаты, где Фрэнк ждал Хосе Висенте. Мужчины обнялись.
Хосе Висенте Доминичи, сын сицилийского моряка и испанки из Аликанте, был от природы незаурядным боксером, в мире бокса его признали и считали многообещающим. Он мог рассчитывать на участие во всемирном чемпионате среди боксеров тяжелого веса. Но попал в руки к тупому деляге боксерского рэкета, существовавшего за счет откровенной эксплуатации своих подопечных и договорных поединков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81