они создали несколько существ без головного мозга. А раз нет мозга – то это не человек, и никакой моральной ответственности мы не несем. Так родилась еще одна идея, открывающая человечеству дорогу в бессмертие: запасные органы, которые можно менять по мере изнашивания собственных. Понимаете, о чем я говорю? При пересадке органов клонированного двойника своему оригиналу не происходит отторжения. Органы приживаются буквально на глазах! Нашему охраннику, который болел циррозом печени, почечными коликами и воспалением желчного пузыря, мы пересадили органы клонированного безголового двойника, и охранник как заново родился. Потом у нас появились богатые клиенты, которые пожелали создать клонированных двойников на «запчасти». Этот бизнес по своей прибыли не имеет равных. И вот недавно мы решились на эксперимент с полноценным клонированным эмбрионом. Около двадцати женщин уже вынашивают в себе моих двойников.
Губы Августино невольно вытянулись в улыбке. Он смотрел сквозь меня в будущее. Его сухая костлявая рука крепко сжимала никелированный подлокотник.
– Это даже не дети. Это больше! Это я сам обретаю вторую жизнь, но она уже не будет замыкаться в одном человеческом теле. Двадцать Августино Карлосов! Пока двадцать. Если эксперимент удастся и мальчики родятся нормальными, то потом появится еще сотня. А может быть, две сотни. Или тысяча!! И все они будут нести в себе мои способности, мою волю, мою власть! И весь мир окажется в моих руках!!
Глаза старика горели безумием. Рука, в которой он намеревался держать весь мир, дрожала.
– Может быть, я не встану с этого кресла в ближайшие двадцать лет – мой двойник, которого я разберу на запчасти и вырву из него спинной мозг вместе с позвоночником, должен развиваться не меньше двадцати лет. Но сердце, почки, печень, желудок и костный мозг я поменяю себе в ближайшие месяцы. И пока будет происходить мое обновление, в приамазонской сельве править будет мой новый помощник – Анна.
Я так дернул головой, посмотрев на Анну, что у меня едва не хрустнули шейные позвонки, а запасных у меня не было.
– Кстати, можете поздравить Анну, – продолжал Седой Волк. – Через девять месяцев она станет матерью. Такого счастья не мог дать ей ни один человек на Земле. К сожалению, и вы тоже, молодой человек.
У меня отвисла челюсть. Я хотел собраться с силами и сказать: «Все, хватит меня разыгрывать. Это уже не смешно. Мне уже плохо». Августино снова подал знак официантам, но со мной вдруг что-то случилось. Желудок сжался как печеное яблоко, и тошнотворная волна поднялась по пищеводу и навалилась на основание языка. Меня прошиб холодный пот. Ни слова не говоря, я встал из-за стола и, стиснув зубы, быстро вышел из беседки под пристальными взглядами официантов, свернул в ближайшие кусты и упал на колени, разрывая на шее ворот майки.
Спазм скрутил меня так, что у меня потемнело в глазах, и из этой бездонной темноты на меня хлынул поток скользких голеньких тел безголовых эмбрионов.
Глава 41
Безжалостно ломая заросли, словно находился в сельве, я быстро прошел через парк напрямик, оставил борозду на клумбе, уперся в белый забор со спиралью Бруно поверху, повернул в обратную сторону и тут столкнулся с Анной.
– Выход в другой стороне, – сказала она, протягивая мне револьвер. – Возьми, ты оставил его на столе.
Я рассматривал лицо Анны. Выразительные глаза, слегка вздернутые по внешним краям брови, губы, застывшие в неуловимом порыве что-то сказать или поцеловать, нежная шея, нежность которой подчеркивал белый костюм.
– Ты стала «мамочкой», Анна? – спросил я.
– Я стану матерью, – поправила она меня.
– Станешь матерью, не будучи беременной?
Я почувствовал, что причинил Анне боль. На ее месте я ответил бы так, что слова оглушили бы похлеще, чем пощечина. Но Анна промолчала. Довольно с нее, подумал я, испытывая жалость к своей подруге, которая сама, по своей воле, удалилась от меня на космическое расстояние и, кажется, уже жалеет об этом. Не ведает, что творит…
– Ты понимаешь, что связалась с сумасшедшим стариком? – спросил я. – С маньяком, который задался целью завоевать весь мир?
– Понимаю, – ответил Анна. – Ты прав. Не кричи, я знаю, что ты хочешь мне сказать.
– Но как мне не кричать после того, что я услышал и увидел?! Зачем ты все это затеяла? Разве тебе было так плохо, что ты пошла служить к этому сатане?
Анна, покусывая губы, смотрела на меня, и ее глаза тяжелели от слез.
– Ты до сих пор не понял… – произнесла она, – что каждая женщина хочет иметь ребенка, хочет иметь мужа, хочет иметь семью в том понимании, в каком мы привыкли понимать это слово.
– Но тебе ведь обещают не ребенка, Анна! – воскликнул я. – Тебя просто хотят тиражировать, сделать из тебя пиратскую видеокопию, подсунуть тебе дубликат, причем неизвестного качества! Кто родит тебе ребенка? Какая-то «мамочка», нашпигованная наследственными болезнями всего племени? Дикарка, от которой ребенок нахватается таких качеств, что тебе захочется повеситься! Тебе не страшно?!
Она отрицательно покачала головой. Я видел, что разговор на эту тему дается ей с огромным трудом. Она давно приняла решение, она устала спорить со мной, она фанатично шла к своей цели.
– Можешь называть этого ребенка как угодно, – шептала она. – Но факт остается фактом: он будет создан из моей плоти.
– Из твоей плоти! – продолжал распаляться я. – Ты докажи это кому-нибудь за пределами острова, что из твоей плоти! Да ты потом все ноги себе сотрешь, чтобы выбить для него свидетельство о рождении!
– Для нее, – поправила Анна. – Это будет девочка… Если бы ты знал, как нелегко мне было принять это решение! Я тысячу раз все обдумала и взвесила.
– Неужели, кроме этого безумца, никто не может тебе помочь?
– Никто, – ответила Анна. – Я консультировалась у лучших врачей. И все однозначно ставили крест на моем материнстве. Августино со своими генетическими опытами стал для меня мессией.
– Черт возьми этого Августино! – крикнул я. – Слышать не могу это имя! Омерзительное существо, Кощей Бессмертный! Он готов клонировать двойников, чтобы потом потрошить их и вживлять в себя их органы и жить вечно! Да меня тошнит только при одном упоминании имени Августино!
– Успокойся! – Анна взяла меня за руку. – Ты очень впечатлительный! Не все так страшно. Да, Августино может пересадить себе сердце, печень, почки и продлить свое биологическое существование. Но он не может обновить свой мозг. А это главное, что несет в себе содержание личности. Мозг Седого Волка безнадежно болен. Августино все время жалуется на расстройства памяти, головокружение и сильные головные боли. Медики не говорят ему всей правды, и потому Августино тешит себя иллюзиями о вечной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Губы Августино невольно вытянулись в улыбке. Он смотрел сквозь меня в будущее. Его сухая костлявая рука крепко сжимала никелированный подлокотник.
– Это даже не дети. Это больше! Это я сам обретаю вторую жизнь, но она уже не будет замыкаться в одном человеческом теле. Двадцать Августино Карлосов! Пока двадцать. Если эксперимент удастся и мальчики родятся нормальными, то потом появится еще сотня. А может быть, две сотни. Или тысяча!! И все они будут нести в себе мои способности, мою волю, мою власть! И весь мир окажется в моих руках!!
Глаза старика горели безумием. Рука, в которой он намеревался держать весь мир, дрожала.
– Может быть, я не встану с этого кресла в ближайшие двадцать лет – мой двойник, которого я разберу на запчасти и вырву из него спинной мозг вместе с позвоночником, должен развиваться не меньше двадцати лет. Но сердце, почки, печень, желудок и костный мозг я поменяю себе в ближайшие месяцы. И пока будет происходить мое обновление, в приамазонской сельве править будет мой новый помощник – Анна.
Я так дернул головой, посмотрев на Анну, что у меня едва не хрустнули шейные позвонки, а запасных у меня не было.
– Кстати, можете поздравить Анну, – продолжал Седой Волк. – Через девять месяцев она станет матерью. Такого счастья не мог дать ей ни один человек на Земле. К сожалению, и вы тоже, молодой человек.
У меня отвисла челюсть. Я хотел собраться с силами и сказать: «Все, хватит меня разыгрывать. Это уже не смешно. Мне уже плохо». Августино снова подал знак официантам, но со мной вдруг что-то случилось. Желудок сжался как печеное яблоко, и тошнотворная волна поднялась по пищеводу и навалилась на основание языка. Меня прошиб холодный пот. Ни слова не говоря, я встал из-за стола и, стиснув зубы, быстро вышел из беседки под пристальными взглядами официантов, свернул в ближайшие кусты и упал на колени, разрывая на шее ворот майки.
Спазм скрутил меня так, что у меня потемнело в глазах, и из этой бездонной темноты на меня хлынул поток скользких голеньких тел безголовых эмбрионов.
Глава 41
Безжалостно ломая заросли, словно находился в сельве, я быстро прошел через парк напрямик, оставил борозду на клумбе, уперся в белый забор со спиралью Бруно поверху, повернул в обратную сторону и тут столкнулся с Анной.
– Выход в другой стороне, – сказала она, протягивая мне револьвер. – Возьми, ты оставил его на столе.
Я рассматривал лицо Анны. Выразительные глаза, слегка вздернутые по внешним краям брови, губы, застывшие в неуловимом порыве что-то сказать или поцеловать, нежная шея, нежность которой подчеркивал белый костюм.
– Ты стала «мамочкой», Анна? – спросил я.
– Я стану матерью, – поправила она меня.
– Станешь матерью, не будучи беременной?
Я почувствовал, что причинил Анне боль. На ее месте я ответил бы так, что слова оглушили бы похлеще, чем пощечина. Но Анна промолчала. Довольно с нее, подумал я, испытывая жалость к своей подруге, которая сама, по своей воле, удалилась от меня на космическое расстояние и, кажется, уже жалеет об этом. Не ведает, что творит…
– Ты понимаешь, что связалась с сумасшедшим стариком? – спросил я. – С маньяком, который задался целью завоевать весь мир?
– Понимаю, – ответил Анна. – Ты прав. Не кричи, я знаю, что ты хочешь мне сказать.
– Но как мне не кричать после того, что я услышал и увидел?! Зачем ты все это затеяла? Разве тебе было так плохо, что ты пошла служить к этому сатане?
Анна, покусывая губы, смотрела на меня, и ее глаза тяжелели от слез.
– Ты до сих пор не понял… – произнесла она, – что каждая женщина хочет иметь ребенка, хочет иметь мужа, хочет иметь семью в том понимании, в каком мы привыкли понимать это слово.
– Но тебе ведь обещают не ребенка, Анна! – воскликнул я. – Тебя просто хотят тиражировать, сделать из тебя пиратскую видеокопию, подсунуть тебе дубликат, причем неизвестного качества! Кто родит тебе ребенка? Какая-то «мамочка», нашпигованная наследственными болезнями всего племени? Дикарка, от которой ребенок нахватается таких качеств, что тебе захочется повеситься! Тебе не страшно?!
Она отрицательно покачала головой. Я видел, что разговор на эту тему дается ей с огромным трудом. Она давно приняла решение, она устала спорить со мной, она фанатично шла к своей цели.
– Можешь называть этого ребенка как угодно, – шептала она. – Но факт остается фактом: он будет создан из моей плоти.
– Из твоей плоти! – продолжал распаляться я. – Ты докажи это кому-нибудь за пределами острова, что из твоей плоти! Да ты потом все ноги себе сотрешь, чтобы выбить для него свидетельство о рождении!
– Для нее, – поправила Анна. – Это будет девочка… Если бы ты знал, как нелегко мне было принять это решение! Я тысячу раз все обдумала и взвесила.
– Неужели, кроме этого безумца, никто не может тебе помочь?
– Никто, – ответила Анна. – Я консультировалась у лучших врачей. И все однозначно ставили крест на моем материнстве. Августино со своими генетическими опытами стал для меня мессией.
– Черт возьми этого Августино! – крикнул я. – Слышать не могу это имя! Омерзительное существо, Кощей Бессмертный! Он готов клонировать двойников, чтобы потом потрошить их и вживлять в себя их органы и жить вечно! Да меня тошнит только при одном упоминании имени Августино!
– Успокойся! – Анна взяла меня за руку. – Ты очень впечатлительный! Не все так страшно. Да, Августино может пересадить себе сердце, печень, почки и продлить свое биологическое существование. Но он не может обновить свой мозг. А это главное, что несет в себе содержание личности. Мозг Седого Волка безнадежно болен. Августино все время жалуется на расстройства памяти, головокружение и сильные головные боли. Медики не говорят ему всей правды, и потому Августино тешит себя иллюзиями о вечной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113