У них не было сил что-то говорить, да и не нужно это было сейчас, когда их так долго разделенные души вновь сплетались одна с другой, прорастая, проникая друг в друга.
Когда Надежда и Миша, чуть успокоившись, пришли, наконец, в кабинет Каримова, слезы полились с новой силой: на шею брату кинулась Саша, как две капли воды похожая на него. Плакали все, даже Ильдар и Павел Иловенский тайком утирали слезы. Казалось, весь кабинет наполнился концентрированным трогательным счастьем, и от этого все становились добрее, лучше, чище и чуть стыдились своих слез, и радовались им.
Антона Ильича Елабугина вызвали в отделение: в реанимации только что пришла в себя Татьяна Павловна Давыдова. Маша подумала, что это Мишкин вопль вернул ее назад к жизни.
Наконец, Вера Травникова увезла Надежду и ее детей в дом Каримова. Было решено, что они поживут там, пока оформляются все необходимые документы.
– Она решила возвращаться в Архангельск? – спросил Ильдар.
– Да, я дал распоряжение купить там хорошую трехкомнатную квартиру, – ответил Иловенский.
– Я перед Мишкой в неоплатном долгу. Хочу выделить ему небольшой пакет акций моей компании, пусть получает дивиденды.
– Отличная идея, – согласился Павел, – я тоже готов выделить процент.
– А уж мне сам Бог велел, – улыбнулась Рокотова, – я ж только благодаря Мише в живых осталась.
– Быть может, мы все остались в живых, только благодаря ему, – уклончиво заметил Ильдар. – Сейчас Антон Ильич освободится, у него для нас есть сюрприз.
– Приятный?
– Нет, Маша, на сей раз ничего хорошего.
Ждать сюрприза по распоряжению Ильдара остались Рокотова, Иловенский, Каримов, Нестеров, Тимур и Кузя. Минут через сорок к ним присоединились Елабугин и программист Алексей Навицкий.
– Что там с Давыдовой? – забеспокоился Нестеров.
– Все в порядке. Пришла в себя, самочувствие отличное, попросила поесть. Пока ничего об эксперименте не помнит, кроме того, что заснула и проснулась, считает, что прошло несколько часов. Думаю, через пару дней можно будет выписывать, если не будет шока, когда узнает, что больше недели у нас тут отсыпалась.
– Антон Ильич, давайте уже, не томите, – взмолилась Маша Рокотова, присутствие Навицкого ничего хорошего не предвещало.
– Значит, так, – начал академик. – Что мы на текущий момент имеем? Два микроэлектронных прибора самой необычайной конфигурации и внешнего вида. Назовем их Скорпион и Стрекоза.
– И стрекоза тоже?! – снова не удержалась Маша.
– Да, тоже. Стрекоза номер один. А номер два, увы, улетела, как мне сегодня сообщил уважаемый следователь, в открытое окно из кабинета проректора университета.
– Да, – кивнул Нестеров. – Улетела из кабинета Зайцева.
– Три прибора в пределах одного города, – продолжал Елабугин. – Причем два из них привезены сюда намеренно и подарены людям, за которыми им и надлежало осуществлять слежение. Третий попал сюда по чистой случайности, но о нем позже.
– Невероятное совпадение, – сказал Нестеров.
– Дело может быть вовсе не в совпадениях, а в сухой статистике. Если мы в ограниченном районе зафиксировали трех, то сколько их по стране? И зачем? Впрочем, это дело милиции и компетентных органов, я пока только по своей научной части выскажусь. Стрекозе, которая пыталась улететь из палаты мальчика, очень не повезло. Реакция у него хорошая, рука верная, табуретка тяжелая. Что ж, зато нам не пришлось вскрывать корпус. Это оказалось специализированное устройство слежения: в глазах камеры, в хвосте мощные аккумуляторные батареи, качественный микропроцессор, приемник, передатчик, инфракрасный порт, все, как положено, плюс некоторые технические новшества, которые нам, конечно, знакомы, но еще требуют дополнительного анализа. Задача Стрекозы была проста: записывать, формировать отчеты и пакетно отправлять их по спутниковой связи. Кроме того, при нажатии на определенную точку в районе хвоста, выстреливает микрокапсула, замечательная, кстати, штука, позволяет считать запись вообще без аппаратуры. Капсула прокалывает кожу принимающего ее человека, в крови растворяется, и наноноситель отправляется прямо в мозг, человек видит что-то вроде сна наяву. Мы с Алексеем попробовали. Кое-что расшифровали, потом сверились с Ильдаром Камильевичем. Он, вопреки ожиданиям заинтересованных в информации лиц, держал Стрекозу не в рабочем кабинете, а у себя дома. Знаете, Ильдар Камильевич… Ну, знаете, у меня до сих пор горят уши. И, как вижу, не только у меня. Маша, вы тоже получили «укол зонтиком»?
Рокотова сидела, зажмурившись и закрыв лицо руками, у нее горели не только уши, но и щеки.
– Но наша прекрасная Стрекоза – это так, детская игрушка по сравнению со Скорпионом. Думаю, мне на весь остаток жизни хватит в нем сюрпризов и предмета для изучения. С ним поработал не только человек, но и природа: в растрескавшийся корпус попала вода, контакты перемкнуло самым причудливым образом, и как он там работал, одному Богу известно. Скорпион провел на недострое университета больше двух лет совершенно автономно. Он оснащен системой солнечных батарей и вдобавок ядерным реактором с водяным охлаждением. Но мне кажется, что он обладал чем-то большим, чем реактор и программа, чем-то очень близким к разуму живого существа. Ну не могла машина, пусть даже самая совершенная, выжить так долго в суровых условиях, не прекращая выполнения своей миссии. Скорпион тоже выстреливает микрокапсулы, но не с носителями информации, а с нанороботами, которые вызывают у живых существ неконтролируемое желание убить себе подобного. Это огромная удача, что пробы мы провели на мышах, капсула высвобождается с большой скоростью в ответ на гормон агрессии норадреналин, который выделяют наиболее смелые особи. Я не стану показывать вам, как несчастные мышки пожирали друг друга. Я покажу вам нечто гораздо более страшное. Сам я не волен решать, что со всей этой информацией делать, это прерогатива следователя, поэтому прошу всех вас заранее обещать, что вы будете хранить тайну, если будет решено не наказывать виновных. Их ведь и нельзя назвать по-настоящему виновными.
– Может быть, вы сначала покажете все только мне, – предложил Нестеров.
– Нет, я настаиваю, чтобы все присутствующие видели отчеты, изъятые у Скорпиона. Мы, конечно, можем отпустить Алексея Навицкого, но он все уже видел, потому что сам и расшифровал. Все готовы?
Елабугин кивнул Навицкому, тот подключил ноутбук к плазменной панели.
Глава 58
Немного мешала сухая трава. Камеру потряхивало, но изображение было очень четким и ярким. Звука не было совсем. По траве, полусогнувшись и рассматривая что-то под ногами, шла пожилая женщина. Повернулась, посмотрела почти точно в кадр. В руках у нее была банка, на донышке чуть-чуть черных ягод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Когда Надежда и Миша, чуть успокоившись, пришли, наконец, в кабинет Каримова, слезы полились с новой силой: на шею брату кинулась Саша, как две капли воды похожая на него. Плакали все, даже Ильдар и Павел Иловенский тайком утирали слезы. Казалось, весь кабинет наполнился концентрированным трогательным счастьем, и от этого все становились добрее, лучше, чище и чуть стыдились своих слез, и радовались им.
Антона Ильича Елабугина вызвали в отделение: в реанимации только что пришла в себя Татьяна Павловна Давыдова. Маша подумала, что это Мишкин вопль вернул ее назад к жизни.
Наконец, Вера Травникова увезла Надежду и ее детей в дом Каримова. Было решено, что они поживут там, пока оформляются все необходимые документы.
– Она решила возвращаться в Архангельск? – спросил Ильдар.
– Да, я дал распоряжение купить там хорошую трехкомнатную квартиру, – ответил Иловенский.
– Я перед Мишкой в неоплатном долгу. Хочу выделить ему небольшой пакет акций моей компании, пусть получает дивиденды.
– Отличная идея, – согласился Павел, – я тоже готов выделить процент.
– А уж мне сам Бог велел, – улыбнулась Рокотова, – я ж только благодаря Мише в живых осталась.
– Быть может, мы все остались в живых, только благодаря ему, – уклончиво заметил Ильдар. – Сейчас Антон Ильич освободится, у него для нас есть сюрприз.
– Приятный?
– Нет, Маша, на сей раз ничего хорошего.
Ждать сюрприза по распоряжению Ильдара остались Рокотова, Иловенский, Каримов, Нестеров, Тимур и Кузя. Минут через сорок к ним присоединились Елабугин и программист Алексей Навицкий.
– Что там с Давыдовой? – забеспокоился Нестеров.
– Все в порядке. Пришла в себя, самочувствие отличное, попросила поесть. Пока ничего об эксперименте не помнит, кроме того, что заснула и проснулась, считает, что прошло несколько часов. Думаю, через пару дней можно будет выписывать, если не будет шока, когда узнает, что больше недели у нас тут отсыпалась.
– Антон Ильич, давайте уже, не томите, – взмолилась Маша Рокотова, присутствие Навицкого ничего хорошего не предвещало.
– Значит, так, – начал академик. – Что мы на текущий момент имеем? Два микроэлектронных прибора самой необычайной конфигурации и внешнего вида. Назовем их Скорпион и Стрекоза.
– И стрекоза тоже?! – снова не удержалась Маша.
– Да, тоже. Стрекоза номер один. А номер два, увы, улетела, как мне сегодня сообщил уважаемый следователь, в открытое окно из кабинета проректора университета.
– Да, – кивнул Нестеров. – Улетела из кабинета Зайцева.
– Три прибора в пределах одного города, – продолжал Елабугин. – Причем два из них привезены сюда намеренно и подарены людям, за которыми им и надлежало осуществлять слежение. Третий попал сюда по чистой случайности, но о нем позже.
– Невероятное совпадение, – сказал Нестеров.
– Дело может быть вовсе не в совпадениях, а в сухой статистике. Если мы в ограниченном районе зафиксировали трех, то сколько их по стране? И зачем? Впрочем, это дело милиции и компетентных органов, я пока только по своей научной части выскажусь. Стрекозе, которая пыталась улететь из палаты мальчика, очень не повезло. Реакция у него хорошая, рука верная, табуретка тяжелая. Что ж, зато нам не пришлось вскрывать корпус. Это оказалось специализированное устройство слежения: в глазах камеры, в хвосте мощные аккумуляторные батареи, качественный микропроцессор, приемник, передатчик, инфракрасный порт, все, как положено, плюс некоторые технические новшества, которые нам, конечно, знакомы, но еще требуют дополнительного анализа. Задача Стрекозы была проста: записывать, формировать отчеты и пакетно отправлять их по спутниковой связи. Кроме того, при нажатии на определенную точку в районе хвоста, выстреливает микрокапсула, замечательная, кстати, штука, позволяет считать запись вообще без аппаратуры. Капсула прокалывает кожу принимающего ее человека, в крови растворяется, и наноноситель отправляется прямо в мозг, человек видит что-то вроде сна наяву. Мы с Алексеем попробовали. Кое-что расшифровали, потом сверились с Ильдаром Камильевичем. Он, вопреки ожиданиям заинтересованных в информации лиц, держал Стрекозу не в рабочем кабинете, а у себя дома. Знаете, Ильдар Камильевич… Ну, знаете, у меня до сих пор горят уши. И, как вижу, не только у меня. Маша, вы тоже получили «укол зонтиком»?
Рокотова сидела, зажмурившись и закрыв лицо руками, у нее горели не только уши, но и щеки.
– Но наша прекрасная Стрекоза – это так, детская игрушка по сравнению со Скорпионом. Думаю, мне на весь остаток жизни хватит в нем сюрпризов и предмета для изучения. С ним поработал не только человек, но и природа: в растрескавшийся корпус попала вода, контакты перемкнуло самым причудливым образом, и как он там работал, одному Богу известно. Скорпион провел на недострое университета больше двух лет совершенно автономно. Он оснащен системой солнечных батарей и вдобавок ядерным реактором с водяным охлаждением. Но мне кажется, что он обладал чем-то большим, чем реактор и программа, чем-то очень близким к разуму живого существа. Ну не могла машина, пусть даже самая совершенная, выжить так долго в суровых условиях, не прекращая выполнения своей миссии. Скорпион тоже выстреливает микрокапсулы, но не с носителями информации, а с нанороботами, которые вызывают у живых существ неконтролируемое желание убить себе подобного. Это огромная удача, что пробы мы провели на мышах, капсула высвобождается с большой скоростью в ответ на гормон агрессии норадреналин, который выделяют наиболее смелые особи. Я не стану показывать вам, как несчастные мышки пожирали друг друга. Я покажу вам нечто гораздо более страшное. Сам я не волен решать, что со всей этой информацией делать, это прерогатива следователя, поэтому прошу всех вас заранее обещать, что вы будете хранить тайну, если будет решено не наказывать виновных. Их ведь и нельзя назвать по-настоящему виновными.
– Может быть, вы сначала покажете все только мне, – предложил Нестеров.
– Нет, я настаиваю, чтобы все присутствующие видели отчеты, изъятые у Скорпиона. Мы, конечно, можем отпустить Алексея Навицкого, но он все уже видел, потому что сам и расшифровал. Все готовы?
Елабугин кивнул Навицкому, тот подключил ноутбук к плазменной панели.
Глава 58
Немного мешала сухая трава. Камеру потряхивало, но изображение было очень четким и ярким. Звука не было совсем. По траве, полусогнувшись и рассматривая что-то под ногами, шла пожилая женщина. Повернулась, посмотрела почти точно в кадр. В руках у нее была банка, на донышке чуть-чуть черных ягод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81