— Заплатите человеку за посильные труды. Уважайте предпринимательство и забудьте про обстоятельства…
Ну и дела! — еще войти не успели, а нас уже начинают обирать. Что ж дальше-то будет?
Расплатившись с ушлым половым и получив полмешка горелых тыквенных семечек, мы углубились в темные коридоры гостиного двора, который был просто огромен и со всеми своими пристройками, конюшнями и складами занимал целый квартал. Несмотря на такой размах, выглядело все это довольно убого — внутренняя отделка подсобных помещений отсутствовала как таковая. Пронырливый хозяин этого вертепа, чуя запах золота, ужом вертелся вокруг нас, предлагая всевозможные услуги, от которых я, памятуя слова Миррона, немедленно отказывался, чтобы мое молчание не было истолковано как знак согласия. И тогда Люкс нашел ко мне абсолютно неожиданный подход:
— …Надеюсь, что я вас ничем не обидел? А знаете, где-то я вас уже видел… Да! Вы были в таверне во время войны и были по случаю сильно пьяны. Тогда вы случайно в канаву упали, и, кажется, звать вас, э-э… просто…
— Давно исчезли в памяти былые времена, веками стерты надписи, забыты имена, — поспешно прервал я Люкса строками из стихотворения нашего народного поэта по имени МР. — А нам нужно в город…
Все-таки хитрюга Люкс нашел брешь в моей защите. Сразу все уяснив, он потянул меня за рукав, затащив в какой-то пыльный чулан, где заговорщицки подмигнул и зашептал мне на ухо:
— Раз так, то нужны вам значки Коалиции — чтоб не попасться армейской полиции. Сейчас в Травинкалисе — военное положение, но мы имеем нужное снаряжение: нашивки и банты, шевроны и аксельбанты, в общем, все, что нужно любому солдату. Естественно, за отдельную плату. Вот в этих шкафах много разных мундиров… — Люкс затащил нас в другую маленькую комнатку и отомкнул здоровенный платяной шкаф, весь забитый одеждой. — Представляю наряд данийского командира: накидка лиловая сатиновая, шляпа черная, габардиновая… й-э-эх, моль поела, обидно… Но ничего, издалека не видно. К форме приложены шарф семипрядный, лента, перчатки и вымпел отрядный. Все вместе стоит… четыре тысячи цехинов, а если еще и с орденами — полтысячи скину…
— Короче, болтун, — оборвал его я. — Что здесь самое дешевое?
— Предлагаю регалии таежных воителей — ленты, гербы и амулеты-хранители. Нынче в каждом кабаке видишь их грязные рожи, и с ними никто не связывается — себе же дороже.
Теперь мы — отвязные и полудикие лесные бойцы. Я и Штырь обошлись ленточками рядовых, а Таниус прицепил себе капитанскую розетту. За какие-то цветные тряпки и невзрачные гербы клана Дубового Листа, которые так и подмывало обозвать «гербариями», Люкс содрал с нас по десять марок (за такие деньги можно было пошить себе неплохой костюм), заявив при этом, что «лучшим друзьям лучшего друга» скинул цену вдвое.
— М-м-м… — промолвил Люкс, критически осматривая нас и задумчиво почесывая редкую бороденку. — Все это слишком ненадежно — вид у вас совсем не таежный. Лесняк в латах, что камзол в заплатах, — вид имеет весьма сумнительный, необычный и подозрительный. А малец ваш всем хорош, но на жулика похож. А ваши шутовские штанишки в глаза бросаются слишком. В такой одежде идти не стоит — первый же патруль остановит. Что я могу предложить? Для успеха вам жизненно необходимы доспехи. Пожалуйте за мной, щедрые господа…
Вот так да! Купили ключик, так уж теперь и дверь для него купите. У торгаша-спекулянта в подвалах обреталось немерено доспехов и оружия, кои доблестные вояки с похмелья позакладывали ему за гроши. Нам выдали тяжелые деревянные щиты, окованные полосами позеленевшей меди, ржавые старинные шлемы-бахтерцы, еще более ржавые железные кольчуги для меня и Штыря (для Таниуса не нашлось подходящего размера, к тому же у него имелась своя тельная плетенка из проволоки).
На вооружение нам были поставлены увесистые короткие секиры лесняков, в умелых руках бывшие очень опасным орудием — наилучшим для боя в густом непролазном лесу. Надев все предложенное снаряжение, я почувствовал себя вьючным осликом купца-эксплуататора. Меня шатало под тяжким гнетом доспехов, но мысль о том, что еще несколько дней мне предстоит ходить в них, а может быть (о ужас!), даже бегать, давила еще сильнее.
— Тэ-э-кс, теперь мы прикинем расходы проекта… Всего лишь пятнадцать тысяч цехинов — за три военных комплекта. Но…
— У нас таких денег нет! — возмущенно оборвал его я. — А если бы и были — на кой ляд сдалось нам это ржавое железо! Да в Фацении за такие деньги можно целый отряд вооружить!
— У вас, в заснеженных горах, все дешево обходится, поскольку денег и ума ни у кого не водится. А здесь вот-вот бои начнутся, и цены в поднебесье рвутся. В военное время, поверьте мне, любые доспехи всегда в цене. Но этих денег я с вас не возьму — к чему вам такие затраты? — я предлагаю оставить в залог ваше оружие и латы. По сотне в день, как и за жилье, — не будем бросаться в крайности, а после каждый вернет свое в целости и сохранности. Справедливо, как всегда. Вы со мной согласны?
— Да, но…
— Как известно, при обмене — договор дороже денег! Так ударим по рукам — слава добрым… господам! — не в рифму поправился Люкс, схватил мою руку и энергично потряс ее, затем заключил меня в крепкие объятия, дружески похлопывая по спине, потом собрался и дальше продолжить в духе исконных купеческих традиций, но облобызать себя я уже не позволил.
«Что-то нечисто в этой сделке», — подумал я, но было уже поздно — наши мечи и латы исчезли в необъятных подвалах таверны. Поздно было и в другом смысле — за окнами уже давно стемнело. Как я и подозревал, ужин в стоимость проживания не вошел. Люкс и тут ухитрился нас ловко ободрать, даже несмотря на странные особенности местного меню: поджаренные в масле кролики сильно смахивали на кошек, кошками же они и пахли; поданная в качестве гарнира жареная капуста, еда уже и в таком виде гадкая, до своей поджарки побывала еще в двух промежуточных состояниях — квашеном и протухшем; караваем хлеба можно было смело пробивать крепостные стены, а о некоем животном происхождении пива я даже не рискнул размышлять. Я, конечно, все понимаю — разруха, голод, неурожай, зверства сборщиков налогов. Но ты бы хоть честно признался, чем кормишь постояльцев. Хотя… если бы я узнал, чем сейчас набил свой желудок, спокойно спать не смог бы. А сейчас меня ждет кроватка… Святые Небеса, как же я по тебе истосковался! Подушечки, одеяльце, матрасик, смирные клопы — какая радость, какое счастье, какое облегчение для моей измученной души…
Месяц июнь. Раннее утро. Травинкалис. Следствие продолжается в направлении Верховного Прихода, куда Лусани могла прийти, дабы испросить патриархов Храма о своей вероятной чудесности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Ну и дела! — еще войти не успели, а нас уже начинают обирать. Что ж дальше-то будет?
Расплатившись с ушлым половым и получив полмешка горелых тыквенных семечек, мы углубились в темные коридоры гостиного двора, который был просто огромен и со всеми своими пристройками, конюшнями и складами занимал целый квартал. Несмотря на такой размах, выглядело все это довольно убого — внутренняя отделка подсобных помещений отсутствовала как таковая. Пронырливый хозяин этого вертепа, чуя запах золота, ужом вертелся вокруг нас, предлагая всевозможные услуги, от которых я, памятуя слова Миррона, немедленно отказывался, чтобы мое молчание не было истолковано как знак согласия. И тогда Люкс нашел ко мне абсолютно неожиданный подход:
— …Надеюсь, что я вас ничем не обидел? А знаете, где-то я вас уже видел… Да! Вы были в таверне во время войны и были по случаю сильно пьяны. Тогда вы случайно в канаву упали, и, кажется, звать вас, э-э… просто…
— Давно исчезли в памяти былые времена, веками стерты надписи, забыты имена, — поспешно прервал я Люкса строками из стихотворения нашего народного поэта по имени МР. — А нам нужно в город…
Все-таки хитрюга Люкс нашел брешь в моей защите. Сразу все уяснив, он потянул меня за рукав, затащив в какой-то пыльный чулан, где заговорщицки подмигнул и зашептал мне на ухо:
— Раз так, то нужны вам значки Коалиции — чтоб не попасться армейской полиции. Сейчас в Травинкалисе — военное положение, но мы имеем нужное снаряжение: нашивки и банты, шевроны и аксельбанты, в общем, все, что нужно любому солдату. Естественно, за отдельную плату. Вот в этих шкафах много разных мундиров… — Люкс затащил нас в другую маленькую комнатку и отомкнул здоровенный платяной шкаф, весь забитый одеждой. — Представляю наряд данийского командира: накидка лиловая сатиновая, шляпа черная, габардиновая… й-э-эх, моль поела, обидно… Но ничего, издалека не видно. К форме приложены шарф семипрядный, лента, перчатки и вымпел отрядный. Все вместе стоит… четыре тысячи цехинов, а если еще и с орденами — полтысячи скину…
— Короче, болтун, — оборвал его я. — Что здесь самое дешевое?
— Предлагаю регалии таежных воителей — ленты, гербы и амулеты-хранители. Нынче в каждом кабаке видишь их грязные рожи, и с ними никто не связывается — себе же дороже.
Теперь мы — отвязные и полудикие лесные бойцы. Я и Штырь обошлись ленточками рядовых, а Таниус прицепил себе капитанскую розетту. За какие-то цветные тряпки и невзрачные гербы клана Дубового Листа, которые так и подмывало обозвать «гербариями», Люкс содрал с нас по десять марок (за такие деньги можно было пошить себе неплохой костюм), заявив при этом, что «лучшим друзьям лучшего друга» скинул цену вдвое.
— М-м-м… — промолвил Люкс, критически осматривая нас и задумчиво почесывая редкую бороденку. — Все это слишком ненадежно — вид у вас совсем не таежный. Лесняк в латах, что камзол в заплатах, — вид имеет весьма сумнительный, необычный и подозрительный. А малец ваш всем хорош, но на жулика похож. А ваши шутовские штанишки в глаза бросаются слишком. В такой одежде идти не стоит — первый же патруль остановит. Что я могу предложить? Для успеха вам жизненно необходимы доспехи. Пожалуйте за мной, щедрые господа…
Вот так да! Купили ключик, так уж теперь и дверь для него купите. У торгаша-спекулянта в подвалах обреталось немерено доспехов и оружия, кои доблестные вояки с похмелья позакладывали ему за гроши. Нам выдали тяжелые деревянные щиты, окованные полосами позеленевшей меди, ржавые старинные шлемы-бахтерцы, еще более ржавые железные кольчуги для меня и Штыря (для Таниуса не нашлось подходящего размера, к тому же у него имелась своя тельная плетенка из проволоки).
На вооружение нам были поставлены увесистые короткие секиры лесняков, в умелых руках бывшие очень опасным орудием — наилучшим для боя в густом непролазном лесу. Надев все предложенное снаряжение, я почувствовал себя вьючным осликом купца-эксплуататора. Меня шатало под тяжким гнетом доспехов, но мысль о том, что еще несколько дней мне предстоит ходить в них, а может быть (о ужас!), даже бегать, давила еще сильнее.
— Тэ-э-кс, теперь мы прикинем расходы проекта… Всего лишь пятнадцать тысяч цехинов — за три военных комплекта. Но…
— У нас таких денег нет! — возмущенно оборвал его я. — А если бы и были — на кой ляд сдалось нам это ржавое железо! Да в Фацении за такие деньги можно целый отряд вооружить!
— У вас, в заснеженных горах, все дешево обходится, поскольку денег и ума ни у кого не водится. А здесь вот-вот бои начнутся, и цены в поднебесье рвутся. В военное время, поверьте мне, любые доспехи всегда в цене. Но этих денег я с вас не возьму — к чему вам такие затраты? — я предлагаю оставить в залог ваше оружие и латы. По сотне в день, как и за жилье, — не будем бросаться в крайности, а после каждый вернет свое в целости и сохранности. Справедливо, как всегда. Вы со мной согласны?
— Да, но…
— Как известно, при обмене — договор дороже денег! Так ударим по рукам — слава добрым… господам! — не в рифму поправился Люкс, схватил мою руку и энергично потряс ее, затем заключил меня в крепкие объятия, дружески похлопывая по спине, потом собрался и дальше продолжить в духе исконных купеческих традиций, но облобызать себя я уже не позволил.
«Что-то нечисто в этой сделке», — подумал я, но было уже поздно — наши мечи и латы исчезли в необъятных подвалах таверны. Поздно было и в другом смысле — за окнами уже давно стемнело. Как я и подозревал, ужин в стоимость проживания не вошел. Люкс и тут ухитрился нас ловко ободрать, даже несмотря на странные особенности местного меню: поджаренные в масле кролики сильно смахивали на кошек, кошками же они и пахли; поданная в качестве гарнира жареная капуста, еда уже и в таком виде гадкая, до своей поджарки побывала еще в двух промежуточных состояниях — квашеном и протухшем; караваем хлеба можно было смело пробивать крепостные стены, а о некоем животном происхождении пива я даже не рискнул размышлять. Я, конечно, все понимаю — разруха, голод, неурожай, зверства сборщиков налогов. Но ты бы хоть честно признался, чем кормишь постояльцев. Хотя… если бы я узнал, чем сейчас набил свой желудок, спокойно спать не смог бы. А сейчас меня ждет кроватка… Святые Небеса, как же я по тебе истосковался! Подушечки, одеяльце, матрасик, смирные клопы — какая радость, какое счастье, какое облегчение для моей измученной души…
Месяц июнь. Раннее утро. Травинкалис. Следствие продолжается в направлении Верховного Прихода, куда Лусани могла прийти, дабы испросить патриархов Храма о своей вероятной чудесности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139