Эх, Таниус, Таниус, слабо ты знаешь этот контингент, вообще не знаешь… Я видывал типчиков с невинными ангельскими глазами и поэтической натурой, и при всем этом они за денежку были способны пойти на любую гадость и подлость. Знавал я и других — любителей переделывать мир под себя. Вроде бы на первый взгляд — умные, образованные люди, и с ними даже приятно поговорить на отвлеченные темы. Вот только про то, какими бесчеловечными способами эти умники торят путь к совершенству, лучше и не говорить…
На утро третьего дня путешествия перед нами открылась длинная и узкая Эсвина долина. Впереди на горизонте отметился дымными столбами Эсвистранн — скромный пограничный городок.
Эти места уже не были исконно фаценекими. Около двухсот пятидесяти лет назад на Фацению обрушилась череда катастроф: землетрясения, засуха, несколько суровых зим подряд. Страну сотрясали беспрерывные феодальные войны, и население покидало разоренные долины, разбегаясь кто на восток — в Рантию, кто на север — в Зеленодолье, а кто и еще дальше — в Травинату и Чессинию.
В отличие от других мест в Эсвиной долине беженцы селились компактно. Когда же тяжелые времена миновали, переселенцы так и остались здесь, постепенно выжив благопристойное местное население крепким словом и тяжким запахом немытых тел. Новообразованное княжество в имперские времена присоединилось к Фацении, а после падения Империи местные властители прибились под знамена короля Владимекса.
По мере того как мы спускались с гор, снег исчезал прямо на глазах. Здесь весна была уже полновластной хозяйкой — на деревьях набухали почки, сквозь желтый ковер прошлогодней травы пробивались первые зеленые ростки. Рядом каскадами и перекатами шумели бурные воды реки Вераны, пробившиеся сквозь скалы Волчьих гор и теперь стремящиеся вниз, на просторы зеленодольских равнин.
Плодородная Эсвина долина была заселена достаточно плотно, и первые деревни нам начали встречаться уже в предгорье. Я, вспоминая потрясенную столицу, втайне надеялся на худшее, но, видимо, народ здесь обитал более простой и приземленный. Время тоскливого ожидания Конца Света давно закончилось, и люди жили своей повседневной, рутинной жизнью. На Огненное Око уже практически никто не пялился — второе солнце стало чем-то обыденным и привычным, как луна и звезды. Некоторые работяги, в основном крестьяне, даже были довольны этим явлением — светлое время суток увеличилось часа на три, что во время начинающихся весенне-полевых работ было очень даже кстати.
К полудню мы добрались до ворот Эсвистранна. Этот небольшой городишко еще лет сто назад был ничем не примечательным сельцом и сумел вылезти из деревенской грязи лишь потому, что стоял на крупном торговом пути и принимал с Раскрытыми объятиями торговые караваны, постоянно ходившие между Зеленодольем и внутренними районами Фацении. ° горы купцы везли масло, пряности, благовония, обратно Извращались с шерстью, кожей, смолой и нехитрыми горскими поделками фигурной резьбы. Вдоль тракта, прямой стрелой пересекавшего Эсвистранн, выстроились многочисленные лавки, таверны, постоялые дворы и перевалочные склады.
Лошади получили свою порцию овса в городской конюшне, а потом и мы отправились отобедать. По заверениям Таниуса, единственного из нас бывавшего в этих краях, лучшей таверной здесь считался «Купец», чьи постояльцы целиком и полностью соответствовали названию.
Как правило, вывеска заведения соответствует его названию, а иногда — и содержанию. Эта вывеска бросалась в глаза шагов за триста — дородный краснорожий купчина в красной же косоворотке держал в одной руке кружку размером с хороший бочонок, а в другой — окорок величиной со слоновью ногу. Внутри обстановка оказалась по-купечески кичливой и основательной: колонны из вековых сосен, массивные лавки и столы, длинная стойка, блистающая стеклом и медью. Безвкусные и пошлые картины на стенах изображали «лучшие сюжеты из жизни народа», то бишь пьянку и разврат. Тут даже был свой маленький оркестр — в дальнем углу уныло бренчала балалайка.
Таверна была забита народом — многие торговцы благо— , разумно пережидали здесь, пока в горах растает снег и пути станут свободны. В зале стоял беспрерывный гомон: одни спорили до хрипоты, другие бились об заклад, третьи заключали сделки и немедленно их «обмывали». По большому счету делать купцам было нечего, потому они беспощадно сражались со скукой залпами спиртных «боезапасов» из хозяйских погребов. Уже с утра многие постояльцы успели основательно «настреляться» и теперь во всю глотку орали непотребные песни. Окна заведения были наглухо закрыты, если вообще не заколочены, и в спертом воздухе витал головокружительный аромат жареного лука и перегара. Между столами усердно сновали служки-разносчики с подносами, наполненными еще дымящейся снедью и крутобокими глиняными кружками с пивом и перегоном. Тут же важно прохаживался хозяин, типичный трактирщик — пузо навыкате, засаленный фартук, маленькие осоловелые глазки и хитрющая морда. Из присутствующих на нас никто не обратил внимания — мало ли кто J на тракте околачивается? Но хозяин сразу приметил голодного клиента, оценил наметанным глазом, махнул одной рукой на свободный столик в углу, другой — громко щелкнул пальцами, направляя половых.
Не прошло и пяти минут, как перед нами дымилась гора жареной баранины и большое блюдо с тушеной капустой. Без каких-либо изысков, зато быстро и вкусно, особенно по сравнению с нашим опостылевшим походным рационом из гороха, ячменя и лежалой солонины. В придачу нам был поставлен небольшой бочонок местного пива, вполне сносного на вкус. Что еще нужно оголодавшему путнику, чтобы воспарить в небеса от счастья?
Наливаясь ячменным «счастьем» и набивая желудок, я краем уха вслушивался в разговоры за соседними столами. Что поделаешь — профессиональная привычка! О чем могут трепаться торговцы? О ценах, о товарах, о мелочном и придирчивом покупателе — о, это да, это у них в крови! Но еще я отметил следующее: то там, то тут в разговоре всплывали упоминания о какой-то банде, орудующей по ту сторону границы.
Казалось бы, эта тема давно набила оскомину. После войны банды в Зеленодолье были обычным явлением — одни появлялись, другие исчезали, разбитые или поглощенные конкурентами, против особенно крупных и наглых данийские рейдеры устраивали облавы. Но в общем-то за четырнадцать лет ничего не изменилось, и население приспособилось к такой неопределенной ситуации — посады опоясывались рвами и частоколами, города — крепостными стенами. Сами купцы нанимали вооруженную охрану, порою тех же бандитов, тряслись от страха на дорогах, но упорно тащили свой товар на Другой конец мира — немалые доходы стоили путевой нервотрепки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139