Волки осторожно отступали под покров темноты и сверкали оттуда злобными красными глазищами.
— Похоже, решили взять измором, а на всю ночь у нас дров не хватит, — прогремел голос Таниуса под забралом.
Но звери явно ожидали чего-то другого. В мертвой тишине снаружи раздался зловещий, отчаянный, леденящий душу вой, волна удушающего страха хлестнула прямо в лицо. И сразу же в круг света ворвались серые тени. Стальная полоса двуручника запела, замелькала, рассекая воздух, мясо и кости. Волки были ослеплены огнем, они нападали по запаху, атаковали молча, повинуясь неведомой силе, гнавшей их на убой, Но когда разящий клинок обрывал тонкую нить жизни, они жалобно скулили, жалуясь на жестокую и безжалостную судьбу, не давшую им права выбора.
Первая волна схлынула, оставив на свету дюжину трупов. По одному застрелили мы со Штырем, остальных Таниус мало что не разорвал по частям. Где-то в темноте плакался подранок, но вскоре он затих — вероятно, свои же добили.
В темноте вновь прозвучал мертвящий вой. Не может живой волк так выть, ни к чему гордому лесному бойцу запугивать до смерти своих врагов. И, кажется, я этот вой уже слышал — в ущелье, перед лавиной. Волк-призрак? Глупости, это всего лишь сказки! Хотя, наверное, во времена Светопреставления может произойти все что угодно.
Серые сменили тактику — вместо лобового штурма они выскакивали откуда-то сбоку и бросались, стремясь вцепиться прямо в горло. Таниусу, конечно, было все нипочем — желтые клыки бессильно скользили по стальной броне, но теперь некоторые успевали прорваться с флангов, отчего и мне, и Штырю тоже пришлось вступить в схватку. Тут-то я воистину оценил боевой талант маленького вора — здоровенный волчище, размерами не уступавший нашему товарищу, решил выбрать себе жертву послабже. Тварь мощно прыгнула, стремясь сбить добычу с ног, но Штырь моментально пригнулся, в его руках метнулась сталь, и поверженный хищник пал на камни с распоротым брюхом. Рядом задергался и затих с перерезанным горлом его неудачливый подельник, еще один молодой волк, зайдя в тыл Таниусу, неразумно повернулся задом к Штырю, и эта ошибка стала для него последней.
Тут и мне стало некогда пялиться на битву со стороны. Первый прорвавшийся с моей стороны зверь изготовился к прыжку, ощерился и тут же поперхнулся арбалетным болтом. На перезарядку времени уже не было — арбалет полетел в волчицу, проскочившую следом. Та отпрянула и подвернулась под удар Таниуса, который впал в раж, дико орал и размахивал мечом направо и налево так рьяно, что я и Штырь вынуждены были отступить, чтобы ненароком не попасть под Удар.
Волчья атака захлебнулась в крови. Убитых невозможно было сосчитать — у входа в пещерку серый ковер сплошь побывал землю. Да и подранков было много — теперь их уже никто не добивал, и голосящие калеки расползались по окрестностям.
В третий раз взвыло во мраке, совсем близко, и на свет выступили последние бойцы волчьего воинства. Это были настоящие ветераны — четыре могучих матерых волка, покрытые старыми боевыми шрамами. Такие любому псу-волкодаву запросто шею свернут.
А пятый… У меня затряслись все поджилки, рядом сдав, ленно ойкнул Штырь, выронивший кинжал. Огромный, сплошь седой волк вышел вперед и смотрел на нас своими пронзительно черными глазами-провалами, в которых не отражалось ничего, но при взгляде в них волосы становились дыбом и зубы начинали стучать сами собой. Смертоносная пятерка приближалась шаг за шагом, медленно, уверенно.
— Стреляйте! — воскликнул Таниус, но мой арбалет затерялся где-то в куче тел, да и вряд ли я сейчас мог взвести трос — руки предательски тряслись крупной дрожью.
Волки бросились вперед одновременно, словно по команде. Один все-таки получил от Штыря стрелу в плечо, кувыркнулся и отстал, но остальные налетели все сразу. Двое метнулись под ноги Таниусу, двое — ему на грудь. Еще один волк испустил дух, нанизав себя на острие меча, но сообща они завалили капитана. Штырь отчаянно метнулся вперед, всадил кинжал под ребра третьему, а четвертый сшиб его с ног.
Седое чудище одним прыжком оказалось рядом со мной. Я попятился к костру, споткнулся и покатился, выпустив из рук шестопер. Зверь еще раз прыгнул, и его зловонная пасть оказалась прямо перед моим лицом. Этот взгляд, разумный и безумный одновременно, обжигающий черным огнем небытия. Это был не просто волк, а тот самый волк-призрак из легенды. Но вместе с тем и не просто призрак — он смотрел сквозь мои глаза прямо в душу, и я не мог отвести взгляд. Тошнотворный ужас сотряс внутренности, теплой струей хлынул к гортани и застрял в глотке немым криком.
«Вот мы и свиделись снова», — промелькнуло в мозгу. Я почувствовал, вспомнил, понял — это был Он. Тот самый зловещий и неуловимый убийца — проклятие рода Гористоков. И в колдовской башне из черной бездны на меня смотрели эти же глаза. Он восстал из небытия и вернулся в наш мир. Видимо, за моей душой.
«Да, я пришел за тобой», — вновь прозвучало в голове, и темная липкая струя ударила мне в сознание, обволакивая его мягкой пеленой забвения и бросая меня в пропасть, из которой нет возврата. Звенящее мгновение падения во Тьму застыло, словно размазалось по времени, и я с ужасом понял, что это падение будет длиться вечность.
Но тут на периферии моего затуманенного зрения промелькнуло что-то большое и черное. Раздалось гневное ржание, вслед за этим последовал глухой удар, и чувство падения резко оборвалось, а пелена Тьмы соскользнула с моего несчастного разума.
Меня спас Вороной, обрушивший на белое чудище удар передних копыт и ниспровергший врага прямо в пышущий жаром костер. Пахнуло паленой шерстью, раздался отчаянный вой, но теперь в нем уже проскальзывали нотки недоумения и тревоги. Странное дело — безразличное ко всему пламя, дотоле горевшее само по себе, вдруг вспыхнуло с удвоенной силой. Его языки словно бы обвивали проклятое создание, не давая ему выбраться из огненной западни.
Завывание становилось все истошнее и надсаднее, запахло горелым мясом — объятый пламенем волк-призрак бился в агонии, расшвыривая в стороны угли и поленья. Костер тотчас опал, из него вылетела обугленная тварь, рванулась было к выходу, в объятия спасительной тьмы, и не успела — смертоносная сталь преградила ей путь. Таниус еле держался на ногах, но в этот удар он вложил все свои оставшиеся силы — побуревший от крови клинок рассек подпаленного волчару надвое. Нечисть упорно не хотела умирать, ползя на двух лапах и волоча за собой вываливающиеся внутренности. Второй удар обезглавил зверя, но еще долго дрожала его черная челюсть и дергались в судороге обгорелые лапы.
Спасибо доблестному коню и его не менее доблестному хозяину — благодаря им я все еще жив!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Похоже, решили взять измором, а на всю ночь у нас дров не хватит, — прогремел голос Таниуса под забралом.
Но звери явно ожидали чего-то другого. В мертвой тишине снаружи раздался зловещий, отчаянный, леденящий душу вой, волна удушающего страха хлестнула прямо в лицо. И сразу же в круг света ворвались серые тени. Стальная полоса двуручника запела, замелькала, рассекая воздух, мясо и кости. Волки были ослеплены огнем, они нападали по запаху, атаковали молча, повинуясь неведомой силе, гнавшей их на убой, Но когда разящий клинок обрывал тонкую нить жизни, они жалобно скулили, жалуясь на жестокую и безжалостную судьбу, не давшую им права выбора.
Первая волна схлынула, оставив на свету дюжину трупов. По одному застрелили мы со Штырем, остальных Таниус мало что не разорвал по частям. Где-то в темноте плакался подранок, но вскоре он затих — вероятно, свои же добили.
В темноте вновь прозвучал мертвящий вой. Не может живой волк так выть, ни к чему гордому лесному бойцу запугивать до смерти своих врагов. И, кажется, я этот вой уже слышал — в ущелье, перед лавиной. Волк-призрак? Глупости, это всего лишь сказки! Хотя, наверное, во времена Светопреставления может произойти все что угодно.
Серые сменили тактику — вместо лобового штурма они выскакивали откуда-то сбоку и бросались, стремясь вцепиться прямо в горло. Таниусу, конечно, было все нипочем — желтые клыки бессильно скользили по стальной броне, но теперь некоторые успевали прорваться с флангов, отчего и мне, и Штырю тоже пришлось вступить в схватку. Тут-то я воистину оценил боевой талант маленького вора — здоровенный волчище, размерами не уступавший нашему товарищу, решил выбрать себе жертву послабже. Тварь мощно прыгнула, стремясь сбить добычу с ног, но Штырь моментально пригнулся, в его руках метнулась сталь, и поверженный хищник пал на камни с распоротым брюхом. Рядом задергался и затих с перерезанным горлом его неудачливый подельник, еще один молодой волк, зайдя в тыл Таниусу, неразумно повернулся задом к Штырю, и эта ошибка стала для него последней.
Тут и мне стало некогда пялиться на битву со стороны. Первый прорвавшийся с моей стороны зверь изготовился к прыжку, ощерился и тут же поперхнулся арбалетным болтом. На перезарядку времени уже не было — арбалет полетел в волчицу, проскочившую следом. Та отпрянула и подвернулась под удар Таниуса, который впал в раж, дико орал и размахивал мечом направо и налево так рьяно, что я и Штырь вынуждены были отступить, чтобы ненароком не попасть под Удар.
Волчья атака захлебнулась в крови. Убитых невозможно было сосчитать — у входа в пещерку серый ковер сплошь побывал землю. Да и подранков было много — теперь их уже никто не добивал, и голосящие калеки расползались по окрестностям.
В третий раз взвыло во мраке, совсем близко, и на свет выступили последние бойцы волчьего воинства. Это были настоящие ветераны — четыре могучих матерых волка, покрытые старыми боевыми шрамами. Такие любому псу-волкодаву запросто шею свернут.
А пятый… У меня затряслись все поджилки, рядом сдав, ленно ойкнул Штырь, выронивший кинжал. Огромный, сплошь седой волк вышел вперед и смотрел на нас своими пронзительно черными глазами-провалами, в которых не отражалось ничего, но при взгляде в них волосы становились дыбом и зубы начинали стучать сами собой. Смертоносная пятерка приближалась шаг за шагом, медленно, уверенно.
— Стреляйте! — воскликнул Таниус, но мой арбалет затерялся где-то в куче тел, да и вряд ли я сейчас мог взвести трос — руки предательски тряслись крупной дрожью.
Волки бросились вперед одновременно, словно по команде. Один все-таки получил от Штыря стрелу в плечо, кувыркнулся и отстал, но остальные налетели все сразу. Двое метнулись под ноги Таниусу, двое — ему на грудь. Еще один волк испустил дух, нанизав себя на острие меча, но сообща они завалили капитана. Штырь отчаянно метнулся вперед, всадил кинжал под ребра третьему, а четвертый сшиб его с ног.
Седое чудище одним прыжком оказалось рядом со мной. Я попятился к костру, споткнулся и покатился, выпустив из рук шестопер. Зверь еще раз прыгнул, и его зловонная пасть оказалась прямо перед моим лицом. Этот взгляд, разумный и безумный одновременно, обжигающий черным огнем небытия. Это был не просто волк, а тот самый волк-призрак из легенды. Но вместе с тем и не просто призрак — он смотрел сквозь мои глаза прямо в душу, и я не мог отвести взгляд. Тошнотворный ужас сотряс внутренности, теплой струей хлынул к гортани и застрял в глотке немым криком.
«Вот мы и свиделись снова», — промелькнуло в мозгу. Я почувствовал, вспомнил, понял — это был Он. Тот самый зловещий и неуловимый убийца — проклятие рода Гористоков. И в колдовской башне из черной бездны на меня смотрели эти же глаза. Он восстал из небытия и вернулся в наш мир. Видимо, за моей душой.
«Да, я пришел за тобой», — вновь прозвучало в голове, и темная липкая струя ударила мне в сознание, обволакивая его мягкой пеленой забвения и бросая меня в пропасть, из которой нет возврата. Звенящее мгновение падения во Тьму застыло, словно размазалось по времени, и я с ужасом понял, что это падение будет длиться вечность.
Но тут на периферии моего затуманенного зрения промелькнуло что-то большое и черное. Раздалось гневное ржание, вслед за этим последовал глухой удар, и чувство падения резко оборвалось, а пелена Тьмы соскользнула с моего несчастного разума.
Меня спас Вороной, обрушивший на белое чудище удар передних копыт и ниспровергший врага прямо в пышущий жаром костер. Пахнуло паленой шерстью, раздался отчаянный вой, но теперь в нем уже проскальзывали нотки недоумения и тревоги. Странное дело — безразличное ко всему пламя, дотоле горевшее само по себе, вдруг вспыхнуло с удвоенной силой. Его языки словно бы обвивали проклятое создание, не давая ему выбраться из огненной западни.
Завывание становилось все истошнее и надсаднее, запахло горелым мясом — объятый пламенем волк-призрак бился в агонии, расшвыривая в стороны угли и поленья. Костер тотчас опал, из него вылетела обугленная тварь, рванулась было к выходу, в объятия спасительной тьмы, и не успела — смертоносная сталь преградила ей путь. Таниус еле держался на ногах, но в этот удар он вложил все свои оставшиеся силы — побуревший от крови клинок рассек подпаленного волчару надвое. Нечисть упорно не хотела умирать, ползя на двух лапах и волоча за собой вываливающиеся внутренности. Второй удар обезглавил зверя, но еще долго дрожала его черная челюсть и дергались в судороге обгорелые лапы.
Спасибо доблестному коню и его не менее доблестному хозяину — благодаря им я все еще жив!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139