Но вот это-то ты должен не то что увидеть и услышать, а даже учуять! — Я звякнул по столу золотой маркой.
Откуда у этой ходячей мумии такая реакция? Я и глазом моргнуть не успел, а старикан уже пробовал монету на зуб, и… честное слово, своими глазами видел, — на запах! Скажите мне, золото пахнет? Вот-вот, и я о том же…
— Фаценская марка, отчеканена лет десять назад, с большой примесью железа, золото — из Сторсовых шахт, железо — местное болотное, в последнее время монета по рукам ходила недолго — ощущается аура двух или трех человек.
Если ты, старый хитрец, не сочинил это прямо сейчас, цены тебе нет! Тут престарелый маг, вновь направив монету в рот, внезапно зашелся в приступе кашля, судорожно сглотнул и схватился за горло, а потом виновато посмотрел на меня своими подслеповатыми глазенками.
— Ой, п-проглотил… П-простите…
Ну что мне с тобой, прохвостом, делать? — не желудок же промывать! Да я и уверен — не глотал ты монету, а в рукаве спрятал. Может, золото тебе уши-то прочистит да голову просветлит…
— С таким талантом — и в такой дыре! — покосился я на «горящую» стену. Пожалуй, пламя действительно было какое-то искусственное, ненастоящее, хотя в первый момент Даже почудилось, что на мне загорелась куртка.
— Эх, да кому это надо в наше прагматичное время! Разве что на ярмарке народ развлекать, так возраст уж не тот…
— Ну все-все, пошутили и забыли. Теперь ближе к делу. Что вы скажете об этом? — Я предъявил на опознание «подозрительный» кинжал, которым в Эсвистранне пытались убить Таниуса.
— Нож слабомагический! (Да неужто? Я-то думал, топор обыкновенный, не иначе!) Гравировка на клинке сделана данийскими рунами и переводится как «Синее пламя», возможно, это характеризует свойства предмета, но также возможно, что это подпись мастера. Выкован и зачарован он лет эдак сто назад, в годы моей юности такие поделки считались сильным оружием, а сейчас ими режут хлеб и мясо. Да… я люблю мясо, поджаристое, дымящееся, с хрустящей корочкой…
— Будет тебе мясо, будет и корочка — если заработаешь. Что это такое, по вашему разумению? — Я сунул деду под нос приснопамятный ночной горшок и прочитал ту самую абракадабру, что к нему вроде бы имела отношение.
— Это есть медная кастрюля(!), сравнительно недавно изготовленная и использовавшаяся для хранения… м-м-м… едкого химического реактива(!!!). Магией тут и не пахнет, однако для вас эта посудина имеет жизненно важное значение. Прозвучавшая фраза похожа на кгхаш — это достаточно редкий язык, на нем говорят малочисленные, ныне вымирающие народы Крайнего Севера: росики, мосики, пёсики. Хотя нет, пёсики — это вроде бы собаки… Я к тому, что в наших краях эти лингвоизыски никто не переведет. Знать, на север вам дорога…
Ну-с, господин кудесник, порадовали вы меня, да так, что зубы заныли. Я допускаю, что для Аргхаша ночная ваза могла иметь жизненно важное значение — все ж таки неудобно было бы его милости архимагу студеною зимой мочиться из башенного окна. А мне эта «кастрюля» все равно что быку — вымя: молока не добьешься, зато позора не оберешься. Росики, пёсики… бред какой-то, не отправляться же мне на другой конец мира, чтобы проверить, насколько усохли мозги у старого маразматика!
— Спасибо и на этом, милый дедуля, — с большим трудом нашел я хорошие слова и подавил страстное желание как следует треснуть медным горшком по лбу этому знатоку-очковтирателю. — Теперь внимательно изучите то, что я нашел в колдовском вертепе, — что здесь к чему и какая мне от всего этого польза?
— Так… так… гм… ерунда… утиль… отстой… а вот это что? Интер-ресно! Хотя нет, тоже ерунда! Слушайте сюда, молодой человек. Все это — ритуальное барахло для начинающих, вам и Даже мне оно без надобности. Кроме, пожалуй, вот этой штучки. — Старый маг повертел в руках маленький стальной медальон в виде щита с изображением чего-то наподобие замка с башнями. — Занятная вещица, по-моему, этот талисман способен притягивать и рассеивать энергетическое воздействие. Повесьте его себе на шею, и никакие вражеские козни вам уже не страшны. Правда, если на вас озлится настоящий маг, эта пластинка ничем не поможет, да… А ну-ка, ну-ка, покажите, что это у вас на запястьях? Неразъемные Браслеты! Да еще оба разные, чудно! Как они на вас очутились? Все, молчу, молчу… А вы знаете, что в старину такие вот браслеты надевали друг другу на руку влюбленные, и если их чувства были воистину чисты и прекрасны, обручи чудесным образом срастались и соединяли любящие сердца навсегда. И жили они долго и счастливо и умирали одновременно… Извините, отвлекся. Лишь в наше утилитарное время колдуны научились смыкать их независимо от воли человека и использовать для своих низменных целей, скажем, видеть мир его глазами, слышать его ушами, ощущать его чувствами и даже управлять несчастным, словно куклой на веревочке. Такая пара не разомкнётся, пока оба не снимут свои браслеты, а вот как их снять — никто не знает. Разве что вместе с рукою…
Добрый, милый дедушка, из тебя получился бы отличный сказочник, да только не в ту школу тебя мама отвела… Ладно, вводим в игру козырную карту.
— Теперь забудьте про все, о чем я дотоле вас спрашивал, стряхните паутину со всех уголков сознания и сосредоточьтесь на одном слове, самом главном. Это слово — моя судьба. Это слово — «ЛУСА».
«Смотритель судьбы» нахмурился, посерьезнел, по его лицу было видно, что мозг, годами работавший вполсилы, заработал на полную катушку и начал раскручивать спирали памяти, уходящие вспять на десятилетия. Так продолжалось минут десять, чувствовалось, с каким трудом ему приходится пробивать монолит времени. Наконец он опустил глаза и скорбно вздохнул, пожав плечами:
— Ничего… Я чувствую, оно взаправду важно и где-то близко. Кажется, вот-вот ухватишь, но не дается, ускользает. Простите, я больше не могу быть вам полезным — мигрень навалилась… Извините…
Старый маг обхватил голову руками и замер, лицо приобрело страдальческий вид. Фальшивый огонь потух, вокруг сразу стало темно и неуютно. Я вдруг понял: он действительно старался сделать для меня все, что было в его силах. Одинокий всеми забытый старик коротает дни в своем грязном чулане в иные дни даже без корки хлеба, память — это все, что у него осталось, и общение с людьми для него теперь так важно. Я оставил на столе еще марок двадцать — ему надолго хватит. Уходя, я еще раз взглянул на старого мага — превозмогая боль, он улыбнулся мне, а из его глаз текли слезы радости.
Все то, что было поименовано «барахлом», немедленно отправилось в ближайшую канаву. Подведем неутешительные итоги дня: я по-прежнему далек от разгадки. Уж если сам «смотритель судьбы» расписался в неведении, то куда теперь мне податься в поисках истины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Откуда у этой ходячей мумии такая реакция? Я и глазом моргнуть не успел, а старикан уже пробовал монету на зуб, и… честное слово, своими глазами видел, — на запах! Скажите мне, золото пахнет? Вот-вот, и я о том же…
— Фаценская марка, отчеканена лет десять назад, с большой примесью железа, золото — из Сторсовых шахт, железо — местное болотное, в последнее время монета по рукам ходила недолго — ощущается аура двух или трех человек.
Если ты, старый хитрец, не сочинил это прямо сейчас, цены тебе нет! Тут престарелый маг, вновь направив монету в рот, внезапно зашелся в приступе кашля, судорожно сглотнул и схватился за горло, а потом виновато посмотрел на меня своими подслеповатыми глазенками.
— Ой, п-проглотил… П-простите…
Ну что мне с тобой, прохвостом, делать? — не желудок же промывать! Да я и уверен — не глотал ты монету, а в рукаве спрятал. Может, золото тебе уши-то прочистит да голову просветлит…
— С таким талантом — и в такой дыре! — покосился я на «горящую» стену. Пожалуй, пламя действительно было какое-то искусственное, ненастоящее, хотя в первый момент Даже почудилось, что на мне загорелась куртка.
— Эх, да кому это надо в наше прагматичное время! Разве что на ярмарке народ развлекать, так возраст уж не тот…
— Ну все-все, пошутили и забыли. Теперь ближе к делу. Что вы скажете об этом? — Я предъявил на опознание «подозрительный» кинжал, которым в Эсвистранне пытались убить Таниуса.
— Нож слабомагический! (Да неужто? Я-то думал, топор обыкновенный, не иначе!) Гравировка на клинке сделана данийскими рунами и переводится как «Синее пламя», возможно, это характеризует свойства предмета, но также возможно, что это подпись мастера. Выкован и зачарован он лет эдак сто назад, в годы моей юности такие поделки считались сильным оружием, а сейчас ими режут хлеб и мясо. Да… я люблю мясо, поджаристое, дымящееся, с хрустящей корочкой…
— Будет тебе мясо, будет и корочка — если заработаешь. Что это такое, по вашему разумению? — Я сунул деду под нос приснопамятный ночной горшок и прочитал ту самую абракадабру, что к нему вроде бы имела отношение.
— Это есть медная кастрюля(!), сравнительно недавно изготовленная и использовавшаяся для хранения… м-м-м… едкого химического реактива(!!!). Магией тут и не пахнет, однако для вас эта посудина имеет жизненно важное значение. Прозвучавшая фраза похожа на кгхаш — это достаточно редкий язык, на нем говорят малочисленные, ныне вымирающие народы Крайнего Севера: росики, мосики, пёсики. Хотя нет, пёсики — это вроде бы собаки… Я к тому, что в наших краях эти лингвоизыски никто не переведет. Знать, на север вам дорога…
Ну-с, господин кудесник, порадовали вы меня, да так, что зубы заныли. Я допускаю, что для Аргхаша ночная ваза могла иметь жизненно важное значение — все ж таки неудобно было бы его милости архимагу студеною зимой мочиться из башенного окна. А мне эта «кастрюля» все равно что быку — вымя: молока не добьешься, зато позора не оберешься. Росики, пёсики… бред какой-то, не отправляться же мне на другой конец мира, чтобы проверить, насколько усохли мозги у старого маразматика!
— Спасибо и на этом, милый дедуля, — с большим трудом нашел я хорошие слова и подавил страстное желание как следует треснуть медным горшком по лбу этому знатоку-очковтирателю. — Теперь внимательно изучите то, что я нашел в колдовском вертепе, — что здесь к чему и какая мне от всего этого польза?
— Так… так… гм… ерунда… утиль… отстой… а вот это что? Интер-ресно! Хотя нет, тоже ерунда! Слушайте сюда, молодой человек. Все это — ритуальное барахло для начинающих, вам и Даже мне оно без надобности. Кроме, пожалуй, вот этой штучки. — Старый маг повертел в руках маленький стальной медальон в виде щита с изображением чего-то наподобие замка с башнями. — Занятная вещица, по-моему, этот талисман способен притягивать и рассеивать энергетическое воздействие. Повесьте его себе на шею, и никакие вражеские козни вам уже не страшны. Правда, если на вас озлится настоящий маг, эта пластинка ничем не поможет, да… А ну-ка, ну-ка, покажите, что это у вас на запястьях? Неразъемные Браслеты! Да еще оба разные, чудно! Как они на вас очутились? Все, молчу, молчу… А вы знаете, что в старину такие вот браслеты надевали друг другу на руку влюбленные, и если их чувства были воистину чисты и прекрасны, обручи чудесным образом срастались и соединяли любящие сердца навсегда. И жили они долго и счастливо и умирали одновременно… Извините, отвлекся. Лишь в наше утилитарное время колдуны научились смыкать их независимо от воли человека и использовать для своих низменных целей, скажем, видеть мир его глазами, слышать его ушами, ощущать его чувствами и даже управлять несчастным, словно куклой на веревочке. Такая пара не разомкнётся, пока оба не снимут свои браслеты, а вот как их снять — никто не знает. Разве что вместе с рукою…
Добрый, милый дедушка, из тебя получился бы отличный сказочник, да только не в ту школу тебя мама отвела… Ладно, вводим в игру козырную карту.
— Теперь забудьте про все, о чем я дотоле вас спрашивал, стряхните паутину со всех уголков сознания и сосредоточьтесь на одном слове, самом главном. Это слово — моя судьба. Это слово — «ЛУСА».
«Смотритель судьбы» нахмурился, посерьезнел, по его лицу было видно, что мозг, годами работавший вполсилы, заработал на полную катушку и начал раскручивать спирали памяти, уходящие вспять на десятилетия. Так продолжалось минут десять, чувствовалось, с каким трудом ему приходится пробивать монолит времени. Наконец он опустил глаза и скорбно вздохнул, пожав плечами:
— Ничего… Я чувствую, оно взаправду важно и где-то близко. Кажется, вот-вот ухватишь, но не дается, ускользает. Простите, я больше не могу быть вам полезным — мигрень навалилась… Извините…
Старый маг обхватил голову руками и замер, лицо приобрело страдальческий вид. Фальшивый огонь потух, вокруг сразу стало темно и неуютно. Я вдруг понял: он действительно старался сделать для меня все, что было в его силах. Одинокий всеми забытый старик коротает дни в своем грязном чулане в иные дни даже без корки хлеба, память — это все, что у него осталось, и общение с людьми для него теперь так важно. Я оставил на столе еще марок двадцать — ему надолго хватит. Уходя, я еще раз взглянул на старого мага — превозмогая боль, он улыбнулся мне, а из его глаз текли слезы радости.
Все то, что было поименовано «барахлом», немедленно отправилось в ближайшую канаву. Подведем неутешительные итоги дня: я по-прежнему далек от разгадки. Уж если сам «смотритель судьбы» расписался в неведении, то куда теперь мне податься в поисках истины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139