"по
меньшей мере мерзавец, а может быть, и хуже". Странная формула; но
фразу, мне кажется, достойную войти в историю, он сказал Юлику
Дунскому:
- Про нас говорят, будто мы применяем азиатские методы веде-
ния следствия, но (!) мы вам докажем, что это правда.
Это о Родосе рассказывал на ХХ съезде Хрущев:
- Этот пигмей, это ничтожество с куриными мозгами, осмеливал-
ся утверждать, будто он выполняет волю партии!
Речь шла о пытках, которым Родос лично подвергал не то Эйхе,
не то Постышева - точно не помню. Про Родоса я поверил сразу - та-
кой способен. А вот когда прочитал недавно, что и Шварцман собс-

- 14 -

твенноручно пытал в 37-м кого-то из знаменитостей - удивился. В
этом усталом пожилом еврее я не разглядел ничего злодейского. Урок
дуракам. Помните, у Гейне: "Тогда я был молод и глуп"? (А дальше у
него: "Теперь я стар и глуп").
К слову сказать, в следственной части по особо важным делам
евреев-следователей было много; правда, евреев-подследственных еще
больше. На Малой же Лубянке, в областном управлении, если и были
среди следователей евреи, то, как пишут про гонококков в лабора-
торных анализах, "единичные в поле зрения".
"Особо важные дела" вели майоры и подполковники, а областные
- в основном старшие лейтенанты.
Моим был ст. лейтенант Николай Николаевич Макаров, "Макарка",
как мы его звали - за глаза, конечно. А в глаза - гражданин следо-
ватель.
Следствие - самая мучительная, полная унижений и отвращения к
себе часть моей тюремно-лагерной биографии. А первый, самый тяже-
лый, период следствия у меня связан с Макаровым. Но, как ни стран-
но, об этом человеке я думаю без особой злобы - скорее даже, с
чем-то похожим на симпатию. Это мне и самому не совсем понятно.
Может, это и есть та таинственная связь между палачом и жертвой, о
которой столько написано в умных книгах? Не знаю. Никаких мазохис-
тских комплексов я за собой не замечал. Попробую подыскать ка-
кое-нибудь другое, рациональное объяснение.
Во-первых, я уже тогда понимал, что вся эта затея (наше "де-
ло") не его изобретение. Человек служил, выполнял работу - гряз-
ную, даже отвратительную. Но разве виноват ассенизатор, что от не-
го разит дерьмом? Конечно, мог бы выбрать и другое занятие, с этим
я не спорю.

- 15 -

Во-вторых, в Макарове было что-то человеческое. Например,
когда вечером ему приносили стакан чая с половинкой шоколадной
конфеты, он эту половинку не съедал, а брал домой, для сынишки.
Да, именно половинку: шла ведь война, и с кормежкой даже у энкаве-
дистов - во всяком случае у этих, областных - обстояло туго. Про-
делывал он это каждый раз, слегка стесняясь меня; ребенка Макарка
любил, гордился его талантами - тот учился не то в музыкальной, не
то в рисовальной школе.
А однажды произошел такой случай.
Я уже знал, что моя невеста арестована; Макаров даже разрешил
мне подойти к окну, поглядеть: пять-шесть женщин вывели на прогул-
ку, и среди них была она. Женщины уныло ходили по кругу; лицо у
Нинки было бледное и несчастное.
Кроме полуслепой матери на воле у нее никого не оставалось:
отец, арестованный еще до войны, умер в тюрьме, брат был в армии.
И я считал, что Нине никто не носит передачи. (Потом-то узнал: но-
сила подруга Маришка, дочь академика Варги). Мне же передачи мама
таскала регулярно. Граммов триста сыра из передачи я запихал в ма-
ленький полотняный мешочек, туда же втиснул шматок сала и десять
кусочков сахара. Мешочек с трудом, но уместился в кармане, и я
брал его на каждый допрос - авось уговорю Макарку передать это Ни-
не. И представляете, уговорил в конце концов.
- Ладно, давай, - буркнул он и сунул мне листок чистой бума-
ги. - Заворачивай.
Мой мешочек он отверг: видимо, боялся, что я - стежками или
как-нибудь еще - передам Нинке весточку. Я принялся сворачивать
кулек, но от волнения руки тряслись и ничего не получалось.
- Террорист хуев, даже завернуть не можешь! - Следователь

- 16 -

взял у меня бумагу и продукты, очень ловко упаковал. И тут, на мою
беду, открылась дверь и вошел его сосед по кабинету Жора Чернов.
Ко мне этот Чернов не имел никакого отношения, просто их столы
стояли в одной комнате. Но он - исключительно ради удовольствия -
время от времени подключался к допросу и измывался надо мной
как-то особенно пакостно. И морда у него была противная - как у
комсомольских боссов из ЦК ВЛКСМ: румяных, наглых и почти всегда
смазливых. Большая сволочь был этот Жора; недаром первым из своих
коллег получил четвертую, капитанскую, звездочку на погон. Макаров
его тоже не любил и побаивался.
Когда Чернов вошел в кабинет, Макаров растерялся. Сказал с
жалкой улыбкой:
- Вот, уговорил меня Фрид. Передать Ермаковой.
Тот молча повел плечиком, взял что-то со своего стола и вышел.
Мой следователь заметал икру. Срочно вызвал надзирателя, что-
бы присмотреть за мной, а сам выскочил из кабинета. Я слышал, как
хлопнула дверь напротив: там сидел его начальник, Вислов. Важно
было самому настучать на себя, опередить Чернова.
Через несколько минут Макаров вернулся, расстроенный.
- Знаешь, Фрид, я вот что подумал: Ермаковой обидно будет.
Вроде, какая-то подачка. Мы лучше сделаем официально: ты напишешь
заявление, я как следователь не возражаю... Получим резолюцию на-
чальства, и ей передадут.
Глаза у него были правдивые-правдивые - как у пса, который
сожрал забытую на столе колбасу и теперь вместе с хозяином удивля-
ется: куда она девалась?
- Да не будет ей обидно. Передайте сами!
- Нет, нет. На тебе бумагу, пиши.

- 17 -

Я написал заявление, прекрасно понимая, что толку не будет.
Так оно и получилось - но все равно, этот эпизод я ставлю Макарке
в заслугу.
Думаю, что и он по-своему симпатизировал мне. Выяснилась даже
некоторая общность вкусов: он, как и я, терпеть не мог Козловско-
го, а любил Лемешева.
Кто-то, наверно, удивится: нашли, что обсуждать во время доп-
роса! Могу объяснить. По заведенному у них порядку допросы - в ос-
новном ночные - тянулись долго, до утра. Следователь отрабатывал
часы - а чем их заполнить? Что нового мог он узнать от нас? Обо
всех предосудительных разговорах, тех, которые имели место в дейс-
твительности, мы рассказали на первых же допросах. Теперь следова-
телям предстояло написать - желательно, с нашим участием - сочине-
ние на заданную тему: как молодые негодяи готовили покушение ("те-
рактик", говорил Макарка) на Сталина. С этим особенно торопиться
было нельзя: все-таки арестовано по делу четырнадцать человек, и
все "признания" надо привести к общему знаменателю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120