Вор завалится, будет чалиться,
Передачу носить не понравится.
Ты рыдать будешь, меня ругать будешь,
У тюремных ворот ожидать будешь...
- 149 -
Была певунья совсем доходная, ноги худые, тоненькие как у
цапли; но вся картинка действовала как-то успокоительно: раз еще
поют, значит, Петька прав, здесь в самом деле жить можно.
4. Надпись на побеленной известью стене барака: "ЧЕСТНЫЙ ТРУД
- ПУТЬ К ДОСРОЧНОМУ ОСВОБОЖДЕНИЮ". Вернее, не сама надпись, а
мрачный юмор художника, загнувшего слово "особождению" вниз, так
что самый кончик уходил в землю. А может, это был не юмор, а прос-
то парень не рассчитал, не хватило на стене места.
Бригада, куда меня определили, строила новый лагпункт -
Хлам Озеро. До места работы было километров десять. Нас водили под
конвоем, по болоту - там я и оставил подошвы своих неправедно на-
житых хромовых сапожек. Часть пути мы, разбившись попарно, шли по
лежневке - рельсовой дороге для вывозки леса. Рельсы были не
стальные, а из круглых жердей. Идешь как по буму; чтоб реже осту-
паться, руку держишь на плече напарника. А он - на твоем. Моим на-
парником был Остапюк, эсэсовец из дивизии "Галичина" - красивый
меланхоличный хлопец, очень истощенный.
Нас двоих поставили опиливать концы бревен - чтобы угол сруба
был ровным. Остапюк работать пилой умел, но не хватало силенки. А
я был посильней, но не хватало таланта. В результате угол получил-
ся таким безобразным, что меня с позором перевели на другую работу
- шпаклевать щели между бревнами. Дело нехитрое, любой дурак спра-
вится: берешь мох (пакли не было) и вбиваешь его ударами тупой
стамески в щель. Но если работать честно и старательно, то норму
ни за что не выполнишь.
И тут я получил первый урок туфты. Кто-то из работяг похитрее
объяснил, что если не втрамбовывать мох глубоко, только слегка за-
- 150 -
ткнуть щель, а излишек ровненько обрубить той же стамеской, ни
бригадир, ни прораб не отличат на глаз эту наглую халтуру от доб-
росовестной шпаклевки. Так я и стал делать, отгоняя от себя мысль:
а что, если в этой бане - мы строили лагерную баню - придется
мыться самому, да еще зимой? Ведь мох подсохнет, и холодным ветром
его выдует к чертям. Но - "без туфты и аммонала не построили б ка-
нала". Эта присловка, родившаяся на ББК, Беломорско-Балтийской
стройке, стала руководством к действию многомиллионной трудармии
зеков Гулага...**)
Главная и неприятнейшая особенность лагерной жизни это неоп-
ределенность, унизительная неуверенность в завтрашнем дне. Конеч-
но, завтра может и повезти: заболеешь, попадешь в стационар - или
же придет посылка из дому. Но чаще всего перемены бывают к худше-
му: переведут на тяжелую работу, посадят на штрафную пайку, а то и
отправят на этап. Так и живешь в тревожном ожидании неприятностей.
Но мне на первых порах везло.
С Хлам Озера всю бригаду перевели на лесобиржу, где можно бы-
ло не надрываться на работе.
Каргопольлаг - лесной лагерь. На лесоповальных лагпунктах за-
готовляли древесину; стволы деревьев по реке - молевым сплавом -
приплывали к нам, на комендантский, и попадали на лесобиржу. Это
была очень большая рабочая зона, обнесенная колючей проволокой и
заставленная штабелями леса.
Бревнотаска вытягивала из затона шестиметровые баланы***) и
поднимала на высоту примерно трехэтажного дома. Там цепь волокла
бревна по длинной узкой эстакаде, а крепкие ребята вагами скидыва-
ли их на штабеля: на какой - сосну, на какой - ель, на какой -
спичосину.
- 151 -
Моя задача была проще. Я стоял с багром в руках на середине
штабеля и помогал бревнам скатываться вниз, где другие зеки оттас-
кивали их в сторону, сортировали и пускали в разделку. Пост мой
удобен был тем, что оперевшись на багор и слегка покачиваясь, я
мог время от времени отдыхать и даже дремать: издали это выглядело
как работа. Если же бригадир или десятник оказывались в опасной
близости, тут уж надо было вкалывать по-настоящему.
Зеки умеют извлекать выгоду из любой ситуации. Так, мой това-
рищ Саша Переплетчиков поймал козу, забредшую за ограждение. Ее
убили, а тушу разделали циркульной пилой. Развели костер, наскоро
поджарили козу и всей бригадой схавали без соли.
Всю осень я ходил на лесобиржу. Шкурил баланы, учился распоз-
навать, какой лес пойдет на рудстойку, какой - на деловую древеси-
ну, какой - на дрова. А вот управляться с топором и пилой так и не
научился. И что интересно: другие работяги не попрекали меня неу-
мелостью, видели, что стараюсь.
Уставал, конечно. По утрам не хотелось вставать, идти на ра-
боту. Но за отказ, можно было угодить в ШИЗО, штрафной изолятор.
ШИЗО - это карцер; в лагерном просторечии - кандей или пердильник.
Голые нары, триста граммов хлеба в день - не очень приятная перс-
пектива. Но некоторые шли на это. Прятались под нарами, на черда-
ках. Их, конечно, искали; кого найдут - волокли на развод.
Разводом называется процедура отправки на работу. Бригады
выстраиваются перед воротами. У нарядчика в руках узкая чисто
строганная дощечка: на ней номера бригад, количество работяг. (Бу-
мага дефицитна, а на дощечке цифры можно соскоблить стеклом и на-
завтра вписать новые.) Конвоир и нарядчик по карточкам проверяют,
все ли на месте, и если все - бригада отправляется на работу. А
- 152 -
если кого-то нет - задержка, пока не отловят и не приведут отказ-
чика. Буде фельдшер вынесет приговор - "здоров", придется встать в
строй.
У нас на комендантском развод шел под аккомпанемент баяна.
Освобожденный от других обязанностей зек играл бодрые мелодии -
для поднятия духа.
На разводе можно было увидеть много интересного. На меня
большое впечатление произвел такой эпизод: блатарь-отказчик выр-
вался из рук надзирателей, скинул с себя - с прямо-таки немыслимой
быстротой! - всю одежду до последней тряпки, закинул один валенок
на крышу барака, другой за зону и плюхнулся голым задом в сугроб.
При этом он орал:"Пускай медведь работает, у него четыре лапы!"
Помощники нарядчика под общий смех - развлечение, все-таки, -
выкинули его за ворота. Ничего - оделся, пошел трудиться.
У блатных было много картинных способов продемонстрировать
нежелание работать - например, прибить гвоздем мошонку к нарам.
Своими глазами этого я не видел, врать не буду. Но мне рассказыва-
ли, что одного такого, прибившего себя - правда, не к нарам, а к
пеньку - побоялись отдирать. Пришлось спилить пень и вместе с
пострадавшим отнести на руках в лазарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120