Неприятель начинает отводить свои части. 10 октября войска фронта выходят на побережье Балтийского моря севернее и южнее Мемеля (Клайпеда). Теперь прибалтийской группировке противника отрезаны сухопутные пути в Восточную Пруссию.
24 октября дивизия утыкается в реку Неман (Ня-мунас). Прибрежные земли здесь сильно холмистые, песчаные, усыпанные мелкими камнями. Рыть окопы — занятие нелегкое. Утешает лишь надежда на скорое форсирование реки. Саперы тотчас принимаются за изготовление средств переправы. В считанные дни сооружены причалы, изготовлены 40 лодок и 14 понтонов. Начинается обычная перед форсированием водных преград тренировка. Однако в первых числах ноября дивизии ставится новая задача — передислокация на либавское (ли-епайское) направление. Марш — только в темное время суток. Слякотная дорога — на одну машину: ни вправо, ни влево свернуть нельзя. Даже видавшие виды бойцы сокрушенно качают головами. Не легче передвигаться и на повозках. Лошади боятся топи, ступают медленно, осторожно. Ездовые, держат повод накоротке, иногда кажется, что это они тянут за собой всю поклажу.
На труднопроходимых участках задействованы целые части и соединения. С 22 ноября полки 87-й гвардейской дивизии переподчинены командиру 21-й инженерной бригады — ремонтируют старые и прокладывают новые-дороги, мосты, устраивают объезды.
— Двину к командиру инженерной,— как-то под вечер сообщает Кирилл Яковлевич начальнику штаба дивизии гвардии полковнику Прихно.
Тот протягивает письмо-треугольник.
— Записка личного характера от помощника начальника штаба корпуса по разведке Суворова. Переусердствовал наш «секретчик», зарегистрировал...
Тымчик берет письмо, улыбается. «Поздравляю Вас по случаю присвоения Вам воинского звания «генерал-майор»,— выведено прилежным почерком,— Желаю наи-
лучших успехов в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и в деле воспитания воинов. 14. XI 44 г.»
Вспомнились вчерашний и позавчерашний дни. Непрерывные звонки, визиты штабных работников... Схлынул поток поздравлений, и Тымчик оправился от смущения. Это письмо вновь заставило его задуматься. Не он один так воюет. Тому же Николаю Архиповичу Суворову днем улыбнуться некогда, а ночью — поспать. «Сегодня же отвечу,— решает Тымчик,—пусть порадуется, что его разведчики хранят и умножают былую славу». Но коль письмо носит официальный характер, надо пометить, что оно прочитано адресатом и принято к сведению. Кирилл Яковлевич пишет в левом углу: «Тов. Суворов, от души Вам благодарен за поздравление и внимание». И размашисто расписывается.
Слякоть, По всей Литве ни проехать, ни пройти. Орудия и повозки приходится буквально вытаскивать на руках — лошади обессилены. На автомашины вообще безнадежно махнули рукой: они не достают колесами до твердого грунта и застыли там, где кончились мало-мальски проезжие дороги. Люди вынуждены валить многолетние сосны и метр за метром укладывать их на разжиженную, как заварное тесто, землю, чтобы по этому настилу могли маневрировать войска.
Маршрут дивизии пролегает на север. Комендантская служба сразу же предостерегает о мерах маскировки. Сохранять тайну передвижения обязан каждый. И войска с пониманием относятся к этим требованиям.
Когда позади остается малоприметная деревушка с костелом и до сотни крытых соломой ветхих домишек, затерявшихся среди высоких кленов, Кирилл Яковлевич выходит из машины. Шагая в колонне, улавливает
фразы:
— Видимо, штаб фронта замыслил перегруппировку. Не сам же комдив вздумал вывести нас на прогулку по побережью.
— Поблизости от передовой шастаем, чтобы противник подумал, будто ночью частям не сидится в мокрых окопах.
— Стратег ты, однако...
Генерал еле сдерживает смех. Прокашлявшись, требует ускорить шаг.
В назначенные сроки войска 2-й гвардейской армии сменили части 4-й ударной и правофланговые соединения 61-й армии, занимавшие фронт в устье реки Лэты> жа — отм. 72,2 (западнее Лаэлдзелда),
Приближающаяся зима торопит: надо закрепляться на достигнутом рубеже, утеплять землянки.
Но на фронте и в обороне не бывает спокойно. 19 ноября предпринимается разведка боем. Пехота устремляется вперед. Она медленно преодолевает передний край фашистской обороны. Прогноз погоды, присланный из штаба армии, не предвещает осадков. Но, видимо, здесь сказывается дыхание Балтийского моря: неожиданно хлещут проливные дожди. Непролазная грязь, плохая видимость — все это снижает темп наступления. Однако, несмотря на неблагоприятные условия и упорное сопротивление гитлеровцев, судьба Курляндской группировки противника предрешена. Прижатая к морю и взятая в клещи нашими войсками, она несомненно капитулирует.
В конце ноября 2-я гвардейская армия после передислокации в район Юрбурга (Юрбаркас) снова возвращается к неманскому берегу. Здесь она входит в состав 3-го Белорусского фронта, нацелившегося на Восточную Пруссию.
Все чаще с затянутого серой пеленой неба срывается мелкий дождь, переходящий в крупу. Изредка проглядывает солнце, расцвечивая убеленный инеем сосновый бор. А темными беззвездными ночами на том берегу, чередуясь одна за другой, повисают осветительные ракеты — противник сторожит Неман. Собственно, в напряжении остаются войска по обе стороны реки.
СТУК Б «ЖЕЛЕЗНУЮ ДВЕРЬ»
Грохот орудий разрывает тишину морозного январского дня — за залпами «катюш» вступает в бой артиллерия. В небо взвивается зеленая ракета, звучит мощный раскат голосов: «Ур-ра!»
Пехота приближается к первой неприятельской траншее, и артиллеристы переносят огонь на вторую. Огневой вал несется, как перекати-поле, сметая все, что возникает перед наступающими.
Роту, которую выводят разведчики, останавливают пулеметы из двухамбразурного дота.
— Где Ковальчук? Куда девался командир дивизиона?
Заметив, наконец, гвардии капитана Ковальчука, комбат Березовский бросается к нему навстречу: — Выручай, дружище, смотри, как хлещет! Оборона Восточной Пруссии, объявленной фашистской пропагандой «железной дверью», оказывается действительно прочной. Шесть дней стучат в нее наши войска, и лишь после этого она поддается, начинает трещать. Противник вынужден пятиться назад. Пятиться с тех рубежей, откуда в сорок первом напал на нашу страну. Отчаянно сопротивляется, вводит в бой новые силы. Но катится безостановочно назад. Сообщения поступают одно другого радостнее: 19 января 1945 года взят Тильзит (Советск). На другой день 2-я гвардейская армия продвинулась до 30 километров. Еще через день пал Гумбиннен (Гусев). 22 января ударом с севера захвачен Инстербург (Черняховск).
87-я гвардейская наступает безостановочно. Ей приданы танки. Штурмовики с малой высоты крушат все, что видят в стане врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
24 октября дивизия утыкается в реку Неман (Ня-мунас). Прибрежные земли здесь сильно холмистые, песчаные, усыпанные мелкими камнями. Рыть окопы — занятие нелегкое. Утешает лишь надежда на скорое форсирование реки. Саперы тотчас принимаются за изготовление средств переправы. В считанные дни сооружены причалы, изготовлены 40 лодок и 14 понтонов. Начинается обычная перед форсированием водных преград тренировка. Однако в первых числах ноября дивизии ставится новая задача — передислокация на либавское (ли-епайское) направление. Марш — только в темное время суток. Слякотная дорога — на одну машину: ни вправо, ни влево свернуть нельзя. Даже видавшие виды бойцы сокрушенно качают головами. Не легче передвигаться и на повозках. Лошади боятся топи, ступают медленно, осторожно. Ездовые, держат повод накоротке, иногда кажется, что это они тянут за собой всю поклажу.
На труднопроходимых участках задействованы целые части и соединения. С 22 ноября полки 87-й гвардейской дивизии переподчинены командиру 21-й инженерной бригады — ремонтируют старые и прокладывают новые-дороги, мосты, устраивают объезды.
— Двину к командиру инженерной,— как-то под вечер сообщает Кирилл Яковлевич начальнику штаба дивизии гвардии полковнику Прихно.
Тот протягивает письмо-треугольник.
— Записка личного характера от помощника начальника штаба корпуса по разведке Суворова. Переусердствовал наш «секретчик», зарегистрировал...
Тымчик берет письмо, улыбается. «Поздравляю Вас по случаю присвоения Вам воинского звания «генерал-майор»,— выведено прилежным почерком,— Желаю наи-
лучших успехов в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками и в деле воспитания воинов. 14. XI 44 г.»
Вспомнились вчерашний и позавчерашний дни. Непрерывные звонки, визиты штабных работников... Схлынул поток поздравлений, и Тымчик оправился от смущения. Это письмо вновь заставило его задуматься. Не он один так воюет. Тому же Николаю Архиповичу Суворову днем улыбнуться некогда, а ночью — поспать. «Сегодня же отвечу,— решает Тымчик,—пусть порадуется, что его разведчики хранят и умножают былую славу». Но коль письмо носит официальный характер, надо пометить, что оно прочитано адресатом и принято к сведению. Кирилл Яковлевич пишет в левом углу: «Тов. Суворов, от души Вам благодарен за поздравление и внимание». И размашисто расписывается.
Слякоть, По всей Литве ни проехать, ни пройти. Орудия и повозки приходится буквально вытаскивать на руках — лошади обессилены. На автомашины вообще безнадежно махнули рукой: они не достают колесами до твердого грунта и застыли там, где кончились мало-мальски проезжие дороги. Люди вынуждены валить многолетние сосны и метр за метром укладывать их на разжиженную, как заварное тесто, землю, чтобы по этому настилу могли маневрировать войска.
Маршрут дивизии пролегает на север. Комендантская служба сразу же предостерегает о мерах маскировки. Сохранять тайну передвижения обязан каждый. И войска с пониманием относятся к этим требованиям.
Когда позади остается малоприметная деревушка с костелом и до сотни крытых соломой ветхих домишек, затерявшихся среди высоких кленов, Кирилл Яковлевич выходит из машины. Шагая в колонне, улавливает
фразы:
— Видимо, штаб фронта замыслил перегруппировку. Не сам же комдив вздумал вывести нас на прогулку по побережью.
— Поблизости от передовой шастаем, чтобы противник подумал, будто ночью частям не сидится в мокрых окопах.
— Стратег ты, однако...
Генерал еле сдерживает смех. Прокашлявшись, требует ускорить шаг.
В назначенные сроки войска 2-й гвардейской армии сменили части 4-й ударной и правофланговые соединения 61-й армии, занимавшие фронт в устье реки Лэты> жа — отм. 72,2 (западнее Лаэлдзелда),
Приближающаяся зима торопит: надо закрепляться на достигнутом рубеже, утеплять землянки.
Но на фронте и в обороне не бывает спокойно. 19 ноября предпринимается разведка боем. Пехота устремляется вперед. Она медленно преодолевает передний край фашистской обороны. Прогноз погоды, присланный из штаба армии, не предвещает осадков. Но, видимо, здесь сказывается дыхание Балтийского моря: неожиданно хлещут проливные дожди. Непролазная грязь, плохая видимость — все это снижает темп наступления. Однако, несмотря на неблагоприятные условия и упорное сопротивление гитлеровцев, судьба Курляндской группировки противника предрешена. Прижатая к морю и взятая в клещи нашими войсками, она несомненно капитулирует.
В конце ноября 2-я гвардейская армия после передислокации в район Юрбурга (Юрбаркас) снова возвращается к неманскому берегу. Здесь она входит в состав 3-го Белорусского фронта, нацелившегося на Восточную Пруссию.
Все чаще с затянутого серой пеленой неба срывается мелкий дождь, переходящий в крупу. Изредка проглядывает солнце, расцвечивая убеленный инеем сосновый бор. А темными беззвездными ночами на том берегу, чередуясь одна за другой, повисают осветительные ракеты — противник сторожит Неман. Собственно, в напряжении остаются войска по обе стороны реки.
СТУК Б «ЖЕЛЕЗНУЮ ДВЕРЬ»
Грохот орудий разрывает тишину морозного январского дня — за залпами «катюш» вступает в бой артиллерия. В небо взвивается зеленая ракета, звучит мощный раскат голосов: «Ур-ра!»
Пехота приближается к первой неприятельской траншее, и артиллеристы переносят огонь на вторую. Огневой вал несется, как перекати-поле, сметая все, что возникает перед наступающими.
Роту, которую выводят разведчики, останавливают пулеметы из двухамбразурного дота.
— Где Ковальчук? Куда девался командир дивизиона?
Заметив, наконец, гвардии капитана Ковальчука, комбат Березовский бросается к нему навстречу: — Выручай, дружище, смотри, как хлещет! Оборона Восточной Пруссии, объявленной фашистской пропагандой «железной дверью», оказывается действительно прочной. Шесть дней стучат в нее наши войска, и лишь после этого она поддается, начинает трещать. Противник вынужден пятиться назад. Пятиться с тех рубежей, откуда в сорок первом напал на нашу страну. Отчаянно сопротивляется, вводит в бой новые силы. Но катится безостановочно назад. Сообщения поступают одно другого радостнее: 19 января 1945 года взят Тильзит (Советск). На другой день 2-я гвардейская армия продвинулась до 30 километров. Еще через день пал Гумбиннен (Гусев). 22 января ударом с севера захвачен Инстербург (Черняховск).
87-я гвардейская наступает безостановочно. Ей приданы танки. Штурмовики с малой высоты крушат все, что видят в стане врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78