Ничего похожего на обычное в подобной ситуации беспокойство здесь не прослеживается. Причем она вполне осознает свое положение и оценивает его рационально, при полном отсутствии какой-либо эмоциональной компоненты. Думаю, это весьма показательно, особенно с учетом результатов тестирования, к каковым мы сейчас обратимся. Взгляните на первую страницу ваших распечаток. Вы видите, что испытания по Вешлеру не только не выявили интеллектуальной ущербности, но, напротив, дали показатели выше нормы почти по всем сегментам, особенно по невербальным. По завершению образов она вообще демонстрирует самые высокие оценки, с какими мне доводилось сталкиваться.
– Прошу прощения, – говорит Касдан. – Напомните мне, пожалуйста…
– Тест по завершению образов измеряет визуальное восприятие, долгосрочную визуальную память и способность отделять существенное от несущественных деталей.
– Спасибо. Пожалуйста, продолжайте.
Она продолжает, чувствуя некоторое удовлетворение от возможности оперировать точными психометрическими данными. Эммилу Дидерофф не лгала и не пыталась манипулировать, была необычно самокритична, еще более серьезна по отношению к общепринятым стандартам и традициям, но при этом социально экстравертна, без признаков психопатии, но с категорическим неприятием традиционной женской роли.
– Лесбиянка? – уточняет Касдан.
– Не в обычном смысле, – отвечает Лорна. – Вам известны истории о людях, всю жизнь проработавших шахтерами или прослуживших кавалерийскими офицерами, принадлежность которых к женскому полу была установлена только после их смерти. Это как раз такой случай.
– Итак, была ли она кавалерийским офицером? – с улыбкой осведомляется Лопес.
– Нам, во всяком случае, о таком неизвестно, но именно на подобный тип мироощущения указывают ее оружейные фантазии, к которым я перейду через минуту. Она перфекционистка и имеет весьма высокие показатели по восьмой шизофренической шкале.
– Ты, должно быть, напутала, дорогая, – уверенно говорит Касдан. – Эта женщина не шизофреничка. Ничего похожего ни на одну из тех, с которыми мне доводилось иметь дело.
– Вообще-то, доктор, – говорит Лорна, вспоминая еще одну причину, по которой она рассталась с этим человеком, и внутренне собираясь, чтобы сохранить внешнее хладнокровие, – результат свыше девяноста одного балла характерен для субъектов, испытавших серьезный ситуационный стресс. Например, побывавших в горниле боевых действий или переживающих серьезный кризис идентификации. Шизофрения еще не диагностируется, но третий уровень по дополнительной шкале указывает на нехватку контроля «эго». Ожидаемы странные девиации мышления, искаженное восприятие реальности, дефекты памяти, ложные воспоминания. Что мы и имеем в данном случае. Взять хотя бы вышеупомянутые оружейные фантазии.
Лопес смотрит на Касдана.
– Оружейные фантазии?
– Это не по моей части, – отрезает Касдан. – Что это вообще такое?
– Тщательно запечатленный… даже не знаю, как лучше это назвать… может быть, «сценарий». Она вспоминает стрельбу из пушки. С множеством подробностей, относящихся и к устройству этого оружия, и к испытываемым при ведении стрельбы ощущениям, звукам и всему такому. И сообщает, что продолжает переживать все это в состояниях, которые кажутся гипнотическими.
– Пушка, а? – говорит Касдан, ухмыляясь. – Это, похоже, по твоей части, Микки.
– Да, но, как говорил наш учитель, порой сигара – это всего лишь сигара, и не более того, – смеется Лопес. – Продолжай, Лорна.
Лорна обращается к последней странице своего досье.
– В совокупности результаты тестов не выявляют, если можно так сказать, «нормальной аномалии» психики, а если оставить в стороне данный оксюморон, стоит сказать, что с таким психическим алгоритмом я до сих пор просто не сталкивалась, хотя пациентов повидала более чем достаточно.
– Ну и каков же твой вывод? – спрашивает Лопес. – Вменяема эта особа или нет, в соответствии с пунктом двенадцать, подпункт четыре? Так сказать, годна к строевой?
– Нет, – отвечает Лорна с неожиданной для себя уверенностью. – Эти результаты, в сочетании с полученными мною данными о бредовых идеях, воображаемых голосах и с учетом патологического нежелания говорить о негативных аспектах прошлого, указывают на то, что пациентка не в ладах с реальностью, а следовательно, не может адекватно способствовать собственной защите. В связи с чем я рекомендую направить ее на принудительное лечение.
– Говард? – Лопес бросает на коллегу вопросительный взгляд.
– Я не согласен. Она сознает, где находится, – Касдан начинает загибать пальцы, – отвечает на вопросы, понимает, в чем ее обвиняют, так что, с моей точки зрения, вполне в состоянии предстать перед судом.
Теперь Лорна и Говард смотрят на Микки Лопеса, который откидывается назад на своем кожаном кресле и задумчиво складывает руки мостиком под носом.
– Что ж, – говорит он после минуты молчания, – я склонен согласиться с Лорной. Результаты теста необычны, их можно трактовать по-разному, что же до воображаемых голосов, то к этому следует подойти серьезно и прагматично… Я сам имел дивную беседу с мисс Дидерофф насчет голосов ангельских, демонских и чем одни отличаются от других. Не то чтобы я научился их различать, но мне вовсе не хочется, чтобы в ходе судебного заседания, в кульминационный момент процесса, подсудимая вдруг, игнорируя председательствующего, вступила бы в беседу с Иисусом, а у меня возникла необходимость объяснять судье Пэкингем, как такое могло случиться. Давайте-ка лучше поместим ее в Джексон, понаблюдаем за ней там некоторое время, посмотрим, как она будет себя вести. Спешки ведь нет, верно?
– Черт тебя побери, Микки, – отрывисто говорит Касдан и, бросив взгляд на часы, поднимается. – Лечить так лечить, я в этом толка не вижу, но и спорить с вами не стану. Можете подключить меня к процессу, посмотрим, что из этого получится. Ну а сейчас я вас покину, у меня встреча в лаборатории.
Он энергично машет им рукой и уходит.
Лопес тоже поглядывает на часы.
– Я тоже должен идти, дорогая. Извини, что вынужден бросить тебя посреди улицы.
– Ага, прямо на морозе, – говорит Лорна, вставая и откладывая бумаги.
Лопес тоже встает.
– Приятно было снова повидаться. Я по тебе скучаю.
– Надо же. Я не знала, что аналитики могут скучать по объектам анализа.
Он пожимает плечами.
– Просто люди разные, глупые и умные, и разговаривать, аналитик ты или нет, приятнее с интересными людьми. Скажи лучше, как жизнь-то?
– Нормально. Жизнь как жизнь. В основном это работа. Сам знаешь.
– Приступы? Кошмары?
– Все у меня в порядке, Микки, – говорит Лорна тоном, закрывающим тему. – Но я хотела бы попросить об одолжении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
– Прошу прощения, – говорит Касдан. – Напомните мне, пожалуйста…
– Тест по завершению образов измеряет визуальное восприятие, долгосрочную визуальную память и способность отделять существенное от несущественных деталей.
– Спасибо. Пожалуйста, продолжайте.
Она продолжает, чувствуя некоторое удовлетворение от возможности оперировать точными психометрическими данными. Эммилу Дидерофф не лгала и не пыталась манипулировать, была необычно самокритична, еще более серьезна по отношению к общепринятым стандартам и традициям, но при этом социально экстравертна, без признаков психопатии, но с категорическим неприятием традиционной женской роли.
– Лесбиянка? – уточняет Касдан.
– Не в обычном смысле, – отвечает Лорна. – Вам известны истории о людях, всю жизнь проработавших шахтерами или прослуживших кавалерийскими офицерами, принадлежность которых к женскому полу была установлена только после их смерти. Это как раз такой случай.
– Итак, была ли она кавалерийским офицером? – с улыбкой осведомляется Лопес.
– Нам, во всяком случае, о таком неизвестно, но именно на подобный тип мироощущения указывают ее оружейные фантазии, к которым я перейду через минуту. Она перфекционистка и имеет весьма высокие показатели по восьмой шизофренической шкале.
– Ты, должно быть, напутала, дорогая, – уверенно говорит Касдан. – Эта женщина не шизофреничка. Ничего похожего ни на одну из тех, с которыми мне доводилось иметь дело.
– Вообще-то, доктор, – говорит Лорна, вспоминая еще одну причину, по которой она рассталась с этим человеком, и внутренне собираясь, чтобы сохранить внешнее хладнокровие, – результат свыше девяноста одного балла характерен для субъектов, испытавших серьезный ситуационный стресс. Например, побывавших в горниле боевых действий или переживающих серьезный кризис идентификации. Шизофрения еще не диагностируется, но третий уровень по дополнительной шкале указывает на нехватку контроля «эго». Ожидаемы странные девиации мышления, искаженное восприятие реальности, дефекты памяти, ложные воспоминания. Что мы и имеем в данном случае. Взять хотя бы вышеупомянутые оружейные фантазии.
Лопес смотрит на Касдана.
– Оружейные фантазии?
– Это не по моей части, – отрезает Касдан. – Что это вообще такое?
– Тщательно запечатленный… даже не знаю, как лучше это назвать… может быть, «сценарий». Она вспоминает стрельбу из пушки. С множеством подробностей, относящихся и к устройству этого оружия, и к испытываемым при ведении стрельбы ощущениям, звукам и всему такому. И сообщает, что продолжает переживать все это в состояниях, которые кажутся гипнотическими.
– Пушка, а? – говорит Касдан, ухмыляясь. – Это, похоже, по твоей части, Микки.
– Да, но, как говорил наш учитель, порой сигара – это всего лишь сигара, и не более того, – смеется Лопес. – Продолжай, Лорна.
Лорна обращается к последней странице своего досье.
– В совокупности результаты тестов не выявляют, если можно так сказать, «нормальной аномалии» психики, а если оставить в стороне данный оксюморон, стоит сказать, что с таким психическим алгоритмом я до сих пор просто не сталкивалась, хотя пациентов повидала более чем достаточно.
– Ну и каков же твой вывод? – спрашивает Лопес. – Вменяема эта особа или нет, в соответствии с пунктом двенадцать, подпункт четыре? Так сказать, годна к строевой?
– Нет, – отвечает Лорна с неожиданной для себя уверенностью. – Эти результаты, в сочетании с полученными мною данными о бредовых идеях, воображаемых голосах и с учетом патологического нежелания говорить о негативных аспектах прошлого, указывают на то, что пациентка не в ладах с реальностью, а следовательно, не может адекватно способствовать собственной защите. В связи с чем я рекомендую направить ее на принудительное лечение.
– Говард? – Лопес бросает на коллегу вопросительный взгляд.
– Я не согласен. Она сознает, где находится, – Касдан начинает загибать пальцы, – отвечает на вопросы, понимает, в чем ее обвиняют, так что, с моей точки зрения, вполне в состоянии предстать перед судом.
Теперь Лорна и Говард смотрят на Микки Лопеса, который откидывается назад на своем кожаном кресле и задумчиво складывает руки мостиком под носом.
– Что ж, – говорит он после минуты молчания, – я склонен согласиться с Лорной. Результаты теста необычны, их можно трактовать по-разному, что же до воображаемых голосов, то к этому следует подойти серьезно и прагматично… Я сам имел дивную беседу с мисс Дидерофф насчет голосов ангельских, демонских и чем одни отличаются от других. Не то чтобы я научился их различать, но мне вовсе не хочется, чтобы в ходе судебного заседания, в кульминационный момент процесса, подсудимая вдруг, игнорируя председательствующего, вступила бы в беседу с Иисусом, а у меня возникла необходимость объяснять судье Пэкингем, как такое могло случиться. Давайте-ка лучше поместим ее в Джексон, понаблюдаем за ней там некоторое время, посмотрим, как она будет себя вести. Спешки ведь нет, верно?
– Черт тебя побери, Микки, – отрывисто говорит Касдан и, бросив взгляд на часы, поднимается. – Лечить так лечить, я в этом толка не вижу, но и спорить с вами не стану. Можете подключить меня к процессу, посмотрим, что из этого получится. Ну а сейчас я вас покину, у меня встреча в лаборатории.
Он энергично машет им рукой и уходит.
Лопес тоже поглядывает на часы.
– Я тоже должен идти, дорогая. Извини, что вынужден бросить тебя посреди улицы.
– Ага, прямо на морозе, – говорит Лорна, вставая и откладывая бумаги.
Лопес тоже встает.
– Приятно было снова повидаться. Я по тебе скучаю.
– Надо же. Я не знала, что аналитики могут скучать по объектам анализа.
Он пожимает плечами.
– Просто люди разные, глупые и умные, и разговаривать, аналитик ты или нет, приятнее с интересными людьми. Скажи лучше, как жизнь-то?
– Нормально. Жизнь как жизнь. В основном это работа. Сам знаешь.
– Приступы? Кошмары?
– Все у меня в порядке, Микки, – говорит Лорна тоном, закрывающим тему. – Но я хотела бы попросить об одолжении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133