— Шейн задумался, потом после некоторой паузы воскликнул: — Боже, я рад, что вторая сестра — та, которая была с Шарлоттой, когда я попал к ним первый раз — сумела уйти вовремя, избежав смерти!
— Ну? — нервно спросил Пейнтер. — А что дальше?
— Следующей в списке сестрой милосердия была Миртль Годспид. Гордон и его любовница поспешно отыскали ее и сделали заманчивое предложение. Им удалось уговорить ее отправиться в круиз на Кубу. Потом девка Гордона застрелила Шарлотту, пом-чалась в дом Миртль Годспид и, когда из бюро позвонили с предложением работы, заняла ее место в особняке Брайтонов.
Пейнтер сидел, обхватив голову обеими руками.
— Кто, — со вздохом осведомился он, — этот Гордон, и кем является недобитый парень?
- Гордон, — рэкетир из Нью-Йорка, каким-то образом узнавший о картине. Сюда он приехал с единственной целью: заполучить ее любыми способами. А недобитый — его телохранитель. Они ничем не были связаны ни с Монтроузом, ни с Джулиусом. О подмене больного им не было известно. Их интересовала только картина.
— Что же, ситуация постепенно начинает проясняться, --пробормотал Пейнтер. — А кто стрелял в тебя? И почему?
— Монтроуз и его напарник Оскар. Наверное, они следили за Шарлоттой и по ее следам вышли на меня. Возможно, она сама сообщила, куда собирается пойти. Вряд ли это станет когда-либо доподлинно известно.
Снова сделав паузу, Шейн закурил сигарету и продолжал:
— Именно Монтроуз и Оскар взломали фомкой мою дверь и обнаружили Филлис у меня в постели. Фомку ты найдешь в ящике с инструментами в спальне Оскара. Эксперты легко установят, что отметины на двери оставлены именно ею.
— Монтроуз был крайне обеспокоен первым убийством и делал все, чтобы вину возложить на Филлис. Тем самым он, кроме того, исключал ее из числа наследников покойного Руфуса Брайтона. Поэтому, когда они нашли девушку у меня, они не стали ее будить — они, несомненно, думали, что она продолжает спать — а сообщили тебе по телефону о своей находке. Но девушка проснулась, а может быть, она только притворялась спящей, и, когда они вышли из номера, скрылась из гостиницы по пожарной лестнице.
— Где девушка сейчас? — требовательным голосом спросил Пейнтер. — Что с ней?
— Видит бог, я тоже хотел бы знать. Думаю, прячется где нибудь в городе. Она сбежала главным образом из-за тебя: именно ты пытался арестовать ее по обвинению в убийстве матери. Когда газеты сообщат, что дело раскрыто и истинные преступники найдены, она объявится.
Шейн встал на затекшие ноги:
— Это все, что ты хотел знать? Сейчас идешь на растерзание к газетчикам?
— Сначала мне надо кое в чем убедиться самому. — Глаза Пейнтера блестели от возбуждения. — Прежде всего разобраться с подставной сестрой. А потом — труп в сундуке. Подумать только! — От волнения он сильно ударил Шейна по плечу. — Если все обстоит так, как ты утверждаешь, для этого года преступление будет рекордным.
Едва не заорав от боли, Шейн поспешно отошел от чересчур возбужденного полицейского.
- Так стоит оно пятисот зелененьких? — поинтересовался он - Спрашиваешь! — довольным голосом ответил Пейнтер. Он повернулся, чтобы выйти, но в это время в комнате появился
Пелхэм Джойс, Шеф сыщиков произнес:
— Мне не все ясно насчет картины. Опередив с ответом Джойса, Шейн сказал:
- Официальное заявление о картине пусть лучше сделает Хендерсон, но в общих чертах произошло следующее: картину он отыскал в Европе и принял ее за подлинник Рафаэля. В то время Хендерсон числился в штате у Брайтона. Чтобы вывезти ее а Америку, он выдал ее за подражание Рафаэлю и поверх оригинальной подписи маэстро поставил: «Р. М. Робертсон».
— По прибытии в Майами картину у него украли, и по чистой случайности, она оказалась у меня. Я провел переговоры с: Гордоном и Монтроузом — оба стремились заполучить ее во что бы то ни стало — свел их вместе и ухитрился сделать так, что каждый думал, что покупает картину у другого. У Монтроуза экспертом был Хендерсон, определивший картину как подлинник. Гордон же привел своего специалиста — мистера Джойса.
— Прежде чем завершить сделку, — бойко продолжал Шейн, ошушая приятную тяжесть в кармане от двадца ги тысяч долларов, о которых Пейнтер не имел понятия, — Хендерсон с торжественным видом начал соскабливать фамилию Робергсона, чтобы показать нам подлинную, по его мнению, подпись Рафаэля. Однако, - здесь Шейн весело хмыкнул, - Джойса нельзя так просто обвести вокруг пальца. Ему показалось, что подпись Рафаэля поддельная, и он настоял, чтобы ее тоже соскоблили. Когда сняли и этот стой краски, под ним обнаружилась фамилия Робертсона.
— Невероятно! — воскликнул Пейнтер. — Выходит, Хендерсон пытался всучить подделку?
— Думаю, что нет, — вмешался в разговор Пелхэм Джойс. — Репутация мистера Хендерсона безупречна. Несомненно, он совершенно искренне полагал, что полотно принадлежит кисти Рафаэля. Это ошибка в суждении, а не мошенничество.
Подойдя к картине, Пейнтер посмотрел на нее с интересом:
— Она стоила жизни трем людям, а получается, что фактически не стоит ломаного гроша.
— Сейчас к ней никто интереса не проявляет. — Пожав плечами, Шейн обратился к Джойсу: -А если мы возьмем ее в качестве сувенира?
— Прекрасная мысль. — Палец Пелхэма Джойса ласково прошелся по полотну. Внезапно лицо его осветилось. — У меня в студии найдется для нее свободное местечко.
В комнату стремительно вошел коронер, и Пелхэм Джойс, закатав холст, обернул его бумагой. Шейн сказал Джойсу:
— Идемте, больше нам здесь нечего делать.
Когда они были уже у дверей, Шейн обернулся к Пейнтеру:
— Мы оба явимся на следствие по первому требованию. Миновав полицейские заслоны, они сели в машину Шейна.
Включая передачу, он от боли прикусил нижнюю губу. Его плечо мучительно ныло. Он снова перевел передачу в нейтральное положение и откинулся на сиденье.
— Останови какую-нибудь машину. - попросил он своего обеспокоенного спутника, —и отправь меня в больницу. А ты... не выпускай из рук... нашего... Рафаэля.
Глава 18
Прошло несколько часов, прежде чем Шейн пришел в сознание в отделении скорой помощи в больнице Джексона. Скрипнув зубами, он сел и поинтересовался, который час. К постели заторопился доктор, объявивший, что уже четыре и что он должен вести себя крайне осторожно и отдыхать, пока к нему не возвратятся силы.
— Отдыхать? Для отдыха у меня нет времени. Я нахожусь здесь уже три часа. Где моя одежда? — спросил Шейн.
Доктор был прежний, тот самый, который промывал и перевязывал его раны, полученные во время ночной стрельбы. Пожав плечами, он сказал:
— Что же, продолжайте упрямиться. Прошлый раз я просил вас вести себя осторожнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
— Ну? — нервно спросил Пейнтер. — А что дальше?
— Следующей в списке сестрой милосердия была Миртль Годспид. Гордон и его любовница поспешно отыскали ее и сделали заманчивое предложение. Им удалось уговорить ее отправиться в круиз на Кубу. Потом девка Гордона застрелила Шарлотту, пом-чалась в дом Миртль Годспид и, когда из бюро позвонили с предложением работы, заняла ее место в особняке Брайтонов.
Пейнтер сидел, обхватив голову обеими руками.
— Кто, — со вздохом осведомился он, — этот Гордон, и кем является недобитый парень?
- Гордон, — рэкетир из Нью-Йорка, каким-то образом узнавший о картине. Сюда он приехал с единственной целью: заполучить ее любыми способами. А недобитый — его телохранитель. Они ничем не были связаны ни с Монтроузом, ни с Джулиусом. О подмене больного им не было известно. Их интересовала только картина.
— Что же, ситуация постепенно начинает проясняться, --пробормотал Пейнтер. — А кто стрелял в тебя? И почему?
— Монтроуз и его напарник Оскар. Наверное, они следили за Шарлоттой и по ее следам вышли на меня. Возможно, она сама сообщила, куда собирается пойти. Вряд ли это станет когда-либо доподлинно известно.
Снова сделав паузу, Шейн закурил сигарету и продолжал:
— Именно Монтроуз и Оскар взломали фомкой мою дверь и обнаружили Филлис у меня в постели. Фомку ты найдешь в ящике с инструментами в спальне Оскара. Эксперты легко установят, что отметины на двери оставлены именно ею.
— Монтроуз был крайне обеспокоен первым убийством и делал все, чтобы вину возложить на Филлис. Тем самым он, кроме того, исключал ее из числа наследников покойного Руфуса Брайтона. Поэтому, когда они нашли девушку у меня, они не стали ее будить — они, несомненно, думали, что она продолжает спать — а сообщили тебе по телефону о своей находке. Но девушка проснулась, а может быть, она только притворялась спящей, и, когда они вышли из номера, скрылась из гостиницы по пожарной лестнице.
— Где девушка сейчас? — требовательным голосом спросил Пейнтер. — Что с ней?
— Видит бог, я тоже хотел бы знать. Думаю, прячется где нибудь в городе. Она сбежала главным образом из-за тебя: именно ты пытался арестовать ее по обвинению в убийстве матери. Когда газеты сообщат, что дело раскрыто и истинные преступники найдены, она объявится.
Шейн встал на затекшие ноги:
— Это все, что ты хотел знать? Сейчас идешь на растерзание к газетчикам?
— Сначала мне надо кое в чем убедиться самому. — Глаза Пейнтера блестели от возбуждения. — Прежде всего разобраться с подставной сестрой. А потом — труп в сундуке. Подумать только! — От волнения он сильно ударил Шейна по плечу. — Если все обстоит так, как ты утверждаешь, для этого года преступление будет рекордным.
Едва не заорав от боли, Шейн поспешно отошел от чересчур возбужденного полицейского.
- Так стоит оно пятисот зелененьких? — поинтересовался он - Спрашиваешь! — довольным голосом ответил Пейнтер. Он повернулся, чтобы выйти, но в это время в комнате появился
Пелхэм Джойс, Шеф сыщиков произнес:
— Мне не все ясно насчет картины. Опередив с ответом Джойса, Шейн сказал:
- Официальное заявление о картине пусть лучше сделает Хендерсон, но в общих чертах произошло следующее: картину он отыскал в Европе и принял ее за подлинник Рафаэля. В то время Хендерсон числился в штате у Брайтона. Чтобы вывезти ее а Америку, он выдал ее за подражание Рафаэлю и поверх оригинальной подписи маэстро поставил: «Р. М. Робертсон».
— По прибытии в Майами картину у него украли, и по чистой случайности, она оказалась у меня. Я провел переговоры с: Гордоном и Монтроузом — оба стремились заполучить ее во что бы то ни стало — свел их вместе и ухитрился сделать так, что каждый думал, что покупает картину у другого. У Монтроуза экспертом был Хендерсон, определивший картину как подлинник. Гордон же привел своего специалиста — мистера Джойса.
— Прежде чем завершить сделку, — бойко продолжал Шейн, ошушая приятную тяжесть в кармане от двадца ги тысяч долларов, о которых Пейнтер не имел понятия, — Хендерсон с торжественным видом начал соскабливать фамилию Робергсона, чтобы показать нам подлинную, по его мнению, подпись Рафаэля. Однако, - здесь Шейн весело хмыкнул, - Джойса нельзя так просто обвести вокруг пальца. Ему показалось, что подпись Рафаэля поддельная, и он настоял, чтобы ее тоже соскоблили. Когда сняли и этот стой краски, под ним обнаружилась фамилия Робертсона.
— Невероятно! — воскликнул Пейнтер. — Выходит, Хендерсон пытался всучить подделку?
— Думаю, что нет, — вмешался в разговор Пелхэм Джойс. — Репутация мистера Хендерсона безупречна. Несомненно, он совершенно искренне полагал, что полотно принадлежит кисти Рафаэля. Это ошибка в суждении, а не мошенничество.
Подойдя к картине, Пейнтер посмотрел на нее с интересом:
— Она стоила жизни трем людям, а получается, что фактически не стоит ломаного гроша.
— Сейчас к ней никто интереса не проявляет. — Пожав плечами, Шейн обратился к Джойсу: -А если мы возьмем ее в качестве сувенира?
— Прекрасная мысль. — Палец Пелхэма Джойса ласково прошелся по полотну. Внезапно лицо его осветилось. — У меня в студии найдется для нее свободное местечко.
В комнату стремительно вошел коронер, и Пелхэм Джойс, закатав холст, обернул его бумагой. Шейн сказал Джойсу:
— Идемте, больше нам здесь нечего делать.
Когда они были уже у дверей, Шейн обернулся к Пейнтеру:
— Мы оба явимся на следствие по первому требованию. Миновав полицейские заслоны, они сели в машину Шейна.
Включая передачу, он от боли прикусил нижнюю губу. Его плечо мучительно ныло. Он снова перевел передачу в нейтральное положение и откинулся на сиденье.
— Останови какую-нибудь машину. - попросил он своего обеспокоенного спутника, —и отправь меня в больницу. А ты... не выпускай из рук... нашего... Рафаэля.
Глава 18
Прошло несколько часов, прежде чем Шейн пришел в сознание в отделении скорой помощи в больнице Джексона. Скрипнув зубами, он сел и поинтересовался, который час. К постели заторопился доктор, объявивший, что уже четыре и что он должен вести себя крайне осторожно и отдыхать, пока к нему не возвратятся силы.
— Отдыхать? Для отдыха у меня нет времени. Я нахожусь здесь уже три часа. Где моя одежда? — спросил Шейн.
Доктор был прежний, тот самый, который промывал и перевязывал его раны, полученные во время ночной стрельбы. Пожав плечами, он сказал:
— Что же, продолжайте упрямиться. Прошлый раз я просил вас вести себя осторожнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42