В регистрационной книге гостиницы она значилась как дочь мистера Рэя Гордона.
Стоя в дверях, он продолжал разглядывать ее, пытаясь разобраться, что к чему. Увидев его, она поднялась со стула:
— Вход посетителям не разрешается. Больной в тяжелом состоянии.
Она умело управляла голосом, придав ему вежливую и вместе с тем повелительную интонацию.
Облокотившись о косяк, Шейн пытался сообразить, узнала она его или нет. По ее удивительно светлым, не способным выражать сильные эмоции глазам невозможно было сказать что-либо определенное. Держала себя сестра подчеркнуто профессионально, ничем не проявляя личных чувств. «Если она, - подумал Шейн, — все же узнала меня, из нее выйдет непревзойденная актриса».
Он спросил:
— Вы новая сестра вместо мисс Хант?
— Да. — Она говорила шепотом и, подойдя к нему вплотную жестом в сторону ширмы предупредила о необходимости соблюдать тишину.
— Я Шейн, — сказал он, — тот самый сыщик, который обязался оберегать жизнь здешних обитателей.
Она не улыбнулась. Чувство юмора, по-видимому, было ей чуждо. Приподняв брови, она повторила: «Да?». Брови были искусно выщипаны и имели форму небольших дужек.
— Почему они наняли на работу именно вас, сестричка?
— Я зарегистрирована в Бюро найма сестер милосердия. Моя очередь была первой.
— Как вас зовут? Мне не помешал бы номер вашего телефона.
— Миртль Годспид. — Она с сомнением покачала головой. Номер моего телефона будет для вас абсолютно бесполезен.
— Вы меня плохо знаете, сестричка. Конечно, — он глянул с осуждением на свою перевязанную руку, — сейчас я далеко не в лучшей форме.
Потом он посмотрел ей в глаза. Она не отвела их, но ее взгляд был холодным и отчужденным.
— Этот проклятый дом похож на морг, — заметил он. — Куда девались остальные?
— Спят. Меня вызвали рано утром сменить девушку, дежурившую всю ночь. Думаю, мало кто из жильцов дома спал сегодня.
Правым локтем Шейн неловко задел туалетный столик, смахнув с него дамскую сумочку. С глухим стуком она упала на пол. Прежде чем сестра успела поднять ее, он нагнулся и через секунду с гримасой боли на лице протянул сумочку ей.
— Все в порядке. Ваша?
Приняв сумочку из его рук, она ответила: «Да».
— Слишком дорогая для профессиональной сестры милосердия, - глухо сказал он.
Поджав губы, она произнесла ледяным тоном:
— Я заплатила за нее. Шейн сдавленно рассмеялся:
- Не сомневаюсь. И даже знаю чем. Дайте мне номер телефона, и у вас будет еще такая же.
Она взглянула на него с презрением:
— Считаете себя неотразимым? Если у вас нет других вопросов, прошу вас уйти. Я не стану горько рыдать, если больше никогда вас не увижу.
Шейн ухмыльнулся:
— Жаль, что прикончили другую сестричку. Ей нравились крутые рыжие парни.
Отвернувшись, сестра сказала:
— А мне - нет.
— Ладно. — Шейн сделал шаг к двери и спросил: - Где Педикью?
— Спит у себя в комнате.
— Где его комната, ангелочек?
— Я думала — вы сыщик.
— Остроты оставь при себе. — Он продолжал стоять в дверном проеме, раздражаясь все сильнее. — Покажи мне его комнату или я разбужу всех обитателей этого проклятого дома.
Заглянув за ширму, она направилась к двери и вышла из комнаты. Шейн медленно двинулся вслед за ней по коридору.
Возле одной из дверей она остановилась и указала на нее.
— Сюда я должна обращаться, если вдруг потребуется доктор. Поблагодарив ее, Шейн постучал. Сестра повернулась и вскоре исчезла за поворотом коридора.
Когда на стук Шейна никто не ответил, он постучал еще раз, значительно громче. Не услышав, как и прежде, ответа, он стал энергично дергать ручку. Убедившись, что дверь заперта изнутри, он громко выругался.
На шум открылась дверь на другом конце коридора, и из нее выглянул мистер Монтроуз. На нем был старомодный ночной халат, который он придерживал рукой на своих худых плечах.
— Что вам нужно? — хрипло спросил он. Потом, разглядев посетителя, сказал: — О, это вы, мистер Шейн. Что вы здесь делаете?
— Пытаюсь добраться до доктора, — проворчал Шейн. Монтроуз зашлепал по полу своими босыми ногами:
— Это его комната. Я уверен, он там. Наверное, крепко спит. Бедняга, он так расстроился из-за вчерашних событий.
— Спит он на удивление крепко. — Шейн заколотил в дверь ногами что было сил. — Открывайте, док!
Когда ответом снова было лишь молчание, он прекратил стучать и, задумавшись, потер себе подбородок. Обращаясь к мистеру Монтроузу, он заметил:
— Нормальный человек не в состоянии спать под такой грохот. В верхней части двери была открыта фрамуга. Пригнувшись,
Шейн левой рукой обхватил мистера Монтроуза за щиколотку:
— Я подниму вас, — предложил он, — а вы взгляните, что там за дверью.
Он приподнял Монтроуза, и тот, просунув голову внутрь, внезапно воскликнул:
— О боже!
Быстро опустив его на пол, Шейн заглянул ему в лицо. Затем, не спрашивая ни о чем, отошел чуть назад и левым плечом что было сил ударил в дверь. Он едва не потерял сознание от нечеловеческой боли, пронзившей его правый изувеченный бок.
Потом он снова и снова бил в дверь, пока, наконец, замок со скрежетом не поддался и дверь не повернулась на петлях. Шейн влетел в комнату, с трудом удержавшись на ногах. Вслед за ним, издавая неясные хныкающие звуки, засеменил мистер Монтроуз.
Неподвижно распростершись на постели, лежал доктор Джоул Педикью. Он производил впечатление мирно спящего человека. Доктор был полностью одет. Черты его лица были сосредоточенны, на губах застыло выражение какого-то непонятного торжества. Его левая рука бессильно свисала с кровати, на коврике валялся опрокинутый стакан, выпавший из разжатых пальцев. На прикроватной тумбочке стояла небольшая картонная коробочка со множеством таблеток розового цвета. На дне стакана был хорошо различим розовый осадок. Крышку коробочки украшали общеизвестные символы яда.
Кроме коробки на тумбочке лежало несколько листов бумаги, исписанных аккуратным мелким почерком. Подняв верхний листок, Шейн прочел: «Тому, кого это касается...» Он устало сказал:
— Монтроуз, прекратите хныкать. К подобным происшествиям в этом милом доме вы должны были привыкнуть. Позвоните Пейн-теру, пусть приезжает и возьмет с собой коронера.
Потом он опустился в стоящее у окна кресло и начал читать странный документ, оставленный доктором Педикью.
Глава 11
«Я виновен, — писал доктор Джоул Педикью, — в преступлении столь ужасном, что не могу жить дальше с сознанием вины, лежащим тяжелым бременем на моей душе. Смерть двух невинных женщин и умопомешательство красивой девушки отягощают мою совесть. Искупить свое преступление хотя бы в небольшой степени я смогу лишь в том случае, если правдиво изложу на бумаге все его обстоятельства и сумею убедить всех, что я, и только я, виновен в его совершении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Стоя в дверях, он продолжал разглядывать ее, пытаясь разобраться, что к чему. Увидев его, она поднялась со стула:
— Вход посетителям не разрешается. Больной в тяжелом состоянии.
Она умело управляла голосом, придав ему вежливую и вместе с тем повелительную интонацию.
Облокотившись о косяк, Шейн пытался сообразить, узнала она его или нет. По ее удивительно светлым, не способным выражать сильные эмоции глазам невозможно было сказать что-либо определенное. Держала себя сестра подчеркнуто профессионально, ничем не проявляя личных чувств. «Если она, - подумал Шейн, — все же узнала меня, из нее выйдет непревзойденная актриса».
Он спросил:
— Вы новая сестра вместо мисс Хант?
— Да. — Она говорила шепотом и, подойдя к нему вплотную жестом в сторону ширмы предупредила о необходимости соблюдать тишину.
— Я Шейн, — сказал он, — тот самый сыщик, который обязался оберегать жизнь здешних обитателей.
Она не улыбнулась. Чувство юмора, по-видимому, было ей чуждо. Приподняв брови, она повторила: «Да?». Брови были искусно выщипаны и имели форму небольших дужек.
— Почему они наняли на работу именно вас, сестричка?
— Я зарегистрирована в Бюро найма сестер милосердия. Моя очередь была первой.
— Как вас зовут? Мне не помешал бы номер вашего телефона.
— Миртль Годспид. — Она с сомнением покачала головой. Номер моего телефона будет для вас абсолютно бесполезен.
— Вы меня плохо знаете, сестричка. Конечно, — он глянул с осуждением на свою перевязанную руку, — сейчас я далеко не в лучшей форме.
Потом он посмотрел ей в глаза. Она не отвела их, но ее взгляд был холодным и отчужденным.
— Этот проклятый дом похож на морг, — заметил он. — Куда девались остальные?
— Спят. Меня вызвали рано утром сменить девушку, дежурившую всю ночь. Думаю, мало кто из жильцов дома спал сегодня.
Правым локтем Шейн неловко задел туалетный столик, смахнув с него дамскую сумочку. С глухим стуком она упала на пол. Прежде чем сестра успела поднять ее, он нагнулся и через секунду с гримасой боли на лице протянул сумочку ей.
— Все в порядке. Ваша?
Приняв сумочку из его рук, она ответила: «Да».
— Слишком дорогая для профессиональной сестры милосердия, - глухо сказал он.
Поджав губы, она произнесла ледяным тоном:
— Я заплатила за нее. Шейн сдавленно рассмеялся:
- Не сомневаюсь. И даже знаю чем. Дайте мне номер телефона, и у вас будет еще такая же.
Она взглянула на него с презрением:
— Считаете себя неотразимым? Если у вас нет других вопросов, прошу вас уйти. Я не стану горько рыдать, если больше никогда вас не увижу.
Шейн ухмыльнулся:
— Жаль, что прикончили другую сестричку. Ей нравились крутые рыжие парни.
Отвернувшись, сестра сказала:
— А мне - нет.
— Ладно. — Шейн сделал шаг к двери и спросил: - Где Педикью?
— Спит у себя в комнате.
— Где его комната, ангелочек?
— Я думала — вы сыщик.
— Остроты оставь при себе. — Он продолжал стоять в дверном проеме, раздражаясь все сильнее. — Покажи мне его комнату или я разбужу всех обитателей этого проклятого дома.
Заглянув за ширму, она направилась к двери и вышла из комнаты. Шейн медленно двинулся вслед за ней по коридору.
Возле одной из дверей она остановилась и указала на нее.
— Сюда я должна обращаться, если вдруг потребуется доктор. Поблагодарив ее, Шейн постучал. Сестра повернулась и вскоре исчезла за поворотом коридора.
Когда на стук Шейна никто не ответил, он постучал еще раз, значительно громче. Не услышав, как и прежде, ответа, он стал энергично дергать ручку. Убедившись, что дверь заперта изнутри, он громко выругался.
На шум открылась дверь на другом конце коридора, и из нее выглянул мистер Монтроуз. На нем был старомодный ночной халат, который он придерживал рукой на своих худых плечах.
— Что вам нужно? — хрипло спросил он. Потом, разглядев посетителя, сказал: — О, это вы, мистер Шейн. Что вы здесь делаете?
— Пытаюсь добраться до доктора, — проворчал Шейн. Монтроуз зашлепал по полу своими босыми ногами:
— Это его комната. Я уверен, он там. Наверное, крепко спит. Бедняга, он так расстроился из-за вчерашних событий.
— Спит он на удивление крепко. — Шейн заколотил в дверь ногами что было сил. — Открывайте, док!
Когда ответом снова было лишь молчание, он прекратил стучать и, задумавшись, потер себе подбородок. Обращаясь к мистеру Монтроузу, он заметил:
— Нормальный человек не в состоянии спать под такой грохот. В верхней части двери была открыта фрамуга. Пригнувшись,
Шейн левой рукой обхватил мистера Монтроуза за щиколотку:
— Я подниму вас, — предложил он, — а вы взгляните, что там за дверью.
Он приподнял Монтроуза, и тот, просунув голову внутрь, внезапно воскликнул:
— О боже!
Быстро опустив его на пол, Шейн заглянул ему в лицо. Затем, не спрашивая ни о чем, отошел чуть назад и левым плечом что было сил ударил в дверь. Он едва не потерял сознание от нечеловеческой боли, пронзившей его правый изувеченный бок.
Потом он снова и снова бил в дверь, пока, наконец, замок со скрежетом не поддался и дверь не повернулась на петлях. Шейн влетел в комнату, с трудом удержавшись на ногах. Вслед за ним, издавая неясные хныкающие звуки, засеменил мистер Монтроуз.
Неподвижно распростершись на постели, лежал доктор Джоул Педикью. Он производил впечатление мирно спящего человека. Доктор был полностью одет. Черты его лица были сосредоточенны, на губах застыло выражение какого-то непонятного торжества. Его левая рука бессильно свисала с кровати, на коврике валялся опрокинутый стакан, выпавший из разжатых пальцев. На прикроватной тумбочке стояла небольшая картонная коробочка со множеством таблеток розового цвета. На дне стакана был хорошо различим розовый осадок. Крышку коробочки украшали общеизвестные символы яда.
Кроме коробки на тумбочке лежало несколько листов бумаги, исписанных аккуратным мелким почерком. Подняв верхний листок, Шейн прочел: «Тому, кого это касается...» Он устало сказал:
— Монтроуз, прекратите хныкать. К подобным происшествиям в этом милом доме вы должны были привыкнуть. Позвоните Пейн-теру, пусть приезжает и возьмет с собой коронера.
Потом он опустился в стоящее у окна кресло и начал читать странный документ, оставленный доктором Педикью.
Глава 11
«Я виновен, — писал доктор Джоул Педикью, — в преступлении столь ужасном, что не могу жить дальше с сознанием вины, лежащим тяжелым бременем на моей душе. Смерть двух невинных женщин и умопомешательство красивой девушки отягощают мою совесть. Искупить свое преступление хотя бы в небольшой степени я смогу лишь в том случае, если правдиво изложу на бумаге все его обстоятельства и сумею убедить всех, что я, и только я, виновен в его совершении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42