С детства я страдал от порочной любознательности, в результате которой не раз оказывался в постыдных ситуациях, хотя чувство стыда и покинуло меня много лет назад. Все это завершилось трагической развязкой, которую закон, безусловно, определит как убийство матери, что будет несправедливо, поскольку фактически убийцей миссис Брайтон являюсь я. Да, да, и убийцей Шарлотты Хант тоже.
Моим орудием стал человек с расстроенной психикой... Однако, я полагаю, мне следует вернуться в прошлое, чтобы стали понятны события последних дней.Пользу научного экспериментирования никто не отрицает: только благодаря ему наука сумела добиться выдающегося прогресса. Тем не менее иррациональное честолюбивое рвение познать то, что еще непознано другими, может лишить человека душевной чистоты и привести к трагическим, ужасающим пос-
ледствиям, если им движет стремление довести их до логического конца, как это было в случае со мной.Когда я говорю «им движет», я не пытаюсь реабилитировать себя. Перед богом у меня нет оправдания. Я пользуюсь этими двумя словами намеренно. С ранней юности я ощущал в себе какую-то внутреннюю силу, побуждавшую меня к действиям, которые — я это ясно осознавал — являлись оскорблением богу и всему человечеству. Я был подобен индивидууму, в которого вселился демон: я понимал это, но изгнать демона был не в состоянии.
Вот коротко о мотивации. Все вышесказанное не являлось обстоятельствами лишь последнего времени, и я не собираюсь утверждать, что не подозревал о порочности своих гнусных устремлений. Помню, еще в детстве меня чрезвычайно занимала мысль о том, сможет ли выжить цыпленок без защитного оперения. В нашем дворе бегали цыплята, я поймал одного, ощипал и потом долго рыдал над его холодным трупиком.
С такими моральными предпосылками, интересами, жизненными запросами я решил заняться медициной. Нет нужды детально объяснять, на какую благодатную почву упали пагубные задатки в моей душе, какие гигантские возможности открылись передо мной, полностью подавив те инстинкты порядочности и благопристойности, которые во мне оставались (при чтении этой фразы губы Шейна слегка искривились), отравив мне жизнь и разрушив то, что в противном случае могло бы стать предпосылками блестящей карьеры.
Уже в самом начале изучения медицины я понял, что главные возможности для экспериментирования открываются не при лечении тела, а при исцелении духа. Соответственно я посвятил себя всестороннему изучению обширных областей психологии, психиатрии, психометрии, а также углубленному ознакомлению с психофизикой, занимающейся комплексным духовным и телесным исцелением.
Я был восхищен, увлечен предоставившейся мне возможностью работать на грани метафизического в практически еще не исследованной области.Сейчас я содрогаюсь при мысли о том, сколько здоровых, нормальных интеллектов было загублено мною. С изобретательностью, достойной лучшего применения, я сумел достичь почти идеального баланса между нормальной и нарушенной психикой человека я подчеркиваю слово «почти». Идеала я не достиг, о чем свидетельствуют разрушенные интеллекты моих подопечных.
Но сегодня я ощущаю себя сильным. Я сам достиг полного равновесия, которое безуспешно пытался увидеть в других. Когда я пишу эти слова, я чувствую, что перешагиваю через ту пропасть, в которую низвергнуто так много моих пациентов. Я задаю себе вопрос, как долго я смогу сохранять это хрупкое рав-
новесне, и тороплюсь продолжить свое пространное признание, прежде чем до меня дотянется длань той же Немезиды, что настигла и тех, кто доверился мне.Короче говоря, в течение многих месяцев я разрабатывал теорию о том, что определенные психотропные препараты в комплексе с внушением - я называю подобный метод «психокатализом» в противоположность психоанализу способны привести к некоторым формам психического расстройства. Мое глубокое убеждение состояло в том, что если существует возможность разработать процедуру психокатализа и осуществить ее поэтапно, то в этом случае возможно реверсировать процесс, заменив препараты и характер внушения, вызывающие душевное расстройство, на их противоположность, и таким образом исцелить человека от безумия.
Фантазия? Гротескная химера? Возможно. Тем не менее в своей основе эта теория вполне здравая. Мечта, которая будет воплощена в жизнь более сильными натурами, чем я. Я завещаю свои графики, свои открытия и находки тем из своих коллег, которые полностью лишены придуманного ханжами понятия совести. Я чувствую, что сам уже не способен продолжать.
Возможности исследований, предоставившиеся мне в деле Брайтонов. были буквально ниспосланы небом. Несколько месяцев назад я был вынужден закрыть двери своей психиатрической больницы в Нью-Йорке. Моя рекордная, почти стопроцентная неспособность оказать помощь душевнобольным вызвала определенные сомнения у .нолей, стоит ли передавать в мои руки своих близких, страдающих психическими заболеваниями. Без человеческого материала для дальнейших экспериментов я чувствовал себя потерянным, хотя, судя по всему, был чрезвычайно близок к окончательному успеху.
Поэтому я восторженно встретил предложение сопровождать в Майами больного и двух молодых людей, с которыми я мог работать без помех, как мне вздумается.Не буду останавливаться на подробном анализе своего метода, с помощью которого мне удалось превратить умную и вполне нормальную девушку в одержимую манией убийства матери, в блуждающего по ночам безумца с неистовой жаждой крови, которую я сумел возбудить в ее невинной груди. Детали изложены в записях моих наблюдений за историей ее болезни. Они представляют интерес только для специалиста.
Достаточно сказать, что сразу же по прибытии в Майами я полностью переключил свое внимание на двух молодых людей. Поскольку на больного старика, который определенно был на грани смерти, времени у меня не оставалось, я пригласил местного терапевта и фактически полностью стал свободен.
В процессе своих прошлых экспериментов я убедился, что каждый индивидуум обладает некоторыми скрытыми фобиями или комплексами, находящими выражение в ряде более или менее четких признаков и представляющими своего рода путеводную нить к безумию, если эту фобию всячески усиливать внушением.
Выбрав первым Кларенса, я обнаружил в юноше противоестественную склонность к гомосексуализму. Начав поддерживать и развивать эту черту его характера, я был разочарован, не отметив адекватной реакции пациента. Будучи от природы ограниченным, со слабо развитым интеллектом, он обладал замедленными и нечеткими реакциями. В общем, достаточно скоро мне стало ясно, что Филлис представляет собой значительно более интересный материал для исследований.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42