Да и тень…
Добравшись до места, откуда видна вершина, Пейяган едва не засмеялся от нежданной радости. Вот уж воистину олух, сосунок! Лежит себе за валуном и на пустое поле любуется, зайцев считает. А сорок-то и прохлопал, чурбан безмозглый! И подставил себя как нельзя лучше. А баба где?.. А! За валун положил, с той стороны; вон край одежды… Ишь ты, заботится, бережет!
Пейяган ликовал. И почему он решил, что мальчишка по сорочьему крику распознает его тропу? Он же неумеха! Его же и не учил никто толком; до Посвящения и времени не было: от Волков-то привели совсем поздно!.. Эх, дурак, дурак, с кем тягаться вздумал? Нет, ты умрешь не сразу; ты у меня до самого рассвета поживешь!
Приподнявшись на локте, Пейяган взял в правую руку металку и дротик. Сейчас он точным ударом раздробит мальчишке левое плечо – и лук уже не страшен. А ответного дротика он не боится: Аймик и здоровый-то мечет их хуже некуда.
Легко вскочив на ноги, Пейяган с победным криком взмахнул рукой, сжимающей металку и дротик, и…
…Ему показалось, что кто-то невидимый со всей силы ударил его по правому плечу. Пальцы разжались, и оружие упало на траву к ногам. Плечо горит, в нем пульсирует нарастающая боль, и словно огонь течет по руке, и что-то щекочет нос… Оперение стрелы, глубоко вошедшей в его тело. И совсем не оттуда, не с вершины, а из травы у подножия холма поднимается он, проклятый! Полуголый, с луком наготове.
7
– Пейяган! – Голос победителя слегка дрожал. – Я предлагал вам уйти с миром. Ты не послушал, и вот двое из вас уже мертвы, а ты, знаменитый следопыт, в руках своего брата… которого пытался убить.
– Хватит болтать! – превозмогая боль, процедил Пейяган. – Стреляй!
Но Аймик опустил лук:
– Нет. Не буду. Уходи к своим и скажи: Аймик, опозоренный бывшими сородичами, порывает с Родом, но мести не ищет. Он не хотел ничьей смерти. Но если будет послана новая погоня, назад не вернется никто! А ведь у детей Тигрольва (он усмехнулся) не так много мужчин.
(А! Так ты не хочешь меня убивать? Ну тогда еще не все потеряно!)
Пейяган, как бы поддерживая правую руку, скользнул левой рукой к рукояти костяного кинжала:
– Сделанное – сделано, и не будем больше об этом. Но если ты хочешь, чтобы я вернулся и передал твои слова, – помоги! Видишь, я кровью истекаю!
Аймик усмехнулся:
– Ты все считаешь меня дураком, братец? Мне нет дела до того, изойдешь ты кровью или нет. Ты охотник, помогай себе сам. Или ложись рядом со своим сыном и умирай, мне все равно… Эй, Ата!
Та, кого Пейяган принял за своего брата, уже была на ногах и с некоторым беспокойством наблюдала за происходящим.
– Собирай вещи. Мы уходим.
Ата достала из-за валуна свернутые шкуры, перебросила за спину оба заплечника, хотела прихватить еще что-то…
– Не торопись. Успеем.
Она сложила вещи к ногам Аймика и, восторженно глядя в его лицо, прошептала:
– Муж мой!
Хотела обнять, но, обернувшись на врага (совсем рядом! Ранен, но опасен), поспешно отступила и побежала вверх по склону за остальными вещами и копьями мужа.
Пейяган смотрел на их сборы в бессильной злобе. Он проиграл, проиграл окончательно, и… лучше бы его и впрямь убили! Казалось, эта проклятая парочка не обращает на него никакого внимания, но он чувствовал, что Аймик улавливает малейший его жест. Неосторожное движение, и… Так, может, и в самом деле попытаться? Была не была…
Нет! Жить все же хотелось, несмотря ни на что. Кровь текла; уже начала кружиться голова. Следовало заняться раной… если он и впрямь не хочет истечь кровью.
Стиснув зубы, Пейяган резким движением обломил стрелу. Кровь потекла сильнее; ему пришлось отдышаться, прежде чем вырвать из раны обломок с окровавленным наконечником… Кажется, задета кость, но это потом. Сейчас главное – остановить этот живой ручей. Опустившись на траву и помогая зубами, он принялся левой рукой накладывать ременной жгут. Мальчишка и девчонка его больше не интересовали; пусть уходят… если так оно все обернулось. Подальше и навсегда, – авось там, в чужих землях, их настигнет возмездие. Жаль только, он, Пейяган, этого не увидит, даже не узнает…
Следовало подумать о другом: о мертвых, один из которых – его сын. Пейяган знал толк в ранах и ничуть не тешил себя ложными надеждами. Мертвы. Оба. И как же теперь быть? Сын Тигрольва, оставшийся в живых, не может бросить тело своего собрата на растерзание зверям, на поругание врагам – это Закон! Он, однорукий, должен либо приготовить для них временную могилу, чтобы вернуться потом сюда с сородичами, либо каким-то образом дотащить оба тела до стойбища… Почти на дневной переход.
В закатных лучах оба тела казались сплошь покрытыми кровавой дымкой, оранжево-багровый свет отражался в мертвых глазах. Сгустки настоящей крови чернели на горле, на рубахах. Этот… Двужильный умер мгновенно: стрела пробила сердце. Сыну пришлось помучиться. Было видно: он даже успел понять, что умирает…
Сверху послышалось негромкое пение. Не вставая с колен, Пейяган обернулся. Аймик на вершине Двуглазого холма кропил своей кровью Священные Камни – Бабушку и Дедушку. Благодарственная жертва… Что ж ему есть за что благодарить Предков!
Странная и страшная мысль осенила Пейягана: выходит, Предки не только от него отвернулись – от всего Рода детей Тигрольва, пославшего погоню! И ради кого? Ради мальчишки, который добровольно разорвал родственные связи, и какой-то приблудной, никому не ведомой девчонки. Но почему? И что же теперь будет с ними со всеми?
Пейяган покачал головой. Это дело колдуна. А у него, охотника, иные заботы: что делать ему, однорукому, с двумя мертвыми сородичами?
Принеся положенную жертву, Аймик в последний раз посмотрел на коленопреклоненного брата, склонившегося над телом своего сына и машинально потирающего безвольную правую руку. Что-то похожее на жалость шевельнулось в его душе. Но ни поддаваться этому чувству, ни размышлять о нем охотник не стал. Во всем виноват сам Пейяган. Он, Аймик, не хотел ничьей крови.
Аймик спустил тетиву, давая отдых натруженному телу своего верного друга, прошептал ему: «Благодарю тебя, Разящий! Ты нас спас!» — и стал спускаться к жене, поджидавшей его у южного склона.
Так начались земные странствия Аймика, сына Тигролъва, добровольно ставшего Безродным.
Часть 2
ЗЕМНЫЕ ТРОПЫ
Глава 6 К ДОБРУ ИЛИ К ХУДУ?
1
Аймик открыл глаза и некоторое время лежал неподвижно, стараясь успокоить бьющееся сердце, с наслаждением вдыхая запах сухой хвои. Серый свет пробивался сквозь щели (а кровлей-то пора заняться: скоро начнутся дожди). На плече – теплое дыхание Аты. Она что-то пробормотала и снова ушла в сон…
Все хорошо. Он снова здесь, в своем Мире. Он вырвался из очередного странного сна!.. Но о чем духи говорили ему в этот раз?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Добравшись до места, откуда видна вершина, Пейяган едва не засмеялся от нежданной радости. Вот уж воистину олух, сосунок! Лежит себе за валуном и на пустое поле любуется, зайцев считает. А сорок-то и прохлопал, чурбан безмозглый! И подставил себя как нельзя лучше. А баба где?.. А! За валун положил, с той стороны; вон край одежды… Ишь ты, заботится, бережет!
Пейяган ликовал. И почему он решил, что мальчишка по сорочьему крику распознает его тропу? Он же неумеха! Его же и не учил никто толком; до Посвящения и времени не было: от Волков-то привели совсем поздно!.. Эх, дурак, дурак, с кем тягаться вздумал? Нет, ты умрешь не сразу; ты у меня до самого рассвета поживешь!
Приподнявшись на локте, Пейяган взял в правую руку металку и дротик. Сейчас он точным ударом раздробит мальчишке левое плечо – и лук уже не страшен. А ответного дротика он не боится: Аймик и здоровый-то мечет их хуже некуда.
Легко вскочив на ноги, Пейяган с победным криком взмахнул рукой, сжимающей металку и дротик, и…
…Ему показалось, что кто-то невидимый со всей силы ударил его по правому плечу. Пальцы разжались, и оружие упало на траву к ногам. Плечо горит, в нем пульсирует нарастающая боль, и словно огонь течет по руке, и что-то щекочет нос… Оперение стрелы, глубоко вошедшей в его тело. И совсем не оттуда, не с вершины, а из травы у подножия холма поднимается он, проклятый! Полуголый, с луком наготове.
7
– Пейяган! – Голос победителя слегка дрожал. – Я предлагал вам уйти с миром. Ты не послушал, и вот двое из вас уже мертвы, а ты, знаменитый следопыт, в руках своего брата… которого пытался убить.
– Хватит болтать! – превозмогая боль, процедил Пейяган. – Стреляй!
Но Аймик опустил лук:
– Нет. Не буду. Уходи к своим и скажи: Аймик, опозоренный бывшими сородичами, порывает с Родом, но мести не ищет. Он не хотел ничьей смерти. Но если будет послана новая погоня, назад не вернется никто! А ведь у детей Тигрольва (он усмехнулся) не так много мужчин.
(А! Так ты не хочешь меня убивать? Ну тогда еще не все потеряно!)
Пейяган, как бы поддерживая правую руку, скользнул левой рукой к рукояти костяного кинжала:
– Сделанное – сделано, и не будем больше об этом. Но если ты хочешь, чтобы я вернулся и передал твои слова, – помоги! Видишь, я кровью истекаю!
Аймик усмехнулся:
– Ты все считаешь меня дураком, братец? Мне нет дела до того, изойдешь ты кровью или нет. Ты охотник, помогай себе сам. Или ложись рядом со своим сыном и умирай, мне все равно… Эй, Ата!
Та, кого Пейяган принял за своего брата, уже была на ногах и с некоторым беспокойством наблюдала за происходящим.
– Собирай вещи. Мы уходим.
Ата достала из-за валуна свернутые шкуры, перебросила за спину оба заплечника, хотела прихватить еще что-то…
– Не торопись. Успеем.
Она сложила вещи к ногам Аймика и, восторженно глядя в его лицо, прошептала:
– Муж мой!
Хотела обнять, но, обернувшись на врага (совсем рядом! Ранен, но опасен), поспешно отступила и побежала вверх по склону за остальными вещами и копьями мужа.
Пейяган смотрел на их сборы в бессильной злобе. Он проиграл, проиграл окончательно, и… лучше бы его и впрямь убили! Казалось, эта проклятая парочка не обращает на него никакого внимания, но он чувствовал, что Аймик улавливает малейший его жест. Неосторожное движение, и… Так, может, и в самом деле попытаться? Была не была…
Нет! Жить все же хотелось, несмотря ни на что. Кровь текла; уже начала кружиться голова. Следовало заняться раной… если он и впрямь не хочет истечь кровью.
Стиснув зубы, Пейяган резким движением обломил стрелу. Кровь потекла сильнее; ему пришлось отдышаться, прежде чем вырвать из раны обломок с окровавленным наконечником… Кажется, задета кость, но это потом. Сейчас главное – остановить этот живой ручей. Опустившись на траву и помогая зубами, он принялся левой рукой накладывать ременной жгут. Мальчишка и девчонка его больше не интересовали; пусть уходят… если так оно все обернулось. Подальше и навсегда, – авось там, в чужих землях, их настигнет возмездие. Жаль только, он, Пейяган, этого не увидит, даже не узнает…
Следовало подумать о другом: о мертвых, один из которых – его сын. Пейяган знал толк в ранах и ничуть не тешил себя ложными надеждами. Мертвы. Оба. И как же теперь быть? Сын Тигрольва, оставшийся в живых, не может бросить тело своего собрата на растерзание зверям, на поругание врагам – это Закон! Он, однорукий, должен либо приготовить для них временную могилу, чтобы вернуться потом сюда с сородичами, либо каким-то образом дотащить оба тела до стойбища… Почти на дневной переход.
В закатных лучах оба тела казались сплошь покрытыми кровавой дымкой, оранжево-багровый свет отражался в мертвых глазах. Сгустки настоящей крови чернели на горле, на рубахах. Этот… Двужильный умер мгновенно: стрела пробила сердце. Сыну пришлось помучиться. Было видно: он даже успел понять, что умирает…
Сверху послышалось негромкое пение. Не вставая с колен, Пейяган обернулся. Аймик на вершине Двуглазого холма кропил своей кровью Священные Камни – Бабушку и Дедушку. Благодарственная жертва… Что ж ему есть за что благодарить Предков!
Странная и страшная мысль осенила Пейягана: выходит, Предки не только от него отвернулись – от всего Рода детей Тигрольва, пославшего погоню! И ради кого? Ради мальчишки, который добровольно разорвал родственные связи, и какой-то приблудной, никому не ведомой девчонки. Но почему? И что же теперь будет с ними со всеми?
Пейяган покачал головой. Это дело колдуна. А у него, охотника, иные заботы: что делать ему, однорукому, с двумя мертвыми сородичами?
Принеся положенную жертву, Аймик в последний раз посмотрел на коленопреклоненного брата, склонившегося над телом своего сына и машинально потирающего безвольную правую руку. Что-то похожее на жалость шевельнулось в его душе. Но ни поддаваться этому чувству, ни размышлять о нем охотник не стал. Во всем виноват сам Пейяган. Он, Аймик, не хотел ничьей крови.
Аймик спустил тетиву, давая отдых натруженному телу своего верного друга, прошептал ему: «Благодарю тебя, Разящий! Ты нас спас!» — и стал спускаться к жене, поджидавшей его у южного склона.
Так начались земные странствия Аймика, сына Тигролъва, добровольно ставшего Безродным.
Часть 2
ЗЕМНЫЕ ТРОПЫ
Глава 6 К ДОБРУ ИЛИ К ХУДУ?
1
Аймик открыл глаза и некоторое время лежал неподвижно, стараясь успокоить бьющееся сердце, с наслаждением вдыхая запах сухой хвои. Серый свет пробивался сквозь щели (а кровлей-то пора заняться: скоро начнутся дожди). На плече – теплое дыхание Аты. Она что-то пробормотала и снова ушла в сон…
Все хорошо. Он снова здесь, в своем Мире. Он вырвался из очередного странного сна!.. Но о чем духи говорили ему в этот раз?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134