Овид понимал
это не хуже меня, поэтому обернул одну кисть плащом и застыл на месте,
ожидая, когда противник решится на атаку.
Атака последовала почти мгновенно.
Я не успел сосчитать, сколько раз Овид парировал удары, следовавшие с
разных сторон, только потом послышался глухой стук, и тут же нападавший
рухнул на пол ничком. Кровь из затылка, рассеченного эфесом шпаги, тонкой
струйкой покатилась в щель между досками.
На шум драки и крики "убивают" сбежались почти все аборигены
бомжатника.
Увидев не очень симпатичную толпу, я решил, что тут нам и конец - со
всеми не справиться, но дело приняло другой оборот. Парней вытащили из
фургона и, подталкивая в спины, отправили восвояси, после чего нас
заверили, что так поступать и следует, иначе здесь не выжить.
- А это, - говорил словоохотливый старичок с лицом цвета чернослива
от неумеренного употребления одеколона, - хулиганы местные. Братья
Затыкины. Что с них взять, с уголовничков.
На том и успокоились.
Вернувшийся к вечеру Гриша нашим подвигам не удивился.
- Да ты тут, - обращаясь к Овиду, заметил он, - своим лазерным мечом
весь город разнести можешь.
- У меня обычная шпага, - пытался протестовать честный Овид, но по
всему было видно, что Гриша не очень верит его словам.
Часа три, во время ужина и после, он пытал нас расспросами о нашей
галактике. Пришлось вспомнить все, что читал когда-то в фантастических
романах, но Грише этого было мало.
- А вот скажите, когда вы у себя построили коммунизм?
- Э-э, - тянул я, - кажется, сразу после объединения разумных планет
в конфедерацию.
- Нет, ты год назови.
- Не помню.
- Артист. А еще образованный человек. Ты кто на корабле? Бортмеханик?
- Ну.
- Н-ну, - передразнил Гриша. - Я вот в бомжатнике живу и то разбуди
ночью и спроси, когда победили большевисты, тут же отвечу - в одна тысяча
девятьсот двадцать втором году, после разгрома монгольских полчищ на
Халхин-Голе. А ты - не помню.
Гриша измотал нас настолько, что мы сами не задали ему множество
вопросов, заготовленных еще днем. Правда, во время обсуждения сложившейся
ситуации мы с Овидом пришли к одному обнадеживающему для нас выводу -
осколки зеркала вряд ли рассеялись по всему Второму Реальному. Скорее
всего они оказались именно в Новокержацке, так как переход из Коллектора и
обратно находится здесь. Кстати, и Люська вряд ли могла оказаться за
пределами этого города.
Несмотря на кажущуюся безнадежность наших поисков, кое-какие шансы у
нас все-таки были.
Так и не добившись от хозяина обещания отвести нас завтра туда, где
волшебных осколков навалом, мы в конце концов крепко заснули, а
проснувшись, обнаружили, что Гриши дома опять нет.
Надо было действовать самостоятельно.
Первым делом я решил наведаться в учреждение, где остался Хома.
Я представил, как беспризорный табурет скитается ночью по конторским
коридорам, пугая вневедомственную охрану, и проникся к Хоме жалостью. Уж
он бы нас в беде не бросил.
Овид, в свою очередь, взял на себя общую разведку.
Мы долго петляли по грязным улочкам Нахаловки, пока не выбрались к
конечной остановке троллейбуса.
Заботливый Гриша оставил нам деньги на текущие расходы, так что не
пришлось топать до центра пешком. Немного смущала наша одежда, но вещи, в
которые нарядил нас хозяин, были если и не новыми, то все же чистыми, и я
решил не комплексовать по этому поводу, тем более, что мне пришлось только
переобуться, а Овиду переодеться по полной форме.
В центре мы разделились. Овид пошел бродить по улицам, а я направился
к зданию с комнаткой перехода.
Мои опасения нарваться на знакомого вахтера к счастью не оправдались.
На сей раз дежурила симпатичная старушка, по виду отставная учительница.
Она внимательно читала "Истину", на первой странице которой я заметил
краем глаза крупный лозунг "Дадим отпор...", и никак не отреагировала на
мое проникновение в контору.
Я долго бродил по длинным запутанным коридорам, заглядывал в комнаты
сотрудников и даже спустился в подвал, где действительно находилась
столярка, но Хома как в воду канул.
Мои поиски кончились тем, что я столкнулся в вестибюле с полным
молодым человеком, спрашивающим меня накануне, где я работаю.
На сей раз молодой человек только понимающе кивнул, взглянув на мои
растоптанные штиблеты, и тихо доложил:
- В сметном отделе Курдакову привезли порнографический журнал из
Финляндии. Он его всем сотрудникам показывает. Учтите мой сигнал.
Я с отвращением покинул бдительную контору. Скорее всего, Хома
самостоятельно выбрался отсюда и теперь разыскивает нас, но дело это почти
безнадежное. Оставалось довериться воле случая.
Центральная улица имени Кузьмича плавно текла в сторону реки. В один
момент мне даже показалось, что я нахожусь вовсе не во Втором, а в самом
что ни на есть Первом Реальном, уж очень похожими были дома и до боли
знакомы вывески, только вместо яркой рекламы здания в основном украшались
кумачовыми транспарантами.
Так, не спеша, я добрел до родимого театра.
То, что это наш Экспериментальный Молодежный не вызывало никаких
сомнений. На облупленной левой колонне хорошо читался десятки раз
закрашиваемый завхозом и тем не менее каждый раз возобновляющийся лозунг
"Спартак - чемпион!".
- Ничего себе, - пробормотал я, застыв перед храмом искусства. -
Может, у меня в этом городе еще и квартира сохранилась?
Репертуарная афиша гласила, что сегодня дают "Вишневый сад", а вчера
шел "Мольер" по Булгакову.
Я пробежался по фамилиям исполнителей. Слава богу, никакой мистики.
Моей фамилии нигде не значилось.
И все же просто так пройти мимо театра, где работал последние десять
лет, я не мог.
Все оказалось в точности таким, каким я помнил. Служебный вход
располагался в торце, и даже дверь была обита вечным коричневым
дерматином, а массивная ручка неплотно прикручена, отчего постоянно
хлябала.
Открывая знакомую дверь, я был готов к чему угодно, но только не к
тому, что на вахте будет сидеть бессменная тетя Глаша, работающая в театре
со дня его основания. Режиссер, например, был у нас уже третий, а тетя
Глаша оставалась одна, и, похоже, никакие катаклизмы не могли изменить эту
ситуацию.
- Здрассьте, - робко кивнул я тете Глаше, не рискуя проскочить мимо
нее в актерский холл.
- Опять, Леша, опаздываешь, - тетя Глаша оторвалась от вязания и
строго взглянула на меня. - Пожаров уже хотел за тобой кого-нибудь домой
посылать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
это не хуже меня, поэтому обернул одну кисть плащом и застыл на месте,
ожидая, когда противник решится на атаку.
Атака последовала почти мгновенно.
Я не успел сосчитать, сколько раз Овид парировал удары, следовавшие с
разных сторон, только потом послышался глухой стук, и тут же нападавший
рухнул на пол ничком. Кровь из затылка, рассеченного эфесом шпаги, тонкой
струйкой покатилась в щель между досками.
На шум драки и крики "убивают" сбежались почти все аборигены
бомжатника.
Увидев не очень симпатичную толпу, я решил, что тут нам и конец - со
всеми не справиться, но дело приняло другой оборот. Парней вытащили из
фургона и, подталкивая в спины, отправили восвояси, после чего нас
заверили, что так поступать и следует, иначе здесь не выжить.
- А это, - говорил словоохотливый старичок с лицом цвета чернослива
от неумеренного употребления одеколона, - хулиганы местные. Братья
Затыкины. Что с них взять, с уголовничков.
На том и успокоились.
Вернувшийся к вечеру Гриша нашим подвигам не удивился.
- Да ты тут, - обращаясь к Овиду, заметил он, - своим лазерным мечом
весь город разнести можешь.
- У меня обычная шпага, - пытался протестовать честный Овид, но по
всему было видно, что Гриша не очень верит его словам.
Часа три, во время ужина и после, он пытал нас расспросами о нашей
галактике. Пришлось вспомнить все, что читал когда-то в фантастических
романах, но Грише этого было мало.
- А вот скажите, когда вы у себя построили коммунизм?
- Э-э, - тянул я, - кажется, сразу после объединения разумных планет
в конфедерацию.
- Нет, ты год назови.
- Не помню.
- Артист. А еще образованный человек. Ты кто на корабле? Бортмеханик?
- Ну.
- Н-ну, - передразнил Гриша. - Я вот в бомжатнике живу и то разбуди
ночью и спроси, когда победили большевисты, тут же отвечу - в одна тысяча
девятьсот двадцать втором году, после разгрома монгольских полчищ на
Халхин-Голе. А ты - не помню.
Гриша измотал нас настолько, что мы сами не задали ему множество
вопросов, заготовленных еще днем. Правда, во время обсуждения сложившейся
ситуации мы с Овидом пришли к одному обнадеживающему для нас выводу -
осколки зеркала вряд ли рассеялись по всему Второму Реальному. Скорее
всего они оказались именно в Новокержацке, так как переход из Коллектора и
обратно находится здесь. Кстати, и Люська вряд ли могла оказаться за
пределами этого города.
Несмотря на кажущуюся безнадежность наших поисков, кое-какие шансы у
нас все-таки были.
Так и не добившись от хозяина обещания отвести нас завтра туда, где
волшебных осколков навалом, мы в конце концов крепко заснули, а
проснувшись, обнаружили, что Гриши дома опять нет.
Надо было действовать самостоятельно.
Первым делом я решил наведаться в учреждение, где остался Хома.
Я представил, как беспризорный табурет скитается ночью по конторским
коридорам, пугая вневедомственную охрану, и проникся к Хоме жалостью. Уж
он бы нас в беде не бросил.
Овид, в свою очередь, взял на себя общую разведку.
Мы долго петляли по грязным улочкам Нахаловки, пока не выбрались к
конечной остановке троллейбуса.
Заботливый Гриша оставил нам деньги на текущие расходы, так что не
пришлось топать до центра пешком. Немного смущала наша одежда, но вещи, в
которые нарядил нас хозяин, были если и не новыми, то все же чистыми, и я
решил не комплексовать по этому поводу, тем более, что мне пришлось только
переобуться, а Овиду переодеться по полной форме.
В центре мы разделились. Овид пошел бродить по улицам, а я направился
к зданию с комнаткой перехода.
Мои опасения нарваться на знакомого вахтера к счастью не оправдались.
На сей раз дежурила симпатичная старушка, по виду отставная учительница.
Она внимательно читала "Истину", на первой странице которой я заметил
краем глаза крупный лозунг "Дадим отпор...", и никак не отреагировала на
мое проникновение в контору.
Я долго бродил по длинным запутанным коридорам, заглядывал в комнаты
сотрудников и даже спустился в подвал, где действительно находилась
столярка, но Хома как в воду канул.
Мои поиски кончились тем, что я столкнулся в вестибюле с полным
молодым человеком, спрашивающим меня накануне, где я работаю.
На сей раз молодой человек только понимающе кивнул, взглянув на мои
растоптанные штиблеты, и тихо доложил:
- В сметном отделе Курдакову привезли порнографический журнал из
Финляндии. Он его всем сотрудникам показывает. Учтите мой сигнал.
Я с отвращением покинул бдительную контору. Скорее всего, Хома
самостоятельно выбрался отсюда и теперь разыскивает нас, но дело это почти
безнадежное. Оставалось довериться воле случая.
Центральная улица имени Кузьмича плавно текла в сторону реки. В один
момент мне даже показалось, что я нахожусь вовсе не во Втором, а в самом
что ни на есть Первом Реальном, уж очень похожими были дома и до боли
знакомы вывески, только вместо яркой рекламы здания в основном украшались
кумачовыми транспарантами.
Так, не спеша, я добрел до родимого театра.
То, что это наш Экспериментальный Молодежный не вызывало никаких
сомнений. На облупленной левой колонне хорошо читался десятки раз
закрашиваемый завхозом и тем не менее каждый раз возобновляющийся лозунг
"Спартак - чемпион!".
- Ничего себе, - пробормотал я, застыв перед храмом искусства. -
Может, у меня в этом городе еще и квартира сохранилась?
Репертуарная афиша гласила, что сегодня дают "Вишневый сад", а вчера
шел "Мольер" по Булгакову.
Я пробежался по фамилиям исполнителей. Слава богу, никакой мистики.
Моей фамилии нигде не значилось.
И все же просто так пройти мимо театра, где работал последние десять
лет, я не мог.
Все оказалось в точности таким, каким я помнил. Служебный вход
располагался в торце, и даже дверь была обита вечным коричневым
дерматином, а массивная ручка неплотно прикручена, отчего постоянно
хлябала.
Открывая знакомую дверь, я был готов к чему угодно, но только не к
тому, что на вахте будет сидеть бессменная тетя Глаша, работающая в театре
со дня его основания. Режиссер, например, был у нас уже третий, а тетя
Глаша оставалась одна, и, похоже, никакие катаклизмы не могли изменить эту
ситуацию.
- Здрассьте, - робко кивнул я тете Глаше, не рискуя проскочить мимо
нее в актерский холл.
- Опять, Леша, опаздываешь, - тетя Глаша оторвалась от вязания и
строго взглянула на меня. - Пожаров уже хотел за тобой кого-нибудь домой
посылать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35