Он просто отдал распоряжение, чтобы остальные его силы в свою очередь окружили спецназовцев. Сегодня вечером в здании находились более полусотни «якобинцев». Ничто не должно было помешать перезагрузке его игр.
Доминик оставался совершенно спокойным, пока не тряхнуло само здание. Его высокий лоб прорезали морщины, а темные глаза, в которых отражались изображения с телевизионных экранов, на мгновение прикрылись. С помощью встроенного в верхний ящик стола пульта Доминик переключился на камеры наружного обзора. Черно-белый экран, дававший картинку со стороны реки, был залит белым светом. Доминик подрегулировал изображение и принялся наблюдать за посадкой летательного аппарата с яркими навигационными огнями. Это был самолет с вертикальными взлетом и посадкой. На площадке для парковки автомобилей были разбросаны машины, мешавшие самолету приземлиться. Когда самолет завис футах в пятнадцати над землей, в его фюзеляже открылся люк. Оттуда раскрутились веревочные лестницы, и по ним вниз соскользнули солдаты. Натовские солдаты.
Губы Доминика сжались. Только НАТО ему не хватало. Что им здесь делать? — рявкнул он про себя, хотя ответ ему был известен. Новая очередная операция по его захвату.
Пока двадцать солдат выгружались на асфальт, Доминик позвонил Алену Буле. Бывший шеф парижской полиции ожидал в подземном тренировочном зале вместе с резервными силами «якобинцев».
— Ален, вы следите за вашими мониторами?
— Да, месье.
— Похоже, НАТО не нашло ничего лучшего, чем напасть на страну, являющуюся его членом. Позаботьтесь, чтобы с ними разобрались, и дайте мне знать об этом на борт «Дерзкого».
— Слушаюсь.
Доминик позвонил своему исполнительному директору.
— Этьен, как идет загрузка?
— "Концентрационный лагерь" уже прошел, месье Доминик. «Вешая с толпой» завершим к полуночи.
— Мне нужно, чтобы вы закончили раньше.
— Месье, мы вели предварительную настройку, но пришлось прятать программу из-за...
— Раньше, — отрезал Доминик и отключил связь. Затем он набрал номер пилота своего «лонгрейнджера» — вертолета дальнего действия.
— Андрэ? Я спускаюсь. Подготовьте «Дерзкого» к отлету.
— Слушаюсь, месье.
Доминик повесил трубку. Встав из-за стола, он оглядел свою коллекцию гильотин. В мерцающих отсветах телеэкранов они походили на призраков. Послышался выстрел, за ним последовали другие.
Невольно Доминику вспомнился Дантон, сказавший своим палачам, прежде чем его обезглавили: «Показывайте мою голову народу — она стоит того, чтобы ее показывать». Даже если фабрику закроют, игры будут уже загружены, а он сам останется на свободе. Он отступит на одно из множества национальных или международных предприятий, созданных специально на случай, если понадобится укрытие. Завод пластмасс на Тайване. Его банк в Париже. Фирма по производству компакт-дисков в Мадриде.
Выключив телевизоры, он решительно направился из кабинета в сторону лифта. Он просто менял местонахождение своей штаб-квартиры. Велика потеря, если эта первая серьезная стычка уже сделает его в глазах соотечественников жертвой произвола властей.
Лифт доставил его к подземному переходу, который вел к посадочной площадке позади фабрики. Он ввел код в замок двери в конце коридора. Створки автоматически раздвинулись, и Доминик поднялся по ступенькам на площадку. Вертолет уже разогревался. Слегка пригнувшись под вращающимися лопастями, он прошел вдоль хвостовой части машины и запрыгнул с подножки в кабину.
— Полетели, — приказал он пилоту, оказавшись в просторном салоне и закрывая за собой дверь.
Кабина пилотов была слева от него. Кресло второго пилота пустовало. В пассажирском салоне сиденья с толстой обивкой располагались два ряда. Доминик уселся на переднем из них, ближе к двери. Нарастающий рокот, похоже, стряхнул с его лица бесстрастную маску. Оглянувшись назад на крепость, он злобно оскалился. Самолет НАТО начал двигаться к площадке, с которой они только что взлетели. При посадке он взметнул в воздух облако земли и песка. Натовские солдаты уже покинули стоянку.
Доминик увидел вспышки выстрелов в окнах и на территории здания.
Ему казалось, что над ним надругались. Солдаты представлялись варварами, разбушевавшимися в христианском храме, слепо круша все подряд. Ему хотелось крикнуть им: «Это выше вашего понимания! Я олицетворяю собой светлую судьбу цивилизации!»
Вертолет пролетел над рекой и, сделав вираж, направился обратно к крепости.
— Андрэ, что ты делаешь?! — удивился Доминик, стараясь перекричать рокот двигателя.
Пилот ничего не ответил, а вертолет стал снижаться.
— Андрэ? Андрэ!
— Ты сказал мне по телефону, — заговорил пилот, — что следил за каждым моим шагом. Но один мой шаг ты упустил. Когда я подошел к твоему пилоту и ударил бедного парня, сорвав на нем свой двадцатилетний гнев.
Рихард Хаузен обернулся и всмотрелся в лицо Доминика. Француз ощутил, как внутри него все похолодело.
— Я взлетел, чтобы освободить место для самолета, — пояснил ему Хаузен. — Теперь ты возвращаешься обратно, Жирар. Фактически на двадцать лет назад.
Какое-то мгновенье Доминик пытался найти достойный ответ. Но только мгновенье. Как и в Париже двадцать лет назад, всякая мысль о споре разбивалась о тот дух порядочности, который исходил от Хаузена. Как он сейчас ненавидел этого немца. Не меньше, чем тогда, когда тот защищал тех девчонок.
Теряя контроль над шатким равновесием между опасностью и чувством самосохранения, между страстью и разумом, Доминик с нечленораздельным мычанием бросился на Хаузена. Он схватил немца сзади за выбившиеся из-под шлема волосы и через спинку сиденья заломил ему голову.
Хаузен закричал, когда Доминик надавил сильнее, пытаясь сломать ему шею, и, отпустив ручку управления, стал цепляться за кисти француза. Вертолет моментально клюнул носом, и Доминик налетел на спинку кресла пилота, отпустив Хаузена, которого в свою очередь швырнуло на приборный щиток.
На мгновения потеряв ориентацию, немец постарался прийти в себя. Он отбросил с окровавленного лба забрало шлема, и ему удалось отыскать ручку управления.
Вертолет вышел из пике. Тем временем Доминик, скользнув за кресло пилота, поднял с пола упавшие наушники. Не сводя глаз с ручки управления, он набросил провод на шею Хаузена и стал его затягивать.
Глава 65
Четверг, 17 часов 41 минута, Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Майк Роджерс изучал выведенную на экран карту Германии, когда Даррелл Маккаски повернулся в его сторону и выставил вверх два больших пальца.
— Есть, поймал! — радостно объявил он. — Гауптман Розенлохер на связи?
Роджерс снял свою трубку.
— Гауптман Розенлохер, вы говорите по-английски?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Доминик оставался совершенно спокойным, пока не тряхнуло само здание. Его высокий лоб прорезали морщины, а темные глаза, в которых отражались изображения с телевизионных экранов, на мгновение прикрылись. С помощью встроенного в верхний ящик стола пульта Доминик переключился на камеры наружного обзора. Черно-белый экран, дававший картинку со стороны реки, был залит белым светом. Доминик подрегулировал изображение и принялся наблюдать за посадкой летательного аппарата с яркими навигационными огнями. Это был самолет с вертикальными взлетом и посадкой. На площадке для парковки автомобилей были разбросаны машины, мешавшие самолету приземлиться. Когда самолет завис футах в пятнадцати над землей, в его фюзеляже открылся люк. Оттуда раскрутились веревочные лестницы, и по ним вниз соскользнули солдаты. Натовские солдаты.
Губы Доминика сжались. Только НАТО ему не хватало. Что им здесь делать? — рявкнул он про себя, хотя ответ ему был известен. Новая очередная операция по его захвату.
Пока двадцать солдат выгружались на асфальт, Доминик позвонил Алену Буле. Бывший шеф парижской полиции ожидал в подземном тренировочном зале вместе с резервными силами «якобинцев».
— Ален, вы следите за вашими мониторами?
— Да, месье.
— Похоже, НАТО не нашло ничего лучшего, чем напасть на страну, являющуюся его членом. Позаботьтесь, чтобы с ними разобрались, и дайте мне знать об этом на борт «Дерзкого».
— Слушаюсь.
Доминик позвонил своему исполнительному директору.
— Этьен, как идет загрузка?
— "Концентрационный лагерь" уже прошел, месье Доминик. «Вешая с толпой» завершим к полуночи.
— Мне нужно, чтобы вы закончили раньше.
— Месье, мы вели предварительную настройку, но пришлось прятать программу из-за...
— Раньше, — отрезал Доминик и отключил связь. Затем он набрал номер пилота своего «лонгрейнджера» — вертолета дальнего действия.
— Андрэ? Я спускаюсь. Подготовьте «Дерзкого» к отлету.
— Слушаюсь, месье.
Доминик повесил трубку. Встав из-за стола, он оглядел свою коллекцию гильотин. В мерцающих отсветах телеэкранов они походили на призраков. Послышался выстрел, за ним последовали другие.
Невольно Доминику вспомнился Дантон, сказавший своим палачам, прежде чем его обезглавили: «Показывайте мою голову народу — она стоит того, чтобы ее показывать». Даже если фабрику закроют, игры будут уже загружены, а он сам останется на свободе. Он отступит на одно из множества национальных или международных предприятий, созданных специально на случай, если понадобится укрытие. Завод пластмасс на Тайване. Его банк в Париже. Фирма по производству компакт-дисков в Мадриде.
Выключив телевизоры, он решительно направился из кабинета в сторону лифта. Он просто менял местонахождение своей штаб-квартиры. Велика потеря, если эта первая серьезная стычка уже сделает его в глазах соотечественников жертвой произвола властей.
Лифт доставил его к подземному переходу, который вел к посадочной площадке позади фабрики. Он ввел код в замок двери в конце коридора. Створки автоматически раздвинулись, и Доминик поднялся по ступенькам на площадку. Вертолет уже разогревался. Слегка пригнувшись под вращающимися лопастями, он прошел вдоль хвостовой части машины и запрыгнул с подножки в кабину.
— Полетели, — приказал он пилоту, оказавшись в просторном салоне и закрывая за собой дверь.
Кабина пилотов была слева от него. Кресло второго пилота пустовало. В пассажирском салоне сиденья с толстой обивкой располагались два ряда. Доминик уселся на переднем из них, ближе к двери. Нарастающий рокот, похоже, стряхнул с его лица бесстрастную маску. Оглянувшись назад на крепость, он злобно оскалился. Самолет НАТО начал двигаться к площадке, с которой они только что взлетели. При посадке он взметнул в воздух облако земли и песка. Натовские солдаты уже покинули стоянку.
Доминик увидел вспышки выстрелов в окнах и на территории здания.
Ему казалось, что над ним надругались. Солдаты представлялись варварами, разбушевавшимися в христианском храме, слепо круша все подряд. Ему хотелось крикнуть им: «Это выше вашего понимания! Я олицетворяю собой светлую судьбу цивилизации!»
Вертолет пролетел над рекой и, сделав вираж, направился обратно к крепости.
— Андрэ, что ты делаешь?! — удивился Доминик, стараясь перекричать рокот двигателя.
Пилот ничего не ответил, а вертолет стал снижаться.
— Андрэ? Андрэ!
— Ты сказал мне по телефону, — заговорил пилот, — что следил за каждым моим шагом. Но один мой шаг ты упустил. Когда я подошел к твоему пилоту и ударил бедного парня, сорвав на нем свой двадцатилетний гнев.
Рихард Хаузен обернулся и всмотрелся в лицо Доминика. Француз ощутил, как внутри него все похолодело.
— Я взлетел, чтобы освободить место для самолета, — пояснил ему Хаузен. — Теперь ты возвращаешься обратно, Жирар. Фактически на двадцать лет назад.
Какое-то мгновенье Доминик пытался найти достойный ответ. Но только мгновенье. Как и в Париже двадцать лет назад, всякая мысль о споре разбивалась о тот дух порядочности, который исходил от Хаузена. Как он сейчас ненавидел этого немца. Не меньше, чем тогда, когда тот защищал тех девчонок.
Теряя контроль над шатким равновесием между опасностью и чувством самосохранения, между страстью и разумом, Доминик с нечленораздельным мычанием бросился на Хаузена. Он схватил немца сзади за выбившиеся из-под шлема волосы и через спинку сиденья заломил ему голову.
Хаузен закричал, когда Доминик надавил сильнее, пытаясь сломать ему шею, и, отпустив ручку управления, стал цепляться за кисти француза. Вертолет моментально клюнул носом, и Доминик налетел на спинку кресла пилота, отпустив Хаузена, которого в свою очередь швырнуло на приборный щиток.
На мгновения потеряв ориентацию, немец постарался прийти в себя. Он отбросил с окровавленного лба забрало шлема, и ему удалось отыскать ручку управления.
Вертолет вышел из пике. Тем временем Доминик, скользнув за кресло пилота, поднял с пола упавшие наушники. Не сводя глаз с ручки управления, он набросил провод на шею Хаузена и стал его затягивать.
Глава 65
Четверг, 17 часов 41 минута, Вашингтон, федеральный округ Колумбия
Майк Роджерс изучал выведенную на экран карту Германии, когда Даррелл Маккаски повернулся в его сторону и выставил вверх два больших пальца.
— Есть, поймал! — радостно объявил он. — Гауптман Розенлохер на связи?
Роджерс снял свою трубку.
— Гауптман Розенлохер, вы говорите по-английски?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121