Граница света чуть-чуть не доходила до глаз Рихтера, однако француз все равно их видел. Они были почти такими же полупрозрачными, как и абажур. Немец имел приличный доход от этого заведения и от гостиничного обслуживания в Берлине, Штутгарте, Франкфурте и Гамбурге. Однако теперь Жан-Мишель готов был поспорить, что Рихтер, еще будучи бедным, любил пускать пыль в глаза.
Француз посмотрел на антресоль второго этажа. По ее периметру шли двери. Очевидно, это были комнаты для тех, кто не желали ограничиваться только танцами.
— Мы так поняли, что у вас здесь и квартира, герр Рихтер?
— Да, но тут я ночую от силы два раза в неделю. Большую часть времени я провожу в помещениях Национал-социалистической партии XXI века, это южнее Бергедорфа. Вот где делается настоящее дело для нашего движения. Пишутся речи, ведутся телефонные консультации, идет рассылка электронной почты, транслируются радиопередачи, издается наша газета... У вас есть последний номер «Кампф»?
Жан-Мишель кивнул.
— Отлично, — продолжил Рихтер. — Все вполне законно. Не то что в свое время, когда власти преследовали меня то за одно, то за другое мнимое прегрешение. Значит, вы прибыли почтить своим присутствием «дни хаоса» и представлять своего патрона на «обсуждениях», как он их назвал в нашем кратком разговоре по телефону.
— Да, герр Рихтер. — Жан-Мишель наклонился вперед и сцепил руки на столе. — Я приехал к вам с предложением.
Немец никак не отреагировал, и Жан-Мишель слегка растерялся.
— Я весь внимание, — после затянувшейся паузы успокоил его Рихтер.
— Это мало кому известно, — заговорил Жан-Мишель, — но месье Доминик поддерживает неонацистские группировки по всему миру. «Рейзорхедз» в Англии, «Солдат» в Польше, ассоциацию «Только для белых» в Америке и другие. Он стремится создать всемирную сеть организаций, преследующих одну общую цель — расовую чистоту.
— Вместе с «Новыми якобинцами» его силы составят тысяч шесть бойцов, — прикинул Рихтер.
— Около того, — подтвердил Жан-Мишель. — А когда он выйдет на компьютерные сети Америки, их число должно возрасти еще больше.
— Почти наверняка, — согласился Рихтер. — Образцы его компьютерных игр я уже видел. Весьма увлекательно.
— Что предлагает месье Доминик, так это вовлечь вашу организацию, герр Рихтер, в наш круг единомышленников. Он предоставит вам денежные средства, доступ к технологиям «Демэн» и соответствующую роль в формировании будущего мира.
— Роль, — процедил Рихтер. — Прямо как в спектакле.
— Не в спектакле, — возразил Жан-Мишель. — В истории.
Немец холодно улыбнулся.
— С какой стати я должен принимать участие в пьесе Доминика, если способен срежиссировать свою собственную постановку? Жан-Мишель был снова шокирован самомнением этого немца.
— Дело в том, что месье Доминик обладает такими ресурсами, о которых вам остается только мечтать. А благодаря своим связям он мог бы предложить вам как политическую, так и личную защиту.
— Защиту от кого? — поинтересовался Рихтер. — Правительство трогать меня не станет. Два года, проведенные в тюрьме, придали мне образ мученика, страдальца за правду. Да и моим людям личной преданности не занимать.
— Но ведь есть еще и другие вожди, — возразил Жан-Мишель с едва заметной ноткой угрозы в голосе. — Другие потенциальные новые фюреры.
— А есть ли? — уточнил Рихтер. — Вы имеете в виду кого-то конкретно?
Французу страшно хотелось немного осадить этого выскочку, и, похоже, сейчас как раз представилась такая возможность.
— Между нами, герр Рихтер, поговаривают, что Карин Доринг и ее «Фойер» — восходящие звезды движения.
— Поговаривают? — ровным голосом переспросил немец. Жан-Мишель молча кивнул. Он знал, что пару лет назад Феликс Рихтер и Карин Доринг были безоговорочными противниками. Переехавшая из Восточной Германии Карин проповедовала терроризм, в то время как только-только отсидевший Рихтер выступал в защиту политических методов. Оба открыто критиковали друг друга, пока члены «Фойера» не устроили засаду и не убили двоих людей из группы Рихтера. В конце концов главари провели личные переговоры в одном из берлинских отелей, на которых пришли к соглашению, что каждый занимается своим делом, не выступая против другого.
Однако скрытая напряженность в отношениях между восточногерманской ярой партизанкой и несостоявшимся западногерманским терапевтом по-прежнему сохранялась.
— Карин полна энергии, это несгибаемая и достаточно харизматичная личность, — сухо продолжил Жан-Мишель. — Мы слышали, что она спланировала и лично осуществила ограбление банка в Бремене и поджог здания суда в Нюрнберге...
— Да, и это, и еще очень многое, — прервал его Рихтер. — Карин хороша в боевых условиях. Это — кошка, которая ведет за собой котов, уличный боец, полевой командир. Но, чего вы и ее последователи никак не можете себе уяснить, так это того, что она не способна создать политическую партию и руководить ею. Она по-прежнему настаивает на собственном личном участии буквально в каждой из своих операций, и в один прекрасный день, если не власти, то не так снаряженная бомба ее достанет.
— Возможно, — произнес Жан-Мишель. — Но тем временем за каких-то пару лет «Фойер» разрослась почти до тысячи трехсот членов, из них тридцать несут службу на постоянной основе.
— Это все верно, — согласился Рихтер. — Но в основном это восточные немцы. Животные. А ко мне за пять лет пришли почти пять тысяч человек — все выходцы из мест по эту сторону бывшей границы. Именно они, месье Хорн, составят основу политического движения. Именно в них — наше будущее.
— Каждому свое место, — подытожил француз. — Месье Доминик убежден, что вы оба могли бы стать его верными союзниками. Именно поэтому он и поручил мне переговорить с нею тоже.
Гипнотический взгляд Рихтера переместился с Жан-Мишеля на часы и обратно. Его глаза двигались, как маленькие механизмы машины — точной и бездушной. Француз увидел, что хозяин встает из-за стола. Стало ясно, что короткая аудиенция близится к концу. Жан-Мишель был откровенно удивлен.
— Я заеду за вами в отель в семнадцать тридцать, — сообщил ему Рихтер. — Мы с Карин оба будем присутствовать на сегодняшних вечерних сборах в Ганновере. Там вы сами сможете убедиться в том, кто из нас ведущий, а кто ведомый. А до тех пор — всего вам хорошего.
Как только Рихтер направился в глубь зала, откуда-то из сумрака за спиною гостя появился все тот же детина, что встречал его у дверей.
— Простите, герр Рихтер, — недовольно окликнул уходящего Жан-Мишель.
Немец остановился, а Хорн поднялся с кресла.
— Мне приказано доложить месье Доминику о результатах сегодня утром, а не вечером. Что мне ему передать о его предложении?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121