— Так бывает, — подтвердил я. — Особенно когда проводят много исследований и изотопы накапливаются в организме.
Синди кивнула:
— Она очень устала. Я думаю, сегодня вы не сможете с ней порисовать.
— Думаю, да.
— Как неудачно сложилось. У вас не было времени применить свои методы.
— Как она перенесла процедуры?
— Так измучилась после припадка, что была совсем апатичной.
Синди бросила взгляд на кровать, быстро отвернулась и уперлась ладонями в диван.
Наши глаза опять встретились. Женщина подавила зевок.
— Извините.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Благодарю. Но мне ничего не приходит в голову. — Она прикрыла глаза.
— Отдыхайте, — проговорил я и направился к двери.
— Доктор Делавэр.
— Да?
— По поводу этого визита на дом. Когда мы наконец выберемся отсюда, вы все еще намерены нанести нам визит, да?
— Конечно.
— Отлично.
Что-то в ее голосе — какая-то резкость, которой я не слышал раньше, — вынудило меня задержаться.
Но Синди лишь повторила:
— Отлично, — и отвернулась, будто примирившись с неизбежностью. Словно только что создавшийся критический момент пошел на спад. Когда она начала теребить свою косу, я вышел.
* * *
Вики Боттомли не было видно, дежурила незнакомая мне медсестра. Сделав отметку в истории болезни, я перечитал записи Стефани, невропатолога и консультирующего эндокринолога по имени Алан Маколей, обладавшего крупным и решительным почерком.
Невропатолог не обнаружил в двух последовательных электроэнцефалограммах никаких отклонений от нормы и полагался на Маколея, который заявлял, что признаков нарушения обмена веществ нет, хотя лабораторные исследования все еще анализировались. Насколько можно судить, поджелудочная железа Кэсси в структурном и биохимическом отношении абсолютно нормальна. Маколей предлагал продолжить генетические исследования и сканирование, чтобы исключить какую-либо опухоль мозга, и рекомендовал дальнейшие «интенсивные психологические консультации с доктором Делавэром».
Я не был знаком с этим врачом, и меня удивило упоминание моего имени. Желая понять, что он имел в виду под словом «интенсивные», я разыскал его телефон в больничном справочнике и позвонил.
— Маколей слушает.
— Доктор Маколей, это Алекс Делавэр — психолог, наблюдающий Кэсси Джонс.
— Вам повезло. Давно ее видели?
— Минуту назад.
— Как она?
— Будто выжата — изнурена припадком, я полагаю.
— Вероятно.
— Мать сказала, что желудок не удержал обед.
— Мать, да?.. Итак, чем могу быть вам полезен?
— Я прочитал ваши записи — насчет психологической поддержки. И подумал, нет ли у вас каких-нибудь предложений.
Длительная пауза.
— Где вы сейчас? — наконец спросил Маколей.
— У стола дежурной сестры в «палатах Чэппи».
— О'кей, слушайте. Через двадцать минут у меня начинается прием диабетиков. Я могу прийти туда чуть раньше — скажем, через пять минут. Почему бы нам не встретиться? Третий этаж, восточная сторона.
* * *
Заметив меня, он помахал рукой, и я понял, что видел его накануне, на собрании в память о докторе Эшморе. Смуглый лысый мужчина, который говорил хрипловатым голосом о Техасе и «смит-и-вессонах» в каждой сумке.
Стоя, он выглядел еще более крупным. Мощные покатые плечи и руки грузчика. Белая рубашка-поло, выпущенная поверх джинсов, ковбойские сапоги. Пропуск прицеплен прямо над изображением жокея и коня. Разговаривая с долговязым парнем лет семнадцати, он держал в одной руке стетоскоп, а другой изображал движения самолета — крутое пикирование и быстрый набор высоты.
За пятнадцать минут до начала приема в холле отделения эндокринологии начал собираться народ. На стенах висели плакаты о правильном питании. На столе рядом с брошюрами и пакетиками заменителя сахара стопками были сложены детские книжки и потрепанные журналы.
Маколей хлопнул парня по спине, я услышал обрывок фразы:
— Ты делаешь все, как надо, — продолжай в том же духе. Не давай ей портить себе жизнь и постарайся немного развлечься.
— Ага, правильно, — поддакнул парень. Большой подбородок и крупный нос. Большие уши, в каждом по три золотых кольца. Намного выше шести футов, но перед Маколеем он казался маленьким. Жирная желтоватая кожа, будто смазанная маслом, прыщи на щеках и лбу. Волосы подстрижены в стиле «новой волны», так что прическа имела больше линий и углов, чем самые эротические мечты архитектора.
— Намечается вечеринка, — мрачно проговорил он.
— А, так ты любитель этого дела, парень, — воскликнул Маколей. — Только воздерживайся от сахара.
— Да я его...
— Ну, Кес, с этим все в порядке. Этим ты можешь заниматься до изнеможения, при условии, что будешь пользоваться презервативом.
Парень невольно усмехнулся.
Маколей еще раз хлопнул его по спине:
— Ну все, валяй отсюда, убирайся, сгинь. У меня полно больных, которые требуют внимания.
— Ага, хорошо. — Парень вынул пачку сигарет, сунул одну в рот, но не прикурил.
— Эй, балбес, — проговорил Маколей, — твои легкие — это не моя проблема.
Парень засмеялся и поплелся прочь. Маколей подошел ко мне:
— Непослушные подростки с тяжелой формой диабета. Я знаю, что когда умру, то попаду в рай, потому что в аду я уже был.
Он резко протянул мощную руку. Кисть была крупной, но пожатие сдержанным. Его лицо было похоже на физиономию таксы с примесью бультерьера: толстый нос, полные губы, маленькие темные потупленные глаза. Лысина и щетина придавали ему вид человека за сорок. Но я понял, что ему около тридцати пяти.
— Эл Маколей.
— Алекс Делавэр.
— Встреча двух Элов, — заметил он. — Давайте уйдем отсюда, пока аборигены не проявили нетерпения.
Он провел меня через двери, открывающиеся в обе стороны, подобные тем, что были в приемной у Стефани, мимо регистраторов, медсестер и врачей, звонящих телефонов и скрипящих авторучек в кабинет для приема пациентов, в котором висела таблица содержания сахара в продуктах питания, выпускаемая одной из сетей магазинов «быстрой пищи». Пять групп продуктов, среди которых особо выделялись различные «бургеры» и «фри».
— Чем могу быть полезен? — спросил он, садясь на стул и вращаясь на нем туда-сюда.
— Есть ли у вас какие-нибудь предположения по поводу состояния Кэсси?
— Состояния? Но душевное состояние — это ваша специализация, а?
— Да, в совершенном мире это было бы так, Эл. Но, к сожалению, реальность не подчиняется нашим желаниям.
Маколей фыркнул, провел рукой по голове, приглаживая несуществующие волосы. Кто-то забыл на столе резиновый молоточек для определения реакции. Он взял его и стукнул себя по колену.
— Вы рекомендовали интенсивную психологическую поддержку, и я подумал...
— Не являюсь ли я слишком чувствительным типом или не считаю ли этот случай подозрительным, так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125