— Что ты ей дал? — добивался я ответа, набирая номер телефона.
Чип надулся.
Ответила оператор, я попросил соединить меня с реанимацией.
Чип наблюдал за всем происходящим широко открытыми глазами.
Хененгард опять двинулся к нему. Майло остановил охранника взглядом и сказал:
— Если она в опасности и ты не скажешь нам об этом, ты только усложнишь свое положение.
Чип прокашлялся, как будто готовясь к важному объявлению, но так ничего и не сказал.
Я направился к кровати Кэсси.
— Хорошо, — продолжал Майло. — Пошли в тюрьму. — Он подтолкнул Чипа вперед. — Предоставим возможность определить это лаборатории.
— Возможно, диазепам... валиум, — проговорил Чип. — Но я ей его не давал.
— Сколько? — спросил я.
— Она обычно принимает по сорок миллиграммов. Майло посмотрел на Меня.
— Скорее всего, не смертельно, — ответил я на его взгляд. — Но для человека ее комплекции это тяжелая доза.
— Нет, — заявил Чип. — Она привыкла.
— Я в этом уверен, — согласился я, сплетая пальцы, чтобы удержать свои руки.
— Не будьте дураками, — сказал Чип. — Обыщите меня, и посмотрим, найдете ли вы хоть какие-нибудь лекарства.
— У тебя их нет, потому что ты все дал ей, — отозвался Хененгард.
Чип ухитрился рассмеяться, хотя глаза его были испуганными.
— Давайте, начинайте.
Хененгард прощупал его, вывернул карманы и нашел только кошелек и ключи.
Чип взглянул на него, тряхнул головой, отбрасывая волосы с глаз, и улыбнулся.
— Что тебе так смешно, младший?
— Вы делаете большую ошибку, — проговорил Чип. — Если бы я не был жертвой, мне бы было по-настоящему жаль вас.
Хененгард улыбнулся:
— В самом деле?
— Да, именно так.
— Младший считает, что все это очень забавно, джентльмены. — Хененгард резко повернулся к Чипу: — Что, мать твою, ты думаешь, здесь происходит? Ты считаешь, что один из папиных адвокатов сможет выручить тебя? Мы засняли тебя на видео, когда ты пытался убить собственного ребенка, — все, начиная с подготовки шприца до попытки ввести его. Хочешь узнать, где находится камера?
Чип продолжал улыбаться, но в его глазах появилась паника. Он заморгал, прищурился, обежал взглядом комнату. Внезапно он закрыл глаза и уронил голову на грудь, бормоча что-то невнятное.
— Что такое? — спросил Хененгард. — Что ты хочешь сказать?
— Обсуждение закончено.
Хененгард подошел ближе:
— Попытка убийства — это не просто какая-то паршивенькая одиннадцатая статья. Какой подонок сделал бы подобное по отношению к своему отпрыску?
Чип продолжал стоять с опущенной головой.
— Ну что ж, — подытожил Хененгард, — ты всегда можешь начать новый проект, на этот раз для тюремных адвокатов. Эти буйволы с максимальным сроком наверняка полюбят твою ученую задницу.
Чип не пошевелился. Его тело обмякло, и Майло приходилось делать усилия, чтобы поддержать его.
С кроватки донесся звук. Кэсси изменила позу. Чип посмотрел на нее. Она вновь шевельнулась, но не пробудилась.
Ужасающее выражение появилось на его лице — разочарование из-за неоконченной работы.
Такого количества ненависти хватило бы, чтобы разжечь войну.
Мы все заметили этот взгляд. Комната стала слишком тесной.
Хененгард покраснел и раздулся, как жаба.
— Желаю счастья в оставшейся жизни, дерьмо, — прошипел он и вышел из комнаты.
Когда дверь за ним закрылась, Чип издал сдавленный смешок, но тот прозвучал искусственно.
Майло толкнул его к выходу. Они скрылись из вида как раз перед появлением Стефани и группы неотложной помощи.
33
Я наблюдал, как спит Кэсси. Стефани ушла с группой реанимации, но вернулась через полчаса.
— Как дела у Синди? — спросил я.
— Вероятно, будет ужаснейшая головная боль, но она выживет.
— Возможно, потребуется детоксикация, — вымолвил я, понижая голос до шепота. — Чип сказал, что она привыкла принимать снотворное. Хотя отрицал, что давал ей таблетки, настойчиво упирал на то, что у него при себе не было никаких лекарств. Но я уверен, что он сунул их в кофе. И делал это множество раз вплоть до вчерашнего вечера. Каждый раз, когда я приходил сюда, у него в руках была чашечка кофе.
Стефани покачала головой, села на кровать и сняла с шеи стетоскоп. Согрев диск дыханием, прижала его к груди Кэсси и стала прослушивать.
Когда она закончила осмотр, я спросил:
— В организме Кэсси есть наркотик?
— Нет, только низкое содержание сахара. — Ее шепот был очень тихим. Она подняла свободную руку Кэсси и пощупала пульс. — Хороший и регулярный. — Она опустила ручку девочки.
Посидела некоторое время, затем подоткнула одеяло вокруг шеи Кэсси и прикоснулась к ее мягкой щечке. Портьеры были распахнуты. Я видел, как усталый взгляд женщины устремился в ночь.
— В этом нет никакого смысла, — вздохнула она. — Почему он применил инсулин сразу после того, как ты нашел шприц? Если только Синди не рассказала ему об этом. Неужели они были так мало связаны друг с другом?
— Я уверен, что она все рассказала, и именно поэтому он так и поступил. Он специально подложил туда коробку, чтобы я ее нашел. Специально перезвонил, чтобы знать наверняка, что я приду, и постарался устроить так, что сам он в это время будет отсутствовать. Разыгрывал обеспокоенного папочку, а на самом деле выяснял точное время визита. Потому что знал, что к настоящему моменту мы должны будем подозревать синдром Мюнхгаузена, и надеялся, что я начну высматривать, обнаружу капсулы и заподозрю Синди. Именно так я и поступил. Что могло быть логичнее: это ведь были образцы лекарств ее тети. Она ведет хозяйство, поэтому естественнее всего предположить, что именно она и спрятала их там. Кроме того, она мать — это с самого начала и подтасовывало карты против нее. Когда мы беседовали с ним в первый раз, он подчеркнул, что у них традиционная семья и растить детей — ее дело.
— Указывал на нее пальцем с самого начала. — Стефани с недоверием покачала головой. — Разыграно, как по нотам...
— Да, тщательно. И, если бы я не нашел капсулы во время вчерашнего визита, у него было бы множество других возможностей, чтобы подставить жену.
— Что за чудовище, — проговорила Стефани.
— Дьявол, одетый в костюм для пробежки трусцой.
Стеф обхватила себя руками.
— Какая доза была в инсуджекте? — спросил я.
Она посмотрела на Кэсси и понизила голос до шепота:
— Более чем достаточно.
— Значит, сегодняшняя ночь должна была стать заключительной главой? У Кэсси смертельный приступ, Синди дремлет тут же, и мы все подозреваем ее. Если бы мы не поймали Чипа, он, возможно, спрятал бы шприц в ее сумочку или в какое-нибудь другое место, как орудие убийства, уличающее ее в преступлении. А валиум в ее организме добавил бы красок к виновности: попытка самоубийства. Раскаяние в убийстве своего младенца или просто неуравновешенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125