Такое близкое соседство с Нортгемптоном пробудило бы болезненные воспоминания.
Марина отказалась ехать с Раулем.
Он хотел знать почему.
Марина ответила, что это не его дело.
Рауль настаивал. В конце концов, он был мужчиной, а она всего-навсего женщиной.
Марина плюнула ему на ботинки.
Рауль дал ей пощечину.
В одно мгновение достаточно прочный брак превратился в кошмар. Марина позвала охранников, которые на руках вынесли из дворца обезумевшего Рауля. Хуже того, свидетелем всему была Алексис.
В тот же вечер Марина приняла решение снова покинуть Новокию. Она больше не могла жить, как птица в клетке, не могла притворяться, что из нее получится уважаемая всеми королева.
– Я не могу здесь жить, – сказала она королю. – Я слишком люблю свободу.
– Но Новокия – это твоя судьба, – сказал король Андрей, и морщины на его лбу стали еще глубже. – Мне очень жаль, что на твою долю выпали такие страдания.
– Пожалуйста, отец, отпусти меня. Я и так слишком сильно чувствую свою вину.
– Куда ты хочешь уехать?
– Куда-нибудь. Куда угодно. Я хочу развлечься.
– Жизнь – это не одни развлечения, Марина.
Она кусала губы, чтобы не расплакаться.
– Тебя будет сопровождать Николас. На всякий случай.
– Нет, отец, мне не нужны телохранители.
До сих пор Марина не знала, что напряжение можно не только ощущать, но и видеть: тени в комнате стали гуще, воздуха меньше, отец старее.
– Ты вернешься?
– Не знаю, отец, и поэтому не буду тебя обманывать, – сказала она, целуя его в щеку.
Вот уже больше четырех лет Марина переезжала с Ривьеры на Капри и обратно. Она создала для себя новую жизнь, полную смеха и веселья, раньше ей неизвестных. У нее не было времени для дружбы или для того, чтобы пустить где-то крепкие корни; наконец она была свободна, кочующая типичная красотка из «Квадрата», которая покидала вечеринку и искала другое злачное место, как только кончалась выпивка, иссякали наркотики и гости начинали расходиться.
И вот теперь появился Генри.
Марина открыла глаза и посмотрела в зеркальный потолок над кроватью. Она понимала, что выходит замуж за Генри ради секса. Она вспомнила, как много лет назад великая кинозвезда Элизабет Тейлор изрекла, что если она хочет спать с мужчиной, то выходит за него замуж. И хотя Марина встречалась со множеством мужчин, она не спала ни с одним из них, что бы там ни писали газеты. Ни с кем, если она не собиралась сочетаться с ним браком. Наверное, она слыла кокеткой, но Марина усвоила, что мужчины, если речь не идет о браке, только испортят ей репутацию и обязательно предадут. Она хорошо усвоила урок, преподанный ей Виктором Коу. Было лишь одно исключение из этого правила: Эдвард Джеймс. Наверное, Элизабет Тейлор тоже немало настрадалась, прежде чем установила для любви свои жесткие правила.
По крайней мере Генри был столь же страстным, сколь и богатым. В сорок лет он возмещал отсутствие ума и недостатки внешности беззаветной преданностью: он был надежным, обожал Марину и с готовностью участвовал в ее развлечениях. И, самое удивительное, Генри был выдающимся любовником, готовым раз за разом доставлять ей удовольствие. Генри было все равно, что принцесса бросила свою страну и избегала любых контактов со своей семьей. Он не знал, что чем дольше длилась разлука, тем труднее становилась сама мысль о возвращении домой. И с каждым новым газетным заголовком, с каждым новым пикантным снимком «заблудшей принцессы из Новокии» Марина все глубже погружалась в бездну стыда. Брак с Генри хоть как-то восстановит ее уважение к себе. Возможно, бульварные репортеры перестанут преследовать принцессу с такой навязчивостью, если она выйдет замуж.
А пока в развлечениях и веселье она утопит чувство вины, не говоря уж о непостижимом факте, что впервые после Эдварда Джеймса она встретила мужчину, с которым ей было удивительно легко. Ей стоило только улыбнуться Генри, как он уже загорался желанием. А с сексом все проще, чем с чувствами.
«Да, – повторила она себе, – Генри для меня самый подходящий вариант. И пусть все думают что хотят, включая Чарли и Тесс».
Генри вошел в каюту в черных плавках и с бокалом шампанского в руке.
– Поторапливайся, принцесса, если хочешь поймать солнце. – Он стал коленями на кровать и провел ладонью по ее телу. – Сегодня я хочу, чтобы ты была сверху.
– Что подумают о нас матросы? – улыбнулась Марина.
– Возможно, они захотят понаблюдать.
Генри засунул руку под ее халат. Марина почувствовала желание.
– А вдруг им не понравится? – снова улыбнулась она, глядя в его маленькие карие глазки. Волшебная успокаивающая таблетка уже переставала действовать.
Генри извлек руку из впадины между ее ног и погладил ее живот.
– Может, тебе хочется быть с кем-то более... мужественным?
Марина представила себе быстро двигающихся по палубе загорелых, мускулистых, блестевших от пота молодых мужчин в тесных белых штанах, обтягивающих их спортивные зады, которые так и хочется потрогать. Потом она посмотрела на Генри, обожающего, преданного Генри, единственного мужчину, с которым ей не было страшно в постели. Судьба иногда бывает жестокой. Марина осторожно, чтобы не обидеть, отвела его руку.
– Я вот-вот стану твоей женой, а ты говоришь со мной так, словно я шлюха.
– Прости, – сказал Генри голосом, в котором слышались плаксивые нотки. – Прости меня, дорогая. Я никак не могу привыкнуть, никак не могу понять, почему ты согласилась выйти за меня замуж.
Марина встала с кровати, отбросила назад волосы и открыла стеклянные двери стенного шкафа, наполненного шелковым и батистовым с ручной вышивкой бельем и платьями, купленными в Париже специально для медового месяца.
– Пожалуй, я выйду прогуляться в город, – сказала она, перебирая платья, и вдруг ухватилась за дверь, чтобы не упасть. – Где мы сейчас? В Барселоне?
Генри немного помолчал, так и не дождавшись ответа на свой вопрос о браке.
– Да, мы в Барселоне. Ты помнишь, что завтра у нас прием по случаю нашей свадьбы?
Марина выбрала белое платье.
– Еще бы. Четыреста приглашенных. – Она отпустила платье, и оно упало на пол. Взяла с туалетного столика крем и начала втирать белую густую жидкость в грудь и плечи. – Пойдем со мной на рынок. Ты ведь любишь смотреть на этих пышных крестьянок.
Генри взял у нее из рук банку с кремом.
– Позволь мне, – прошептал он, зачерпнул сразу много крема и начал медленно массировать ее груди. – Никто из них не может с тобой сравниться, моя принцесса.
Марина отвела в сторону волосы и молча наблюдала за его движениями. Каждое его прикосновение наполняло ее ощущением покоя.
– А ты уверен? – спросила она. – Ты уверен, что хочешь меня больше, чем других женщин?
Генри наклонился и взял в рот ее темный сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Марина отказалась ехать с Раулем.
Он хотел знать почему.
Марина ответила, что это не его дело.
Рауль настаивал. В конце концов, он был мужчиной, а она всего-навсего женщиной.
Марина плюнула ему на ботинки.
Рауль дал ей пощечину.
В одно мгновение достаточно прочный брак превратился в кошмар. Марина позвала охранников, которые на руках вынесли из дворца обезумевшего Рауля. Хуже того, свидетелем всему была Алексис.
В тот же вечер Марина приняла решение снова покинуть Новокию. Она больше не могла жить, как птица в клетке, не могла притворяться, что из нее получится уважаемая всеми королева.
– Я не могу здесь жить, – сказала она королю. – Я слишком люблю свободу.
– Но Новокия – это твоя судьба, – сказал король Андрей, и морщины на его лбу стали еще глубже. – Мне очень жаль, что на твою долю выпали такие страдания.
– Пожалуйста, отец, отпусти меня. Я и так слишком сильно чувствую свою вину.
– Куда ты хочешь уехать?
– Куда-нибудь. Куда угодно. Я хочу развлечься.
– Жизнь – это не одни развлечения, Марина.
Она кусала губы, чтобы не расплакаться.
– Тебя будет сопровождать Николас. На всякий случай.
– Нет, отец, мне не нужны телохранители.
До сих пор Марина не знала, что напряжение можно не только ощущать, но и видеть: тени в комнате стали гуще, воздуха меньше, отец старее.
– Ты вернешься?
– Не знаю, отец, и поэтому не буду тебя обманывать, – сказала она, целуя его в щеку.
Вот уже больше четырех лет Марина переезжала с Ривьеры на Капри и обратно. Она создала для себя новую жизнь, полную смеха и веселья, раньше ей неизвестных. У нее не было времени для дружбы или для того, чтобы пустить где-то крепкие корни; наконец она была свободна, кочующая типичная красотка из «Квадрата», которая покидала вечеринку и искала другое злачное место, как только кончалась выпивка, иссякали наркотики и гости начинали расходиться.
И вот теперь появился Генри.
Марина открыла глаза и посмотрела в зеркальный потолок над кроватью. Она понимала, что выходит замуж за Генри ради секса. Она вспомнила, как много лет назад великая кинозвезда Элизабет Тейлор изрекла, что если она хочет спать с мужчиной, то выходит за него замуж. И хотя Марина встречалась со множеством мужчин, она не спала ни с одним из них, что бы там ни писали газеты. Ни с кем, если она не собиралась сочетаться с ним браком. Наверное, она слыла кокеткой, но Марина усвоила, что мужчины, если речь не идет о браке, только испортят ей репутацию и обязательно предадут. Она хорошо усвоила урок, преподанный ей Виктором Коу. Было лишь одно исключение из этого правила: Эдвард Джеймс. Наверное, Элизабет Тейлор тоже немало настрадалась, прежде чем установила для любви свои жесткие правила.
По крайней мере Генри был столь же страстным, сколь и богатым. В сорок лет он возмещал отсутствие ума и недостатки внешности беззаветной преданностью: он был надежным, обожал Марину и с готовностью участвовал в ее развлечениях. И, самое удивительное, Генри был выдающимся любовником, готовым раз за разом доставлять ей удовольствие. Генри было все равно, что принцесса бросила свою страну и избегала любых контактов со своей семьей. Он не знал, что чем дольше длилась разлука, тем труднее становилась сама мысль о возвращении домой. И с каждым новым газетным заголовком, с каждым новым пикантным снимком «заблудшей принцессы из Новокии» Марина все глубже погружалась в бездну стыда. Брак с Генри хоть как-то восстановит ее уважение к себе. Возможно, бульварные репортеры перестанут преследовать принцессу с такой навязчивостью, если она выйдет замуж.
А пока в развлечениях и веселье она утопит чувство вины, не говоря уж о непостижимом факте, что впервые после Эдварда Джеймса она встретила мужчину, с которым ей было удивительно легко. Ей стоило только улыбнуться Генри, как он уже загорался желанием. А с сексом все проще, чем с чувствами.
«Да, – повторила она себе, – Генри для меня самый подходящий вариант. И пусть все думают что хотят, включая Чарли и Тесс».
Генри вошел в каюту в черных плавках и с бокалом шампанского в руке.
– Поторапливайся, принцесса, если хочешь поймать солнце. – Он стал коленями на кровать и провел ладонью по ее телу. – Сегодня я хочу, чтобы ты была сверху.
– Что подумают о нас матросы? – улыбнулась Марина.
– Возможно, они захотят понаблюдать.
Генри засунул руку под ее халат. Марина почувствовала желание.
– А вдруг им не понравится? – снова улыбнулась она, глядя в его маленькие карие глазки. Волшебная успокаивающая таблетка уже переставала действовать.
Генри извлек руку из впадины между ее ног и погладил ее живот.
– Может, тебе хочется быть с кем-то более... мужественным?
Марина представила себе быстро двигающихся по палубе загорелых, мускулистых, блестевших от пота молодых мужчин в тесных белых штанах, обтягивающих их спортивные зады, которые так и хочется потрогать. Потом она посмотрела на Генри, обожающего, преданного Генри, единственного мужчину, с которым ей не было страшно в постели. Судьба иногда бывает жестокой. Марина осторожно, чтобы не обидеть, отвела его руку.
– Я вот-вот стану твоей женой, а ты говоришь со мной так, словно я шлюха.
– Прости, – сказал Генри голосом, в котором слышались плаксивые нотки. – Прости меня, дорогая. Я никак не могу привыкнуть, никак не могу понять, почему ты согласилась выйти за меня замуж.
Марина встала с кровати, отбросила назад волосы и открыла стеклянные двери стенного шкафа, наполненного шелковым и батистовым с ручной вышивкой бельем и платьями, купленными в Париже специально для медового месяца.
– Пожалуй, я выйду прогуляться в город, – сказала она, перебирая платья, и вдруг ухватилась за дверь, чтобы не упасть. – Где мы сейчас? В Барселоне?
Генри немного помолчал, так и не дождавшись ответа на свой вопрос о браке.
– Да, мы в Барселоне. Ты помнишь, что завтра у нас прием по случаю нашей свадьбы?
Марина выбрала белое платье.
– Еще бы. Четыреста приглашенных. – Она отпустила платье, и оно упало на пол. Взяла с туалетного столика крем и начала втирать белую густую жидкость в грудь и плечи. – Пойдем со мной на рынок. Ты ведь любишь смотреть на этих пышных крестьянок.
Генри взял у нее из рук банку с кремом.
– Позволь мне, – прошептал он, зачерпнул сразу много крема и начал медленно массировать ее груди. – Никто из них не может с тобой сравниться, моя принцесса.
Марина отвела в сторону волосы и молча наблюдала за его движениями. Каждое его прикосновение наполняло ее ощущением покоя.
– А ты уверен? – спросила она. – Ты уверен, что хочешь меня больше, чем других женщин?
Генри наклонился и взял в рот ее темный сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109