Но она даже не покачнулась.
В конце волока он помог ей опустить задний конец каноэ на землю, затем приподнял передний, чтобы она смогла выбраться из-под лодки. Столкнул каноэ в воду, и они пошли назад за рюкзаками.
— Ты очень сильная, — заметил он.
— Ну конечно, — ответила она. — Не понимаю, почему это всех так удивляет?
— Наверное, потому, что ты красивая.
Сейчас это казалось таким не относящимся к делу — как она выглядит. Эми была похожа на него — вся инстинкт и движение. Только это имело значение, а не ее красота.
На прошлой неделе он постарался скомкать свой разговор с ней у костра, но, вероятно, лучше обо всем говорить откровенно. Он всегда предпочитает честность гордости.
Когда они снова спустились на воду, то увидели впереди на озере свет. Это было лесничество.
— Мы показали хорошее время, — сказала она.
— Мы показали очень хорошее время, — отозвался он.
Лесничество представляло собой маленькую хибарку с большой антенной. Она стояла на возвышении, заметная с любой точки озера. Джек повернул каноэ к берегу. У кромки воды была узкая полоска песка. Эми выпрыгнула из каноэ, и хотя вес Джека удерживал корму в воде, она с легкостью вытащила каноэ на берег за носовой фалинь.
— Мне надо пописать, — объявила она, как только он вылез из каноэ. — Отвлекай лесничего, пока я проберусь в его туалет.
Джек направился к хибарке, а Эми пошла к маленькой постройке на опушке леса. Он увидел небольшую стоянку, устроенную подальше от воды, свистнул, привлекая внимание Эми, и указал ей на нее.
Лесничий был открытый и приветливый человек, он сразу же связался по радио насчет самолета.
— Очень хорошо, что вы приплыли сейчас, — сказал он. — Они сегодня смогут подготовиться и вылетят, едва рассветет. Самолет прилетит к вашим с восходом солнца.
Джек поблагодарил его, взял лампу и котелок с горячей водой, предложенный лесничим, и пошел к маленькой стоянкс у воды. Эми развернула палатку и развела костер. Щепки ярко горели, занимались и куски топлива покрупнее.
Джек повесил лампу на дерево.
— А твой брат сказал, что у тебя нет никаких походных навыков.
— Это так. Но у меня хорошая зрительная память. Я представила, как выглядит костер перед тем, как чиркают спичкой, и постаралась это воспроизвести.
У нее отлично получилось. Джек начал собирать каркас палатки, а Эми принялась доставать еду. Он наблюдал за ней. Она надела свитер, и его грубая вязка скрыла четкие, тугие мышцы ее рук и спины.
Ее костер горел прекрасно. Это было сочетание А-карка-са с маленьким вигвамом на крестовине. Ее брат сооружал костер в виде вигвама, ее сестра — классический костер А-каркаса, сам он соединял оба вида, как это сделала и Эми. Все они горели прекрасно, но когда она разжигала костер, то выбрала его вариант.
— Ты ведь понимала, что ехать надо тебе, а не твоему брату? Если бы никто до этого не додумался, ты бы что-нибудь сказала или просто позволила бы Йену ехать?
Она ответила моментально:
— Я бы позволила ехать Йену.
— Но почему? Если ты была уверена, что права, ., почему не постоять за себя?
— Перед Фебой и Йеном? Ты, наверное, шутишь.
— Но почему нет? Если ты знаешь, что права.
— Но они же не были совсем не правы. — Она налила горячей воды из котелка лесничего в их маленький чайник, поставила его на решетку подогреться и высыпала по пакетику растворимого супа в чашки. — Йен бы все правильно сделал.
Он принялся разворачивать сандвичи и сушеные фрукты.
— Ты во всем так поступаешь? — спросил Джек.
Возможно, она даже не поняла его вопроса. Очевидно, она была настолько пассивной, предоставляя агентам, менеджерам и всем остальным принимать за себя множество решений, что даже не подозревала об этом.
— Ты не удержался бы там, где я, если бы был чьей-то марионеткой.
Значит, она поняла.
— Расскажи, — попросил он.
Вода нагрелась. Натянув рукава свитера на руки, она сняла чайник с огня, налила воду в чашки и протянула одну из них ему. Взяла свою и села, привалившись к большому камню. Она рассказала ему, как она и двое других фигуристов постепенно взяли на себя почти всю ответственность за свою карьеру, самостоятельно ставя танцы, чтобы не зависеть от идей других людей, и теперь даже сами планировали свои турне.
— Любителю для успеха не обязательно заниматься творчеством, достаточно уметь выразить себя. Но чтобы продержаться хоть какое-то время, надо обладать воображением. И к счастью, у нас троих это есть.
Напиток получился водянистым и соленым, но порошковые продукты всегда такие.
— Продолжай, — сказал Джек.
Эми допила бульон, — Все говорят, что фигурное катание — единственный вид спорта, где тебе становится легче, когда ты переходишь в профессионалы. С точки зрения атлетической подготовки это верно. Тренировки фигуристов-олимпийцев технически сложнее, чем у нас, Но от нас требуется гораздо больше, чем просто катание. Если ты хочешь, чтобы билеты раскупалась, надо быть знаменитостью. Публика должна тебя любить.
Обычно не понимаешь, что такое слава, сказала она. Когда это происходит впервые, ты слишком занят, чтобы это понять. В тс недели, что предшествовали Олимпийским играм, Эми не осознавала, что ее лицо можно было увидеть повсюду. Это привело бы ее в восторг, в этом ис было никаких сомнений, это было ее мечтом, кроме прочих, — войти в магазин и увидеть свое лицо, снова и снова повторяющееся на обложках разных журналов. Но в эти недели она никуда не ходила — или тренировалась, или давала в маленьких конференц-залах интервью, публиковавшиеся под этими обложками. И даже после Олимпийских игр, идя по аэропорту, чтобы лететь домой, она была окружена другими людьми и слишком рассеянна, чтобы обращать внимание на газетные киоски. Конечно, позднее она видела у кого-то экземпляры этих журналов, но это было не то что наблюдать, как их покупают и читают.
Затем все это паблисити стало источником беспокойства: правильно ли освещены события? хорошие ли использовали фотографии? насколько двусмысленными оказались процитированные высказывания? Известность не приносила радости. Самым приятным чувством было облегчение.
— Что же хорошего в том, чтобы быть знаменитостью? — не понял Джек.
— Ты можешь заставить людей что-то сделать, — сказала она. Когда ты знаменитость, на твои звонки отвечают. «С вами говорит Эми Ледженд». Люди придают этому значение. Они открывают свои чековые книжки, свои сердца. Больного ребенка самолетом доставляют в центральную больницу, а гостиница предоставляет его семье номер. В холле банка крови, отчаянно нуждающегося в пополнении, внезапно вьется лентой очередь из сотни доноров. В затопленную водой школьную библиотеку присылают книги, коробку за коробкой, а добровольцы приводят их в порядок, заносят в каталог и расставляют по полкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
В конце волока он помог ей опустить задний конец каноэ на землю, затем приподнял передний, чтобы она смогла выбраться из-под лодки. Столкнул каноэ в воду, и они пошли назад за рюкзаками.
— Ты очень сильная, — заметил он.
— Ну конечно, — ответила она. — Не понимаю, почему это всех так удивляет?
— Наверное, потому, что ты красивая.
Сейчас это казалось таким не относящимся к делу — как она выглядит. Эми была похожа на него — вся инстинкт и движение. Только это имело значение, а не ее красота.
На прошлой неделе он постарался скомкать свой разговор с ней у костра, но, вероятно, лучше обо всем говорить откровенно. Он всегда предпочитает честность гордости.
Когда они снова спустились на воду, то увидели впереди на озере свет. Это было лесничество.
— Мы показали хорошее время, — сказала она.
— Мы показали очень хорошее время, — отозвался он.
Лесничество представляло собой маленькую хибарку с большой антенной. Она стояла на возвышении, заметная с любой точки озера. Джек повернул каноэ к берегу. У кромки воды была узкая полоска песка. Эми выпрыгнула из каноэ, и хотя вес Джека удерживал корму в воде, она с легкостью вытащила каноэ на берег за носовой фалинь.
— Мне надо пописать, — объявила она, как только он вылез из каноэ. — Отвлекай лесничего, пока я проберусь в его туалет.
Джек направился к хибарке, а Эми пошла к маленькой постройке на опушке леса. Он увидел небольшую стоянку, устроенную подальше от воды, свистнул, привлекая внимание Эми, и указал ей на нее.
Лесничий был открытый и приветливый человек, он сразу же связался по радио насчет самолета.
— Очень хорошо, что вы приплыли сейчас, — сказал он. — Они сегодня смогут подготовиться и вылетят, едва рассветет. Самолет прилетит к вашим с восходом солнца.
Джек поблагодарил его, взял лампу и котелок с горячей водой, предложенный лесничим, и пошел к маленькой стоянкс у воды. Эми развернула палатку и развела костер. Щепки ярко горели, занимались и куски топлива покрупнее.
Джек повесил лампу на дерево.
— А твой брат сказал, что у тебя нет никаких походных навыков.
— Это так. Но у меня хорошая зрительная память. Я представила, как выглядит костер перед тем, как чиркают спичкой, и постаралась это воспроизвести.
У нее отлично получилось. Джек начал собирать каркас палатки, а Эми принялась доставать еду. Он наблюдал за ней. Она надела свитер, и его грубая вязка скрыла четкие, тугие мышцы ее рук и спины.
Ее костер горел прекрасно. Это было сочетание А-карка-са с маленьким вигвамом на крестовине. Ее брат сооружал костер в виде вигвама, ее сестра — классический костер А-каркаса, сам он соединял оба вида, как это сделала и Эми. Все они горели прекрасно, но когда она разжигала костер, то выбрала его вариант.
— Ты ведь понимала, что ехать надо тебе, а не твоему брату? Если бы никто до этого не додумался, ты бы что-нибудь сказала или просто позволила бы Йену ехать?
Она ответила моментально:
— Я бы позволила ехать Йену.
— Но почему? Если ты была уверена, что права, ., почему не постоять за себя?
— Перед Фебой и Йеном? Ты, наверное, шутишь.
— Но почему нет? Если ты знаешь, что права.
— Но они же не были совсем не правы. — Она налила горячей воды из котелка лесничего в их маленький чайник, поставила его на решетку подогреться и высыпала по пакетику растворимого супа в чашки. — Йен бы все правильно сделал.
Он принялся разворачивать сандвичи и сушеные фрукты.
— Ты во всем так поступаешь? — спросил Джек.
Возможно, она даже не поняла его вопроса. Очевидно, она была настолько пассивной, предоставляя агентам, менеджерам и всем остальным принимать за себя множество решений, что даже не подозревала об этом.
— Ты не удержался бы там, где я, если бы был чьей-то марионеткой.
Значит, она поняла.
— Расскажи, — попросил он.
Вода нагрелась. Натянув рукава свитера на руки, она сняла чайник с огня, налила воду в чашки и протянула одну из них ему. Взяла свою и села, привалившись к большому камню. Она рассказала ему, как она и двое других фигуристов постепенно взяли на себя почти всю ответственность за свою карьеру, самостоятельно ставя танцы, чтобы не зависеть от идей других людей, и теперь даже сами планировали свои турне.
— Любителю для успеха не обязательно заниматься творчеством, достаточно уметь выразить себя. Но чтобы продержаться хоть какое-то время, надо обладать воображением. И к счастью, у нас троих это есть.
Напиток получился водянистым и соленым, но порошковые продукты всегда такие.
— Продолжай, — сказал Джек.
Эми допила бульон, — Все говорят, что фигурное катание — единственный вид спорта, где тебе становится легче, когда ты переходишь в профессионалы. С точки зрения атлетической подготовки это верно. Тренировки фигуристов-олимпийцев технически сложнее, чем у нас, Но от нас требуется гораздо больше, чем просто катание. Если ты хочешь, чтобы билеты раскупалась, надо быть знаменитостью. Публика должна тебя любить.
Обычно не понимаешь, что такое слава, сказала она. Когда это происходит впервые, ты слишком занят, чтобы это понять. В тс недели, что предшествовали Олимпийским играм, Эми не осознавала, что ее лицо можно было увидеть повсюду. Это привело бы ее в восторг, в этом ис было никаких сомнений, это было ее мечтом, кроме прочих, — войти в магазин и увидеть свое лицо, снова и снова повторяющееся на обложках разных журналов. Но в эти недели она никуда не ходила — или тренировалась, или давала в маленьких конференц-залах интервью, публиковавшиеся под этими обложками. И даже после Олимпийских игр, идя по аэропорту, чтобы лететь домой, она была окружена другими людьми и слишком рассеянна, чтобы обращать внимание на газетные киоски. Конечно, позднее она видела у кого-то экземпляры этих журналов, но это было не то что наблюдать, как их покупают и читают.
Затем все это паблисити стало источником беспокойства: правильно ли освещены события? хорошие ли использовали фотографии? насколько двусмысленными оказались процитированные высказывания? Известность не приносила радости. Самым приятным чувством было облегчение.
— Что же хорошего в том, чтобы быть знаменитостью? — не понял Джек.
— Ты можешь заставить людей что-то сделать, — сказала она. Когда ты знаменитость, на твои звонки отвечают. «С вами говорит Эми Ледженд». Люди придают этому значение. Они открывают свои чековые книжки, свои сердца. Больного ребенка самолетом доставляют в центральную больницу, а гостиница предоставляет его семье номер. В холле банка крови, отчаянно нуждающегося в пополнении, внезапно вьется лентой очередь из сотни доноров. В затопленную водой школьную библиотеку присылают книги, коробку за коробкой, а добровольцы приводят их в порядок, заносят в каталог и расставляют по полкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93