Из трех домиков они купили ее позднее всего, но все равно уже десять лет назад. Ладно, прошлое его не касается. Джек принялся разбирать идущую к печке трубу, Он сидел на крыше, счищая сажу с оцинкованной проволочной клетки на верху трубы, когда услышал внизу голос. Это был Йен, сын Хэла, брат Эми.
Йен, высокий, стройный и светловолосый, как Хэл, был коротко подстрижен, хотя Джек видел в главном доме семейные фотографии не более чем пятилетней давности, на которых Йен носил длинные волосы, завязанные в хвост. Интересно, почему он подстригся? По сравнению с фотографиями Йен выглядел более худым. По правде говоря, Джеку показалось, что у него изможденный вид. Может, так и было. Вчера вечером его жена Джойс только и говорила о пище с низким содержанием жиров. Может, этот человек просто недоедает? У Джека от этого точно испортился бы характер.
— Папа говорит, что ты осматриваешь сауну, — сказал Йен.
— Думаю, сегодня днем мы уже сможем ее затопить. — Несколько поломок он обнаружил, но все они были несущественными.
— Ты действительно считаешь, что она безопасна?
Нет. Я считаю, что она пожароопасна. Поэтому я ею и занимаюсь. Я хочу поджарить свою мать, сестру и спалить дотла весь лес, если сумею.
Джек по природе был добродушным человеком. Но этот парень… Можно, конечно, принять во внимание положение голодающих во всем мире, но Джеку он все равно не нравился.
Йен был преподавателем лингвистики, изучал и записывал языки коренных американских индейцев. Некоторые языки насчитывали лишь по нескольку носителей; когда они умрут, умрут и языки. Йен находил таких людей и заставлял их наговаривать тексты на пленку.
Зачем? Это было первое, о чем подумал Джек. Он, конечно, не против науки и все такое, но все равно практической пользы от работы Йена нет. На этих языках не существует ни книг, ни документов. По этой причине они и умирают — они не нужны, на них больше никто не хочет говорить.
Он решил, что может понять это как своего рода любопытство, и объяснял это по-своему: иногда он и сам испытывал некоторое сожаление, когда закрывал потолок. С незакрытым потолком всегда знаешь, где у тебя что, где находятся все провода и трубы, но как только потолок закрыт, все делается наугад. С потолком, разумеется, проще, ты всегда, если уж очень захочется что-то узнать, можешь его разобрать, но к языку не вернешься, когда умрут все старики.
Глядя на дело под таким утлом, Джек почувствовал к Йену некоторую симпатию. Может, вес не так уж плохо, может, то, что он делает, очень даже важно и стоит этим заниматься, но Йену не нужно было говорить об этом так, словно речь шла о спасении души.
А что касается индейцев… Джек не считал себя знатоком, но разве индейская культура не связана тесно с природой без всех этих искусственных законов? Теперь, когда он размышлял на эту тему, он подумал, что, пожалуй, не пропал бы, если бы какое-то племя похитило его из фургона первых переселенцев в возрасте шести лет. Индейская культура была земной, влажной и таинственной, тогда как этот парень Йен был холодным и сухим. Он заморозит все, на что посмотрит.
Джек спустился по лестнице.
— Она вполне в приличном состоянии. Тот, кто ее строил, был немного с приветом, но не вижу причин, почему бы ей не работать.
Теперь они вошли в сауну. Йен оглядывался вокруг с видом человека, который знает, о чем говорит, — может, он и знал.
— Печка, кажется, слишком близко от стены, — заметил Йен.
— По-моему, это не страшно. — Джек считал, что можно не беспокоиться о приезде строительных инспекторов… если только их не вызовет Йен. — Ведь именно для этого здесь и положены кирпичи. — Сколько лет вы служили в пожарной охране, мистер профессор?
— А окна? — продолжал Йен. — Разве они не должны свободно открываться?
На внешней стене сауны было маленькое окошко, и Джек логично полагал, что, разумеется, оно должно открываться. Это быстрый способ остудить помещение, если оно слишком нагреется. Но окошко наглухо замазали краской много лет назад.
— Если люди почувствуют опасность, они смогут разбить стекло.
Джек нашел старый молоток и прислонил его к стене рядом с окном. Оно было слишком мало, чтобы из него мог выбраться взрослый, но впустило бы достаточно воздуха, чтобы не дать человеку свариться.
— Разбивать окна опасно, — сказал Йен. — Не уверен, что все дети знают, как сделать это безопасным способом.
Он говорил так, словно работал в противопожарной инспекции.
— Если их никто не научил, тогда, наверное, не знают.
— А как насчет этой двери? Она должна открываться наружу.
Дверь открывалась внутрь, и Джек замолчал. Моющиеся будут плескать воду на камни, и от влажности дверь разбухнет. Возможно, ее будет трудно открыть, а высадить плечом дверь, открывающуюся внутрь, вы не сможете.
— Полагаю, что теоретически это может создать трудности, — согласился Джек. — Но дверь, кроме того, и очень плохо подогнана. Так что придется закладывать щель под ней полотенцами, чтобы не сквозило.
— Мне кажется, что мы не можем рисковать безопасностью детей. Дверь надо перевесить. — Йен говорил спокойно, словно это было его, и только его решение.
— Ладно. — Нет смысла биться из-за этого. — Я схожу за отверткой. — Джек знал, что его мать захотела бы, чтоб он вел себя с Йеном тактично.
— Нет-нет. Это я считаю, что так нужно сделать, я и сделаю.
— Помощь нужна?
— Перевесить дверь? — Йен подпустил чуточку сарказма. — Не думаю.
— Отлично.
Джек кивнул, повернулся и, пройдя через маленькую раздевалку, вышел на свет.
Господи, ну и задница!
Остаток утра Джек потратил на газовую трубу, которую протянул в «ночлежку», чтобы поставить там несколько ламп. Казалось, там и делать-то было нечего. Лампы и все необходимое Хэл заготовил, а почва была песчаная, копать легче легкого. Но не проработал он и пяти минут, как понял, что Эми права: эта работа может отнять не меньше двух лет.
Четверо малышей захотели помочь.
Джек посмотрел на их полные энтузиазма личики. Что важнее для его матери — чтобы он провел в «ночлежку» газ или посвятил утро детям? Он обдумал это дело со всех сторон и пришел к выводу, что мама вряд ли проголосовала бы за пропан. Поэтому он наметил аэрозольной краской линию и отложил лопату. Через минуту появился Хэл.
— Вы живы? — спросил его Хэл. — Я не хочу, чтобы вас поглотила эта пучина детей.
— Все идет прекрасно.
Это была ложь, но именно та, которую захотела бы услышать от него мать.
Какой стыд! Она действительно беспокоилась о нем, пока он рос, беспокоилась, что он вылетит из школы или врежется на своем автомобиле в дерево, что от него забеременеет девушка, что он убьет своего отца или отец убьет его. Если бы она могла заглянуть в будущее и увидеть, каким ласковым и послушным он будет в это утро, то получила бы лишние десять лет нормального сна по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Йен, высокий, стройный и светловолосый, как Хэл, был коротко подстрижен, хотя Джек видел в главном доме семейные фотографии не более чем пятилетней давности, на которых Йен носил длинные волосы, завязанные в хвост. Интересно, почему он подстригся? По сравнению с фотографиями Йен выглядел более худым. По правде говоря, Джеку показалось, что у него изможденный вид. Может, так и было. Вчера вечером его жена Джойс только и говорила о пище с низким содержанием жиров. Может, этот человек просто недоедает? У Джека от этого точно испортился бы характер.
— Папа говорит, что ты осматриваешь сауну, — сказал Йен.
— Думаю, сегодня днем мы уже сможем ее затопить. — Несколько поломок он обнаружил, но все они были несущественными.
— Ты действительно считаешь, что она безопасна?
Нет. Я считаю, что она пожароопасна. Поэтому я ею и занимаюсь. Я хочу поджарить свою мать, сестру и спалить дотла весь лес, если сумею.
Джек по природе был добродушным человеком. Но этот парень… Можно, конечно, принять во внимание положение голодающих во всем мире, но Джеку он все равно не нравился.
Йен был преподавателем лингвистики, изучал и записывал языки коренных американских индейцев. Некоторые языки насчитывали лишь по нескольку носителей; когда они умрут, умрут и языки. Йен находил таких людей и заставлял их наговаривать тексты на пленку.
Зачем? Это было первое, о чем подумал Джек. Он, конечно, не против науки и все такое, но все равно практической пользы от работы Йена нет. На этих языках не существует ни книг, ни документов. По этой причине они и умирают — они не нужны, на них больше никто не хочет говорить.
Он решил, что может понять это как своего рода любопытство, и объяснял это по-своему: иногда он и сам испытывал некоторое сожаление, когда закрывал потолок. С незакрытым потолком всегда знаешь, где у тебя что, где находятся все провода и трубы, но как только потолок закрыт, все делается наугад. С потолком, разумеется, проще, ты всегда, если уж очень захочется что-то узнать, можешь его разобрать, но к языку не вернешься, когда умрут все старики.
Глядя на дело под таким утлом, Джек почувствовал к Йену некоторую симпатию. Может, вес не так уж плохо, может, то, что он делает, очень даже важно и стоит этим заниматься, но Йену не нужно было говорить об этом так, словно речь шла о спасении души.
А что касается индейцев… Джек не считал себя знатоком, но разве индейская культура не связана тесно с природой без всех этих искусственных законов? Теперь, когда он размышлял на эту тему, он подумал, что, пожалуй, не пропал бы, если бы какое-то племя похитило его из фургона первых переселенцев в возрасте шести лет. Индейская культура была земной, влажной и таинственной, тогда как этот парень Йен был холодным и сухим. Он заморозит все, на что посмотрит.
Джек спустился по лестнице.
— Она вполне в приличном состоянии. Тот, кто ее строил, был немного с приветом, но не вижу причин, почему бы ей не работать.
Теперь они вошли в сауну. Йен оглядывался вокруг с видом человека, который знает, о чем говорит, — может, он и знал.
— Печка, кажется, слишком близко от стены, — заметил Йен.
— По-моему, это не страшно. — Джек считал, что можно не беспокоиться о приезде строительных инспекторов… если только их не вызовет Йен. — Ведь именно для этого здесь и положены кирпичи. — Сколько лет вы служили в пожарной охране, мистер профессор?
— А окна? — продолжал Йен. — Разве они не должны свободно открываться?
На внешней стене сауны было маленькое окошко, и Джек логично полагал, что, разумеется, оно должно открываться. Это быстрый способ остудить помещение, если оно слишком нагреется. Но окошко наглухо замазали краской много лет назад.
— Если люди почувствуют опасность, они смогут разбить стекло.
Джек нашел старый молоток и прислонил его к стене рядом с окном. Оно было слишком мало, чтобы из него мог выбраться взрослый, но впустило бы достаточно воздуха, чтобы не дать человеку свариться.
— Разбивать окна опасно, — сказал Йен. — Не уверен, что все дети знают, как сделать это безопасным способом.
Он говорил так, словно работал в противопожарной инспекции.
— Если их никто не научил, тогда, наверное, не знают.
— А как насчет этой двери? Она должна открываться наружу.
Дверь открывалась внутрь, и Джек замолчал. Моющиеся будут плескать воду на камни, и от влажности дверь разбухнет. Возможно, ее будет трудно открыть, а высадить плечом дверь, открывающуюся внутрь, вы не сможете.
— Полагаю, что теоретически это может создать трудности, — согласился Джек. — Но дверь, кроме того, и очень плохо подогнана. Так что придется закладывать щель под ней полотенцами, чтобы не сквозило.
— Мне кажется, что мы не можем рисковать безопасностью детей. Дверь надо перевесить. — Йен говорил спокойно, словно это было его, и только его решение.
— Ладно. — Нет смысла биться из-за этого. — Я схожу за отверткой. — Джек знал, что его мать захотела бы, чтоб он вел себя с Йеном тактично.
— Нет-нет. Это я считаю, что так нужно сделать, я и сделаю.
— Помощь нужна?
— Перевесить дверь? — Йен подпустил чуточку сарказма. — Не думаю.
— Отлично.
Джек кивнул, повернулся и, пройдя через маленькую раздевалку, вышел на свет.
Господи, ну и задница!
Остаток утра Джек потратил на газовую трубу, которую протянул в «ночлежку», чтобы поставить там несколько ламп. Казалось, там и делать-то было нечего. Лампы и все необходимое Хэл заготовил, а почва была песчаная, копать легче легкого. Но не проработал он и пяти минут, как понял, что Эми права: эта работа может отнять не меньше двух лет.
Четверо малышей захотели помочь.
Джек посмотрел на их полные энтузиазма личики. Что важнее для его матери — чтобы он провел в «ночлежку» газ или посвятил утро детям? Он обдумал это дело со всех сторон и пришел к выводу, что мама вряд ли проголосовала бы за пропан. Поэтому он наметил аэрозольной краской линию и отложил лопату. Через минуту появился Хэл.
— Вы живы? — спросил его Хэл. — Я не хочу, чтобы вас поглотила эта пучина детей.
— Все идет прекрасно.
Это была ложь, но именно та, которую захотела бы услышать от него мать.
Какой стыд! Она действительно беспокоилась о нем, пока он рос, беспокоилась, что он вылетит из школы или врежется на своем автомобиле в дерево, что от него забеременеет девушка, что он убьет своего отца или отец убьет его. Если бы она могла заглянуть в будущее и увидеть, каким ласковым и послушным он будет в это утро, то получила бы лишние десять лет нормального сна по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93