Это работа, которую необходимо было делать.
Поступать правильно — значило для Фебы много. Она была добросовестной и любила порядок, как на работе, так и дома. Она печатала расписания — кто кого и в какой очередности подвозит домой, составляла график выступлений футбольной команды. Она вела переговоры между теми родителями, которые хотели устроить для своих детей в детском саду особую выпускную церемонию, и теми, кто хотел бы раздать готовые кексы и сок и этим ограничиться. Она пыталась вразумить родителей, которые считали, что вечеринка для пятиклассников в честь Дня святого Валентина должна включать в себя танцы между мальчиками и девочками. Она без лишних слов, тактично раздавала ежегодники тем детям, чьи родители не могли себе этого позволить. Все, кто знал Фебу, восхищались ею, но, говоря по правде, она была слишком занятым человеком, чтобы завести близких друзей.
Разумеется, когда ее мать жила всего в каких-то двадцати милях, ей не нужны были близкие друзья.
— Но ведь мама всего год как умерла. О чем папа думает?
— Прошло уже почти полтора года, — мягко заметил Джайлс. — Она умерла в ноябре.
Феба знала, когда умерла ее мать. С точностью до минуты.
Тогда она носила Томаса, своего четвертого ребенка.
Об этом она и думала все те дни, что провела около ее постели. Такое не должно случаться, когда ты беременна, в этот период ты должна беспокоиться о своем ребенке, а не о своей матери.
Все началось с боли в горле. Феба виделась с ней в воскресенье, и Элеонора пожаловалась на резь в горле. Но мама всегда считала себя человеком крепкого здоровья и не придавала значения своим недомоганиям, а Феба об этом забыла. Во вторник утром она зачем-то позвонила родителям, и по голосу отца поняла, что он озабочен.
Она попросила позвать к телефону мять.
— Ты превращаешься в одну из тех дам, которых дочери возят по врачам? — Феба не считала свою мать старой.
— Ненавижу докторов, — проворчала Элеонора. — Заставляют ждать целую вечность.
Элеонора не любила жаловаться. Она, должно быть, действительно чувствовала себя неважно.
— По-моему, тебе следует показаться врачу, мама. Если хочешь, я могу подъехать сегодня днем. — Феба уже не шутила.
— Не глупи. Погода жуткая, завтра обещают снег. Тебе нет смысла ехать в метель за двадцать миль, чтобы потом тоже прождать там целую вечность.
— Но это завтра. А тебе надо съездить сегодня.
— Да съезжу, съезжу.
К врачу Элеонора съездила. Он прописал ей антибиотик. Через двадцать четыре часа она должна почувствовать себя лучше, сказал он. Но этого не произошло.
Метель началась, как и обещали. Над самой землей держался тонкий слой холодного воздуха, но облака были теплыми. Поэтому начавшийся вечером в среду дождь, падая на землю, превращался в лед, покрыв все сверкающей ледяной коркой.
В четверг утром Элеонору доставили в больницу с диагнозом воспаление легких.
— Здесь нам будет легче наблюдать за действием антибиотиков, — сказал врач.
Феба немедленно отправилась навестить мать. Она ездила на микроавтобусе «форд», и только его вес и хорошие покрышки удержали его на дороге, другие автомобили съезжали в канавы, буксовали при въезде на пригорки. Яркий солнечный свет играл на обледеневших проводах и колючей проволоке изгородей. Неубранные листья замерзли, превратившись в жесткий наст, а ветви деревьев угрожающе склонились под тяжестью льда.
Феба с тоской думала о зеленых лесах Миннесоты, где все лето шуршали под ногами иглы лиственниц.
Ее матери лучше не стало.
В пятницу они с Джайлсом решили, что вся семья должна провести уик-энд в Липтоне. Так будет безопаснее и удобнее.
— Я уверена, что к понедельнику мама выйдет из больницы, самое позднее — во вторник, — сказала она.
Феба заключила с Богом сделку. «Если мы пожертвуем всеми нашими развлечениями, если Элли не пойдет в кино с подругами, если Алекс не пойдет на таэ квон до и если Клер пропустит занятие по акробатике, а мы с Джайлсом не поедем в субботу днем на лекцию к Рейнолдсам, к понедельнику мама выздоровеет».
Это был не тот Бог, в которого верила Феба, но она не знала, что еще можно сделать, чтобы мама поправилась.
Из этой сделки ничего не вышло. В субботу утром медсестра, знавшая ее с младенчества, отвела Фебу в сторону и положила ладонь ей на руку.
— По-моему, стоит вызвать Йена и Эми. Попроси их приехать.
Попросить их приехать? Безумная мысль. Йен живет в Калифорнии. Эми находится бог знает где. Феба посмотрела на руку медсестры. Ногти подстрижены и ухожены. Практичные часы с большими цифрами и длинной секундной стрелкой, двигавшейся с негромким тиканьем. Феба смотрела, как она, миновав двенадцать, подбирается к единице.
— Феба! Ты должна их вызвать.
Феба продолжала смотреть на часы.
— Доктор Морган сказал, что как только они подберут нужный антибиотик, все…
— Это так. Если они подберут нужное лекарство, она выйдет из больницы в начале следующей недели, а пока, Феба, все равно позвони им, попроси приехать.
Нет, я не могу. Если они приедут, это значит, что мама умирает, — Сделай это, Феба. Не заставляй своего отца решать, что нужно им позвонить.
Феба глубоко вздохнула. Она с этим справится. Ее мать не умирает, а она просто помогает отцу. Она старшая, она всегда помогала. И она пошла к телефону.
Сначала ей нужно позвонить Йену. Она знает, как с ним обращаться. Она никогда не говорила ему, что надо делать. Она просто скажет, что происходит, а он примет правильное решение. Всегда так было, если кто-нибудь другой не говорил ему, что надо сделать, — вот тогда начинались трудности. Он уже знал, что мать в больнице, и не стал задавать ей слишком много вопросов.
С Эми было по-другому. Феба представления не имела, где та находится. Считалось, что она живет в Денвере, но ее никогда нельзя было там застать, она всегда была либо в турне, либо на записи рекламы, либо выступала на телевидении. Давным-давно она дала своей семье номер телефона, по которому ее можно срочно разыскать, если возникнет такая необходимость. Феба не знала, действовал ли еще этот номер и был ли он у нее с собой.
Он оказался в ее маленькой записной книжке на «Эми». Феба набрала его, и ответили моментально. Да, они принимают сообщения для мисс Эми Ледженд.
Мисс Ледженд? Феба никогда не слышала, чтобы кто-нибудь называл Эми подобным образом.
— Это ее сестра. Мне нужно оставить сообщение: наша мама больна. Эми необходимо приехать домой.
— Я немедленно отправлю его на пейджер, — пообещала телефонистка.
Феба вернулась к матери в палату.
Комната утопала в цветах, но это были одни гвоздики. Должно быть, метель помешала единственному городскому цветочнику пополнить свои запасы, и пришлось все заказы выполнять гвоздиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Поступать правильно — значило для Фебы много. Она была добросовестной и любила порядок, как на работе, так и дома. Она печатала расписания — кто кого и в какой очередности подвозит домой, составляла график выступлений футбольной команды. Она вела переговоры между теми родителями, которые хотели устроить для своих детей в детском саду особую выпускную церемонию, и теми, кто хотел бы раздать готовые кексы и сок и этим ограничиться. Она пыталась вразумить родителей, которые считали, что вечеринка для пятиклассников в честь Дня святого Валентина должна включать в себя танцы между мальчиками и девочками. Она без лишних слов, тактично раздавала ежегодники тем детям, чьи родители не могли себе этого позволить. Все, кто знал Фебу, восхищались ею, но, говоря по правде, она была слишком занятым человеком, чтобы завести близких друзей.
Разумеется, когда ее мать жила всего в каких-то двадцати милях, ей не нужны были близкие друзья.
— Но ведь мама всего год как умерла. О чем папа думает?
— Прошло уже почти полтора года, — мягко заметил Джайлс. — Она умерла в ноябре.
Феба знала, когда умерла ее мать. С точностью до минуты.
Тогда она носила Томаса, своего четвертого ребенка.
Об этом она и думала все те дни, что провела около ее постели. Такое не должно случаться, когда ты беременна, в этот период ты должна беспокоиться о своем ребенке, а не о своей матери.
Все началось с боли в горле. Феба виделась с ней в воскресенье, и Элеонора пожаловалась на резь в горле. Но мама всегда считала себя человеком крепкого здоровья и не придавала значения своим недомоганиям, а Феба об этом забыла. Во вторник утром она зачем-то позвонила родителям, и по голосу отца поняла, что он озабочен.
Она попросила позвать к телефону мять.
— Ты превращаешься в одну из тех дам, которых дочери возят по врачам? — Феба не считала свою мать старой.
— Ненавижу докторов, — проворчала Элеонора. — Заставляют ждать целую вечность.
Элеонора не любила жаловаться. Она, должно быть, действительно чувствовала себя неважно.
— По-моему, тебе следует показаться врачу, мама. Если хочешь, я могу подъехать сегодня днем. — Феба уже не шутила.
— Не глупи. Погода жуткая, завтра обещают снег. Тебе нет смысла ехать в метель за двадцать миль, чтобы потом тоже прождать там целую вечность.
— Но это завтра. А тебе надо съездить сегодня.
— Да съезжу, съезжу.
К врачу Элеонора съездила. Он прописал ей антибиотик. Через двадцать четыре часа она должна почувствовать себя лучше, сказал он. Но этого не произошло.
Метель началась, как и обещали. Над самой землей держался тонкий слой холодного воздуха, но облака были теплыми. Поэтому начавшийся вечером в среду дождь, падая на землю, превращался в лед, покрыв все сверкающей ледяной коркой.
В четверг утром Элеонору доставили в больницу с диагнозом воспаление легких.
— Здесь нам будет легче наблюдать за действием антибиотиков, — сказал врач.
Феба немедленно отправилась навестить мать. Она ездила на микроавтобусе «форд», и только его вес и хорошие покрышки удержали его на дороге, другие автомобили съезжали в канавы, буксовали при въезде на пригорки. Яркий солнечный свет играл на обледеневших проводах и колючей проволоке изгородей. Неубранные листья замерзли, превратившись в жесткий наст, а ветви деревьев угрожающе склонились под тяжестью льда.
Феба с тоской думала о зеленых лесах Миннесоты, где все лето шуршали под ногами иглы лиственниц.
Ее матери лучше не стало.
В пятницу они с Джайлсом решили, что вся семья должна провести уик-энд в Липтоне. Так будет безопаснее и удобнее.
— Я уверена, что к понедельнику мама выйдет из больницы, самое позднее — во вторник, — сказала она.
Феба заключила с Богом сделку. «Если мы пожертвуем всеми нашими развлечениями, если Элли не пойдет в кино с подругами, если Алекс не пойдет на таэ квон до и если Клер пропустит занятие по акробатике, а мы с Джайлсом не поедем в субботу днем на лекцию к Рейнолдсам, к понедельнику мама выздоровеет».
Это был не тот Бог, в которого верила Феба, но она не знала, что еще можно сделать, чтобы мама поправилась.
Из этой сделки ничего не вышло. В субботу утром медсестра, знавшая ее с младенчества, отвела Фебу в сторону и положила ладонь ей на руку.
— По-моему, стоит вызвать Йена и Эми. Попроси их приехать.
Попросить их приехать? Безумная мысль. Йен живет в Калифорнии. Эми находится бог знает где. Феба посмотрела на руку медсестры. Ногти подстрижены и ухожены. Практичные часы с большими цифрами и длинной секундной стрелкой, двигавшейся с негромким тиканьем. Феба смотрела, как она, миновав двенадцать, подбирается к единице.
— Феба! Ты должна их вызвать.
Феба продолжала смотреть на часы.
— Доктор Морган сказал, что как только они подберут нужный антибиотик, все…
— Это так. Если они подберут нужное лекарство, она выйдет из больницы в начале следующей недели, а пока, Феба, все равно позвони им, попроси приехать.
Нет, я не могу. Если они приедут, это значит, что мама умирает, — Сделай это, Феба. Не заставляй своего отца решать, что нужно им позвонить.
Феба глубоко вздохнула. Она с этим справится. Ее мать не умирает, а она просто помогает отцу. Она старшая, она всегда помогала. И она пошла к телефону.
Сначала ей нужно позвонить Йену. Она знает, как с ним обращаться. Она никогда не говорила ему, что надо делать. Она просто скажет, что происходит, а он примет правильное решение. Всегда так было, если кто-нибудь другой не говорил ему, что надо сделать, — вот тогда начинались трудности. Он уже знал, что мать в больнице, и не стал задавать ей слишком много вопросов.
С Эми было по-другому. Феба представления не имела, где та находится. Считалось, что она живет в Денвере, но ее никогда нельзя было там застать, она всегда была либо в турне, либо на записи рекламы, либо выступала на телевидении. Давным-давно она дала своей семье номер телефона, по которому ее можно срочно разыскать, если возникнет такая необходимость. Феба не знала, действовал ли еще этот номер и был ли он у нее с собой.
Он оказался в ее маленькой записной книжке на «Эми». Феба набрала его, и ответили моментально. Да, они принимают сообщения для мисс Эми Ледженд.
Мисс Ледженд? Феба никогда не слышала, чтобы кто-нибудь называл Эми подобным образом.
— Это ее сестра. Мне нужно оставить сообщение: наша мама больна. Эми необходимо приехать домой.
— Я немедленно отправлю его на пейджер, — пообещала телефонистка.
Феба вернулась к матери в палату.
Комната утопала в цветах, но это были одни гвоздики. Должно быть, метель помешала единственному городскому цветочнику пополнить свои запасы, и пришлось все заказы выполнять гвоздиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93