Такие же катушки другая тройка ставила чуть севернее. Остальные четверо, бойцы со стажем, получили особое задание – когда конная лава пронесется, изловить любого степняка. Обязательно живым и обязательно не пустив ему крови.
– Ой, тяжелое дело, – прокомментировал Душан, когда мы, пыхтя от натуги, выкатили катушки за ворота. Весу в каждой, по-моему, было килограммов двести.
– Да уж, – я изо всех сил налегал плечом на чудовищное колесо, остро пахнувшее сосновой смолой. – Что ж это за дура здоровенная?
– Да не у нас тяжелое, – усмехнулся Душан. – Звучару ставить невелика хитрость. Да и управляться с ней. А вот которые степняка словить должны…
– Что, так сложно поймать? – удивился я.
– Поймать несложно, – объяснил Душан. – Сложно не поранить… Но самое тяжкое потом… ритуал очень хитрый, в одном месте ошибешься – и считай, все зря. По новой уже не успеешь, орда слишком удалится, а на большом расстоянии оно плохо действует. Нам бы настоящего боевого волхва… да слишком жирно будет – в каждую пограничную крепость такого мастера ставить… В большой рати, конечно, они есть. А у нас по такому делу только Лукич мастак, да еще Костик на подхвате…
– Ничего не понял, – мрачно сказал я. Проклятая катушка ползла со скоростью быстроходной улитки, а лицо мое заливал пот. Душан покрепче, он свою рядом катил без таких жутких усилий, но тоже по нему было видно: не на прогулку вышел. Авдий подбегал то к одному, то к другому, наваливался своим мелким весом. Типа помогал.
– Не понял, и ладно, – сквозь зубы проворчал Душан. – Оно и без твоего понимания сработает. Ты давай катушку тяни… До полудня надо и поставить, и наладить.
Приходилось верить ему на слово.
Катушка кое-как катилась, солнце жарило, кузнечики звенели, и только этот звон растворял тишину. Казалось невероятным, что всего несколько часов спустя здесь вспыхнет битва. Да и не хотелось мне о битве думать. Лишь бы уцелеть… а самое главное будет потом… служба, учения, набеги, недосып… И так десять лет. Ужас! Неужели нельзя как-то раньше? Комиссоваться типа, по состоянию здоровья…
Мысли были глупые, я сам это понимал. Тут или здоровье у меня будет, либо не будет ни меня, ни здоровья. Так что в ближайшие годы не судьба посетить мне солнечный Крым, гостеприимный город Корсунь, южный форпост словенских земель. Не судьба мне нанять там какую-нибудь фелуку или шаланду, найти по приметам крохотный, сто на сто метров, скалистый островок…
Мучила меня и та мысль, что не обо всем еще я успел порасспросить Душана. Не очень-то много было у нас случаев поговорить наедине, а при всех не станешь ведь уточнять подробности дыркохождения. Вот только вчера он мне поведал, что, оказывается, если входишь туда в новолуние, то попадаешь только в плохой шар, в полнолуние тоже не очень, до Питера ползти по дыре два дня… а опасности перехода прямо пропорциональны времени. Это я успел узнать… а сколько не успел? Если сегодня его убьют… Очень бы не хотелось, но все возможно… Тогда я остаюсь наедине с дырой, как пожилая тетенька-бухгалтер, которой велели осваивать на компьютере программу «1С». Как бы в результате не войти в Питер семидесятилетним дедушкой… Люди же годами учатся лазне, а я, ламер, взял пару устных уроков и надеюсь дуром прорваться…
– Не отставай! – развернулся ко мне Душан. – Спишь, что ли? Авдюха, да помоги же ты ему…
Забавно, подумалось мне, он ведь сейчас точно так же заинтересован в моей жизни, как и я в его. Одному уроки лазни нужны, другому – чтобы с его гражданской женой поделились захоронкой. Надо бы нам сегодня не столько о катушках, сколько друг о друге заботиться.
Но Душана сейчас, похоже, интересовали именно катушки.
Прошло не менее трех часов, когда мы наконец разместили звучару как надо. Тончайшая проволока натянулась между катушками на высоте полутора метров. Она едва виднелась над травой – та поднималась выше пояса, а были в степи и настоящие травяные джунгли, где стебли превосходили человеческий рост.
– Вот что, парни, – Душан стер пот со лба. – Времени у нас немного, потому слушайте внимательно, не перебивайте, вопросы все потом. Звучару мы растянули, теперь надо заставить ее работать. Это не шибко сложно. Просто по середине катушки надо отбивать ритм. Лучше вот этим, – извлек он из-за пазухи две толстые, сантиметров тридцати длиной деревянные палки, – но на худой конец и ладонь сойдет. Ритм такой. Раз-два-три – и-и раз, и-и два. Раз-два-три – и-и раз, и-и два. – Он для наглядности притопнул ногой. – Только начинать стук нужно по команде, одновременно. Вы отходите к катушкам, Андрюха здесь остается, Авдюха к той бежит. Как услышите сигнал, – он помахал перед нашими лицами коротенькой дудкой, – так и начинаете стучать. Одновременно. Чтоб ритм соблюдался. Вот, еще раз показываю. Ну-ка, Андрюха, изобрази. Хорош! Тебе б не на катушке, тебе бы на барабане стучать. Теперь ты, Авдюха. Ладно, на первый раз сойдет. Ну а самое главное – от катушки своей ни на шаг. Налетят степняки – рубитесь до последнего. Нельзя, чтобы они струну порвали. А я, – он улыбнулся, – между вами на подхвате буду. Туда-сюда бегать, помогать… Стучать перестаете, только когда снова мою дудку услышите. Ну, вроде все.
И мы с бледным Авдием разошлись по позициям. То есть я-то остался здесь, а вот ему пришлось тащиться примерно на километр.
Я уселся на траву, прислонился к теплой деревянной боковине. Наконец-то отдых… Могли бы и колеса какие-нибудь соорудить. Не дотумкала здешняя техническая мысль? А если бы еще резиновые шины… и моторчик… и встроенный холодильник для пива… музыкальный центр, само собой… и чтобы крутились «Бивни мамонта»… тра-та-та-та-тара-тара-та-там…
В реальность меня вернула увесистая затрещина.
– Дрыхнешь, остолоп? – Душан, казалось, готов был меня удушить. – Нашел время! На солнце взгляни! Полдень уже вот-вот, боевая готовность. Смерть свою проспишь, балда.
Это он прав… Я даже на рукоприкладство обижаться не стал.
– Смотри у меня! – И бывший лазняк умчался проверять Авдия.
Наверное, я должен был чувствовать страх перед боем… или, наоборот, возбуждение. Прилив адреналина, то-се… Но не было совершенно ничего. Степняки, вторжение, конная лава – это что-то такое умственное. Это где-то далеко и никакого отношения не имеет ко мне, к запахам трав, к заунывному звону кузнечиков, к белому солнечному блину в выцветшей синеве…
…На сей раз затрещины не потребовалось – я сам услышал стук копыт. Кто-то конный мчался к нам сквозь травяные дебри. И вроде бы пока в единственном числе.
– Вестовой это, – не пойми откуда возник Душан. – Готовься. Сейчас, должно быть, начнем.
И верно. Не прошло и пяти минут, как наш старший обменялся информацией со всадником – и раздались пронзительные звуки его дудки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100