Ну и тебя. Похоже, был ты у них рабом, а как стряслась с тобой преждепамятная хвороба… что-то, видать, меж вами случилось. Ты, возможно обезумев, кидаться на них стал, говорить странное. Ну и дали тебе по голове да заперли вместе с товаром. Не до разбирательств им было… Твоя цена по сравнению с тем, что в сундуках захваченных, – это медный грош в сравнении с бриллиантом в княжеском посохе.
Ну да, само собой. Всегда знал, что дешевле велосипеда. Помню, как в третьем классе ныл, выпрашивал у родителей – а в ответ слышал, какая это дорогая вещь, как она нам не по деньгам… Счастье наступило лишь в шестом и было недолгим. Угораздило же меня на минуточку оставить его возле магазина на даче…
– А кроме того, – боярин расчесал пальцами бороду, – они все-таки не оторвы. Как могут, все-таки линию блюдут. Не пошли бы на такой сильный изгиб… В столице нападение на человека… между прочим, не абы какого – на моего человека. Ты, надеюсь, понимаешь – все это было не случайно. Не в грошах же дело. Вас с Алешкой специально подстерегали… Вернее, тебя – малой им вовсе не нужен. И вот хотел бы я знать, кого ты настолько заинтересовал, Андрей, что на твою поимку людей отрядили.
– Ага, мне самому ужасно хотелось бы знать…
– Я надеюсь, рано или поздно твое любопытство будет удовлетворено, – сухо проговорил Волков. – Но не менее странно и другое: то, ради чего они вообще на тебя напали. Если бы просто похитили, увезли в неизвестном направлении… тут бы хоть логика была. Но ловить, чтобы срисовать тебя на бумагу и отпустить… Вот где настоящая загадка…
– Угу, я тоже с детства люблю детективы, – во мне чем дальше, тем больше росло раздражение. Что скрывает от меня этот немолодой и в общем-то неплохой дядька?
– А я – нет, – отозвался боярин. – Я, помнится, уже говорил тебе, что вовсе не мечтал о службе в Уголовном Приказе. Меня наука всегда влекла… Исследовать Учение – что может быть интереснее? Да и людям это куда нужнее, чем наше сыщицкое дело… но сам понимаешь, после смерти отца…
Похоже, боярина потянуло на лирику. А меня интересовало совсем другое.
– Вы обещали про линии рассказать, – напомнил я. – Больше месяца у вас живу и ничего не могу понять.
– Поймешь, – улыбнулся Волков. – Сразу бы, в первые дни, не понял, а сейчас уже самое время. Ну, слушай истину.
Истина оказалась вполне крышесносительной.
5
Все началось, когда римляне покорили греков. Из школьной истории я плохо помнил, когда это случилось, но уж явно до Христа. Которого тут, оказывается, вообще не было.
Рим особо не зверствовал – ну так, по мелочи, кое-кого прирезали, гарнизоны свои поставили, обложили полисы, то есть города, налогами, судить стали сами и по своими законам. Массовых казней, однако же, не было, концлагерей тоже. В общем, для простого человека мало что изменилось. Какой-нибудь крестьянин Маврикий по-прежнему выращивал виноград, гончар Амвросий по-прежнему лепил горшки. Но образованным грекам, конечно, было обидно. Какие-то западные варвары, неспособные процитировать Гомера и совершенно не разбирающиеся ни в театре, ни в философии…
И вот тогда в Афины пришел Аринака. Скорее всего, из Индии, так, во всяком случае, о нем потом рассказывали. Был он уже немолод, не имел ни единой вещи, кроме хитона и сандалий, но откуда-то великолепно знал и греческий, и латынь.
Но языки – это мелочь. Важнее, что он обладал удивительными способностями. Люди тянулись к нему, как железные опилки к магниту. Он умел к каждому найти ключик, двумя-тремя словами привязать к себе человека. Неизвестно, применял ли Аринака магию. То есть сотни лет спустя про него насочиняли всякое: и что безнадежно больных исцелял, и что по воздуху ходил, и что молниями поражал своих врагов, и что змей в камни превращал, а воду – в нефть. Но это, как признал боярин Волков, сказки. Ученые ничего такого не установили, и любой здешний волхв мог бы изобразить еще и не такое. Если Аринака и владел тайными искусствами, то совсем другого рода. А то, что спал он на острых камнях, ел всего лишь раз в день, на закате, и только растительную пищу, не ездил верхом и не пил ничего, кроме родниковой воды, – само по себе неудивительно. Мало ли какие у кого заморочки. К тому же мудрый старец не требовал этого от других.
Главное – Аринака принес Учение. Слушателям его все сразу становилось ясным: отчего случаются несчастья и как избавиться от бед, а также – что есть беда и что – радость. Многие начали жить по-новому – и стало получаться. Тогда только римляне забеспокоились, что происходит в Греции, – но было уже поздно. У Аринаки нашлось слишком много сторонников и среди аристократов, и в простонародье. Да и римляне мало-помалу перенимали модное учение. Кончилось все это мощнейшим восстанием против римской власти. Поднялись и Эллада с Македонией, и Ливия, и даже Египет.
Как ни странно – победили. Аринака вроде и не возглавлял восставших, и не вел в бой армии, он просто давал советы. Как бы со стороны. Но удивительно – каждый раз советы его срабатывали. Точно он знал будущее – и изгибал вероятности в нужную ему сторону. Римских легионеров то поражал необъяснимый ужас, то они массово страдали от поноса, то между ними вспыхивали драки. Полководцы из всех возможных решений принимали самое глупое, осадные орудия ломались в самый неподходящий момент, и даже природа плевала на Рим – нудными, изматывающими дождями, землетрясением, уничтожившим за полчаса едва ли не треть войск, внеплановым извержением Везувия, которое римский плебс счел предупреждением богов и впал сперва в панику, затем, не выходя из паники, в бунт. Короче, весь букет неприятностей.
Сразу после победы над Римом переключились на Карфаген – тот наивно полагал, что греко-римская борьба сделает его сильнейшей мировой державой. Как же, разбежался. Старик Аринака погрозил юго-западу пальчиком, сказав: «Карфаген должен быть разрушен!» И добавил: «Иначе этот шар вообще выпадет из Великой цепи. В хаос». Лет за пять справились. Ценой огромной кровищи, правда, но для спасения мира чего не сделаешь… Зато – до основания. А затем даже землю на его месте распахали и не стали ничего сеять. Типа – пускай тут одни лопухи растут.
Потом, когда на обломках прежнего мира поднялась Великая Эллада, Аринаку хотели сделать верховным базилеем. Но старик уклонился от этой чести. «Есть, – сказал он, – и другие, кому нужно нести слова Учения». И куда-то скрылся, причем никто так и не узнал – куда. Искали-искали – без толку. От дедули осталось только Учение.
Само же оно, по словам боярина, подразделялось на несколько благородных истин.
Первая – это истина Равновесия. В судьбе отдельного человека, в судьбе народа, в судьбе всего мира, наконец, есть четко определенное мировым устройством количество счастья и несчастья, хорошего и плохого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Ну да, само собой. Всегда знал, что дешевле велосипеда. Помню, как в третьем классе ныл, выпрашивал у родителей – а в ответ слышал, какая это дорогая вещь, как она нам не по деньгам… Счастье наступило лишь в шестом и было недолгим. Угораздило же меня на минуточку оставить его возле магазина на даче…
– А кроме того, – боярин расчесал пальцами бороду, – они все-таки не оторвы. Как могут, все-таки линию блюдут. Не пошли бы на такой сильный изгиб… В столице нападение на человека… между прочим, не абы какого – на моего человека. Ты, надеюсь, понимаешь – все это было не случайно. Не в грошах же дело. Вас с Алешкой специально подстерегали… Вернее, тебя – малой им вовсе не нужен. И вот хотел бы я знать, кого ты настолько заинтересовал, Андрей, что на твою поимку людей отрядили.
– Ага, мне самому ужасно хотелось бы знать…
– Я надеюсь, рано или поздно твое любопытство будет удовлетворено, – сухо проговорил Волков. – Но не менее странно и другое: то, ради чего они вообще на тебя напали. Если бы просто похитили, увезли в неизвестном направлении… тут бы хоть логика была. Но ловить, чтобы срисовать тебя на бумагу и отпустить… Вот где настоящая загадка…
– Угу, я тоже с детства люблю детективы, – во мне чем дальше, тем больше росло раздражение. Что скрывает от меня этот немолодой и в общем-то неплохой дядька?
– А я – нет, – отозвался боярин. – Я, помнится, уже говорил тебе, что вовсе не мечтал о службе в Уголовном Приказе. Меня наука всегда влекла… Исследовать Учение – что может быть интереснее? Да и людям это куда нужнее, чем наше сыщицкое дело… но сам понимаешь, после смерти отца…
Похоже, боярина потянуло на лирику. А меня интересовало совсем другое.
– Вы обещали про линии рассказать, – напомнил я. – Больше месяца у вас живу и ничего не могу понять.
– Поймешь, – улыбнулся Волков. – Сразу бы, в первые дни, не понял, а сейчас уже самое время. Ну, слушай истину.
Истина оказалась вполне крышесносительной.
5
Все началось, когда римляне покорили греков. Из школьной истории я плохо помнил, когда это случилось, но уж явно до Христа. Которого тут, оказывается, вообще не было.
Рим особо не зверствовал – ну так, по мелочи, кое-кого прирезали, гарнизоны свои поставили, обложили полисы, то есть города, налогами, судить стали сами и по своими законам. Массовых казней, однако же, не было, концлагерей тоже. В общем, для простого человека мало что изменилось. Какой-нибудь крестьянин Маврикий по-прежнему выращивал виноград, гончар Амвросий по-прежнему лепил горшки. Но образованным грекам, конечно, было обидно. Какие-то западные варвары, неспособные процитировать Гомера и совершенно не разбирающиеся ни в театре, ни в философии…
И вот тогда в Афины пришел Аринака. Скорее всего, из Индии, так, во всяком случае, о нем потом рассказывали. Был он уже немолод, не имел ни единой вещи, кроме хитона и сандалий, но откуда-то великолепно знал и греческий, и латынь.
Но языки – это мелочь. Важнее, что он обладал удивительными способностями. Люди тянулись к нему, как железные опилки к магниту. Он умел к каждому найти ключик, двумя-тремя словами привязать к себе человека. Неизвестно, применял ли Аринака магию. То есть сотни лет спустя про него насочиняли всякое: и что безнадежно больных исцелял, и что по воздуху ходил, и что молниями поражал своих врагов, и что змей в камни превращал, а воду – в нефть. Но это, как признал боярин Волков, сказки. Ученые ничего такого не установили, и любой здешний волхв мог бы изобразить еще и не такое. Если Аринака и владел тайными искусствами, то совсем другого рода. А то, что спал он на острых камнях, ел всего лишь раз в день, на закате, и только растительную пищу, не ездил верхом и не пил ничего, кроме родниковой воды, – само по себе неудивительно. Мало ли какие у кого заморочки. К тому же мудрый старец не требовал этого от других.
Главное – Аринака принес Учение. Слушателям его все сразу становилось ясным: отчего случаются несчастья и как избавиться от бед, а также – что есть беда и что – радость. Многие начали жить по-новому – и стало получаться. Тогда только римляне забеспокоились, что происходит в Греции, – но было уже поздно. У Аринаки нашлось слишком много сторонников и среди аристократов, и в простонародье. Да и римляне мало-помалу перенимали модное учение. Кончилось все это мощнейшим восстанием против римской власти. Поднялись и Эллада с Македонией, и Ливия, и даже Египет.
Как ни странно – победили. Аринака вроде и не возглавлял восставших, и не вел в бой армии, он просто давал советы. Как бы со стороны. Но удивительно – каждый раз советы его срабатывали. Точно он знал будущее – и изгибал вероятности в нужную ему сторону. Римских легионеров то поражал необъяснимый ужас, то они массово страдали от поноса, то между ними вспыхивали драки. Полководцы из всех возможных решений принимали самое глупое, осадные орудия ломались в самый неподходящий момент, и даже природа плевала на Рим – нудными, изматывающими дождями, землетрясением, уничтожившим за полчаса едва ли не треть войск, внеплановым извержением Везувия, которое римский плебс счел предупреждением богов и впал сперва в панику, затем, не выходя из паники, в бунт. Короче, весь букет неприятностей.
Сразу после победы над Римом переключились на Карфаген – тот наивно полагал, что греко-римская борьба сделает его сильнейшей мировой державой. Как же, разбежался. Старик Аринака погрозил юго-западу пальчиком, сказав: «Карфаген должен быть разрушен!» И добавил: «Иначе этот шар вообще выпадет из Великой цепи. В хаос». Лет за пять справились. Ценой огромной кровищи, правда, но для спасения мира чего не сделаешь… Зато – до основания. А затем даже землю на его месте распахали и не стали ничего сеять. Типа – пускай тут одни лопухи растут.
Потом, когда на обломках прежнего мира поднялась Великая Эллада, Аринаку хотели сделать верховным базилеем. Но старик уклонился от этой чести. «Есть, – сказал он, – и другие, кому нужно нести слова Учения». И куда-то скрылся, причем никто так и не узнал – куда. Искали-искали – без толку. От дедули осталось только Учение.
Само же оно, по словам боярина, подразделялось на несколько благородных истин.
Первая – это истина Равновесия. В судьбе отдельного человека, в судьбе народа, в судьбе всего мира, наконец, есть четко определенное мировым устройством количество счастья и несчастья, хорошего и плохого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100