— Да, — многозначительно ответил Степан Григорьевич, решительно отодвигая стакан. — На этот раз разговор там пошел об Арктическом мосте.
— Степан Григорьевич, милый! Как вас благодарить? Позвольте, я вас поцелую.
— Неужели это доставит вам удовольствие? — улыбнулся Степан Григорьевич.
Потом они спустились к Истре. Быстрая и мелкая, она напомнила обоим речку Светлую, Светлорецк.
Прощаясь, Степан Григорьевич сказал Ане:
— Можете мне поверить: я сделаю все для Андрюши, что от меня зависит. Я имею в виду не только свои разговоры вверху… Я готов отдать Андрюше весь свои инженерный опыт, все свои знания, проектировать и строить мост вместе с ним. Кстати, наверху это считают само собой разумеющимся.
— Степан Григорьевич, я знаю Андрюшу — он совсем не злопамятный! Он никогда не откажется от такой помощи… Тем более что вы… ну, понимаете, сумели заинтересовать там, в правительстве.
Аня стояла перед Корневым, молодая, легкая, в развевающемся платье, с распушившимися паутинками волос, золотящихся на солнце. Степан опустил глаза.
— Не переоценивайте моих заслуг, Анна Ивановна, — сказал он. — Представьте, что меня вызывали туда только за тем, чтобы узнать адрес Андрюши.
Аня весело рассмеялась:
— Ну вот, он еще и шутит! А я думала, вы не умеете.
Степан Григорьевич улыбнулся, глядя на Аню.
Она взяла его за обе руки:
— Я благодарю вас… и от Андрюши… и от себя… Как хорошо, что вы снова будете друзьями!
Степан Григорьевич подтянулся, помолодел:
— Думаю, что мы с ним сработаемся. Я многому его научу, ибо по-прежнему хорошо к нему отношусь. И к вам… Аня…
Он уехал. Аня ходила по саду, прижав кулаки к щекам, и плакала от счастья.
Ледокольный гидромонитор «Северный ветер» ясным летним утром ошвартовался около морского причала на Химкинском водохранилище.
Речные пароходы, нарядные, многопалубные красавцы, казались сейчас карликами. Сотни лодок и белокрылых яхт заполнили водохранилище. По воде неслась музыка и крики встречающих. Люди толпились на пристанях и в прилегающем парке. Легкий ветер развевал платки и флаги.
С неба на корабль сыпался дождь цветов. Их сбрасывали с парящих над ледоколом вертолетов. Много цветов плыло по воде. Сидящие в лодках вылавливали их, со смехом размахивая мокрыми букетами и венками.
Спущенный парадный трап, покрытый ковровой дорожкой, мгновенно был усыпан цветами. Но пока никто не ступал на него. Полярники узнавали родных и знакомых на берегу, что-то кричали им.
Наконец толпа на пристани чуть расступилась, пропуская вперед высокого седого человека в мягкой светлой шляпе и стройную молодую женщину.
— Кто это? Кто? — спрашивала Аня Андрея, теребя его за рукав.
— Сам Волков и его дочь Галина Николаевна, замечательная женщина!
— Ах, вот как! Я думала, что тебя на стройке не интересовали женщины.
— Смешная ты! Ведь это ее вездеход провалился зимой под лед. Ей пришлось добираться до базы по дрейфующим льдам, перезимовав на острове.
— И ты с ней знаком?
— Она жена Карцева.
— Ой, прости, Андрюша… Я не знаю, что со мной, и так счастлива, что даже начала тебя ревновать! И не хочу больше отпускать тебя! Постой… А эта высокая блондинка? Красавица какая! Ты тоже ее знаешь?
— Евгения Михайловна Омулева, жена капитана Терехова. Видишь его? Коренастый моряк… Рядом с Карцевым стоит…
— Как радостно за них!
— Эту радость ты мне подарила раньше всех! Теперь меня уже некому встречать.
— Ты думаешь? А я кого-то вижу. Он наверняка кричит тебе.
— Неужели Сурен? Где он?
— А вон стоят два брюнета с орлиными профилями.
— Положим, один почти седой. Это академик Овесян… и с ним, конечно, Сурен!
По трапу начали сходить полярники. Денис простился с Аней и Андреем — он спешил к своей жене: Оксана ждала его на берегу с тремя хлопчиками.
— Пропустим всех вперед, — говорила Аня Андрею. — Ведь мы уже вместе.
Но Сурен Авакян, заметив их на палубе, подобрался почти к самому борту и стал грозить кулаком:
— Слушай, почему не сходишь? Боишься, что я тебя задушу? Правильно боишься.
Тогда Андрей и Аня смешались с толпой полярных строителей и стали протискиваться к трапу.
Девочки в белых платьицах надевали на каждого сходящего с корабля гирлянду цветов. На Аню совершенно «незаконно», несмотря на ее протесты, тоже надели гирлянду из красных маков.
Сурен дождался Андрея и накинулся на него, как ястреб, сжал в объятиях, потом набросился на Аню, словно она тоже приехала из Арктики. Потом обнял обоих и повел на берег.
— Ай-вай! Какой день, прямо замечательный день, старик! Подожди, еще раз встречать будем, когда с другого строительства из Арктики вернешься. Тогда в большую бочку цветов посадим!
— И, главное, на меня тоже цветы надели! — смеялась Аня. — Я бы сняла эти маки, да уж больно они красивые!
— Вот и опять встретились. А помнишь, как в первый раз меня из воды за волосы тащили? Всю прическу растрепали!
— Андрюша, смотри, кто тебя ищет, смотри!
Андрей остановился. Сурен тащил его дальше:
— Кто такой? Зачем ищет? Мы уже нашли.
Но Андрей уже заметил брата, на скулах его появились красные пятна. Он освободился из объятий Сурена, снял гирлянду цветов, отдал ее Ане и пошел навстречу Степану Григорьевичу. Аня и Сурен отстали. Аня что-то быстро говорила ему.
— Слушай! Это же замечательно, — восхитился Сурен. — На гидромониторе, пока плыли, говоришь, проект моста сделали?
— Эскизный!
— Ва! Как же я отстал! Хотя, знаешь, я тоже не дремал. Американца Кандербля помнишь? Ну такая у него чугунная челюсть! Как у памятника!
Аня улыбнулась, вспомнила спасенных из воды, корабельный лазарет, доску над койкой.
— Понимаешь? Я его сагитировал. В письмах. С нами он теперь. В Америке на Арктический мост работает. Строить собирается. Ва!
Степан шел к Андрею не торопясь, уверенно, с едва заметной улыбкой на суровом, властном лице.
Андрей молча обнял брата и сказал одно только слово:
— Спасибо.
— Значит, знаешь уже? — произнес Степан и полез в карман за платком, вытер глаза, высморкался. — Не надо больше так, как прежде… Не надо… Нам теперь нужно друг друга держаться.
— Будем вместе… всегда вместе… — прерывающимся голосом сказал Андрей. — Ты прости, это все от моего упрямства.
— Даже за упрямство люблю тебя, — сказал Степан.
Подошли Аня с Суреном. Степана Григорьевича познакомили с Авакяном. Корнев-старший горячо пожал Сурену руку, но взгляд его был холоден.
Глава пятая. ВОЗВРАЩЕНИЕ О'КИМИ
Черный, лоснящийся на солнце автомобиль повернул с моста Эдогава на Кудан-сити. Вскоре он мчался уже вдоль канала. Молодая женщина с любопытством озиралась вокруг.
Столько лет! Столько лет! Как много перемен… и в то же время как много осталось прежнего! Вон рикша вынырнул из-под самого автомобиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142