Будто глубоко под кожу
хищнице запустил хобот железный овод.
Не сводя с охотника злобно сверкавших глаз, разбойница захлестала
хвостом о бока, вытянула шею над самой землей, выгнала спину, припала к
траве.
Спрятав когти, она коротко перебирала вздрагивающими лапами, словно
играющий котенок.
Человек отшвырнул трехслойный лук, выдернул из глины копье.
Он упер тупой конец оружия в круто вывернутую ступню отведенной назад
правой ноги, намертво впился в древко, прижал его для верности к
выдвинутому вперед согнутому левому колену.
Так напряженно сжался, перегнулся и скорчился человек, что стал
похожим на корягу, из которой косо торчит в сторону прямая голая ветвь.
Скрестились с беззвучным лязгом, брызнув горстью искр, как два ножа,
два ненавидящих взгляда.
Эй, берегись!
Пятнистая смерть стремительной эфой-змеей распрямилась в прыжке,
сгустком огня полыхнула над влажной лужайкой, горячей бронзовой глыбой
обрушилась на человека.
СКАЗАНИЕ ВТОРОЕ. ЦАРЬ И СОЛОВЕЙ
Старая эра. Год пятьсот двадцать девятый. Рим, возникший на семи
холмах, пока что томится под властью этрусков и не смеет даже мечтать о
великих завоеваниях. Лишь через двести лет покорит Согдиану пьяный деспот
Искандер Двурогий. О гуннах Атиллы еще и слуха не было, а нашествие
Чингисхана - дело столетий столь отдаленных, что человеку страшно в них
заглянуть.
Но уже давным-давно облупилась зеркальная облицовка египетских
пирамид, простоявших к тому времени три долгих тысячелетия, и эпоха
фараона Хеопса кажется ветхой, непостижимой уму, сказочной древностью. И
уже давно появились жадность, жестокость и глупость. Знать накопила
огромный опыт истребительных войн и грабежей. Вряд ли кого удивишь
кандалами и батогами.
Однако, существует не только насилие - издревле крепнет
противодействие ему. Есть разум. Есть труд. Есть борьба за лучшую долю.
Народ Лагаша сверг царя Лугальанду.
Вельможа Ипусер, спрятавшись от мятежников в катакомбах, торопливо
писал: "Воистину, чиновники убиты. Зерно Египта сделалось общим
достоянием. Свитки законов судебной палаты выброшены на площадь".
"Рабы восстали, принялись дома разрушать, господ своих продавать,
проливать их кровь", - сетовал хеттский правитель Телепин.
В государстве Чжоу при владыке Ли Ване чернь захватила столицу.
Нищий индиец Макхали Госала - в коровьем стойле рожденный - первым в
мире сказал: "Нет бога и божественных духов. Толкующие о них - лжецы".
Год пятьсот двадцать девятый. На первый взгляд, ничем
непримечательный, обычный в длинной череде веков. И все-таки особенный,
по-своему очень важный.
С тех пор, как люди стали людьми, они и на день не переставали
работать и драться за волю. Значит, любой год отмечен их потом и кровью.
Нет пустых, бесполезных лет. Они все значительны и поучительны.
Человечеству дорог каждый прожитый год, как бы давно он не минул.
Это - одна из вех на его пути. Шаг к грядущему.
Когда - никто не скажет уверенно: пять или шесть тысяч лет назад, и
где - никому неизвестно точно: за рекой ли Яксарт на Памире ли - сложился
союз арийских племен.
И по какой причине - неведомо: может, народ настолько расплодился,
что не стало ему места хватать; может, одни, возвысившись, принялись
угнетать других; может, под натиском узкоглазых восточных воителей -
распался союз, разлетелся, как птичья стая, рассеянная бурей.
Первая волна арийских племен хлынула в просторы среднеазиатских
равнин, частью изгнала издревле здесь обитавших людей фракийских, частью с
ними слилась; частью осела у рек, частью обосновалась в пустынях.
Вторая их волна затопила солнечный край, что раскинулся к югу от
Каспийского моря и к северу от моря Аравийского, сокрушила касситов и
эламитов, немало их истребила, немало в себя впитала.
Третья их волна достигла жарких полуденных стран, захлестнула Декан,
выбралась к устью Ганга. По девяти дорогам двигались девять арийских
племен. Бхараты их возглавляли. Толпы темнолицых дравидов потянулись к
лесам и горам. "Бог Индра убил их, издавна живших на этой земле, и поделил
посевы между светлокожими союзниками".
Четвертая их волна докатилась до Черного моря, омыла киммерийской
кровью брег Танаиса, расплескалась на луговинах Тавриды [Танаис - река
Дон, Таврида - Крым].
Годы. Века. Тысячелетия. Кровь победителей смешалась с кровью
побежденных, и возникло в горах и долинах множество крупных племен и
народностей, говоривших на сходных, но обособленных наречиях.
На северо-востоке - саки и массагеты, сугды и хувары, паркане и
бактры.
На северо-западе - скифы и сарматы.
На юго-западе - мады и персы.
На юго-востоке - хинды.
А между ними и среди них - варканы и карманы, маргуши и саттагуши,
парты и сагарты, тохары и гандхары, гедрозы и арахоты, дранги и харайва, и
тьма иных - их всех не перечесть.
У одних кожа белой была - белой, как лунный свет, у других -
черноглазых и темноволосых - смуглой, как плод граната. Одни пастухами
остались, другие слепили хижины, занялись хлебопашеством. Одни, как
прежде, считались равными между собой и управлялись родовыми старейшинами,
У других, расслоившихся на богатых и бедных, появилась знать, а над нею -
царь.
Название их древнее почти забылось. Может, лишь дряхлые старцы да
суровые жрецы смутно помнили еще, где их корень. А вот цари персидские
крепко за него уцепились, придали слову, давно отмершему, новый и жестокий
смысл.
"Арий" теперь был не просто человек - он сделался "благородным", он
превратился в "господина". И родину свою Парсу персы гордо величали
Айраной - то есть Ираном, страной господ. А всех прочих, особенно же
кочевников Средней Азии, пренебрежительно именовали "туранцами". "Туранец"
значит "не арий". Кто из Турана, тот варвар.
"Вокруг нас живут племена нечистых, не приносящие жертв. Они ни во
что не верят, у них дурные обряды, их нельзя считать людьми..."
И так чванились правители Парсы своим "благородством", так они с ним
носились, стремясь навязать другим персидскую власть, что слово "арий"
стало звучать в устах соседей, как самое бранное, самое плохое. Им,
говорят, пугали детей.
А название Туран так и прижилось на северо-востоке. Обитатели равнин
произносили его с любовью - никто, кроме персов, не находил в нем что-либо
зазорное.
Ты из Турана? Очень хорошо.
"Говорит Куруш [Куруш - подлинное имя царя Кира, правившего в Иране с
558 по 529 год до нашей эры] царь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
хищнице запустил хобот железный овод.
Не сводя с охотника злобно сверкавших глаз, разбойница захлестала
хвостом о бока, вытянула шею над самой землей, выгнала спину, припала к
траве.
Спрятав когти, она коротко перебирала вздрагивающими лапами, словно
играющий котенок.
Человек отшвырнул трехслойный лук, выдернул из глины копье.
Он упер тупой конец оружия в круто вывернутую ступню отведенной назад
правой ноги, намертво впился в древко, прижал его для верности к
выдвинутому вперед согнутому левому колену.
Так напряженно сжался, перегнулся и скорчился человек, что стал
похожим на корягу, из которой косо торчит в сторону прямая голая ветвь.
Скрестились с беззвучным лязгом, брызнув горстью искр, как два ножа,
два ненавидящих взгляда.
Эй, берегись!
Пятнистая смерть стремительной эфой-змеей распрямилась в прыжке,
сгустком огня полыхнула над влажной лужайкой, горячей бронзовой глыбой
обрушилась на человека.
СКАЗАНИЕ ВТОРОЕ. ЦАРЬ И СОЛОВЕЙ
Старая эра. Год пятьсот двадцать девятый. Рим, возникший на семи
холмах, пока что томится под властью этрусков и не смеет даже мечтать о
великих завоеваниях. Лишь через двести лет покорит Согдиану пьяный деспот
Искандер Двурогий. О гуннах Атиллы еще и слуха не было, а нашествие
Чингисхана - дело столетий столь отдаленных, что человеку страшно в них
заглянуть.
Но уже давным-давно облупилась зеркальная облицовка египетских
пирамид, простоявших к тому времени три долгих тысячелетия, и эпоха
фараона Хеопса кажется ветхой, непостижимой уму, сказочной древностью. И
уже давно появились жадность, жестокость и глупость. Знать накопила
огромный опыт истребительных войн и грабежей. Вряд ли кого удивишь
кандалами и батогами.
Однако, существует не только насилие - издревле крепнет
противодействие ему. Есть разум. Есть труд. Есть борьба за лучшую долю.
Народ Лагаша сверг царя Лугальанду.
Вельможа Ипусер, спрятавшись от мятежников в катакомбах, торопливо
писал: "Воистину, чиновники убиты. Зерно Египта сделалось общим
достоянием. Свитки законов судебной палаты выброшены на площадь".
"Рабы восстали, принялись дома разрушать, господ своих продавать,
проливать их кровь", - сетовал хеттский правитель Телепин.
В государстве Чжоу при владыке Ли Ване чернь захватила столицу.
Нищий индиец Макхали Госала - в коровьем стойле рожденный - первым в
мире сказал: "Нет бога и божественных духов. Толкующие о них - лжецы".
Год пятьсот двадцать девятый. На первый взгляд, ничем
непримечательный, обычный в длинной череде веков. И все-таки особенный,
по-своему очень важный.
С тех пор, как люди стали людьми, они и на день не переставали
работать и драться за волю. Значит, любой год отмечен их потом и кровью.
Нет пустых, бесполезных лет. Они все значительны и поучительны.
Человечеству дорог каждый прожитый год, как бы давно он не минул.
Это - одна из вех на его пути. Шаг к грядущему.
Когда - никто не скажет уверенно: пять или шесть тысяч лет назад, и
где - никому неизвестно точно: за рекой ли Яксарт на Памире ли - сложился
союз арийских племен.
И по какой причине - неведомо: может, народ настолько расплодился,
что не стало ему места хватать; может, одни, возвысившись, принялись
угнетать других; может, под натиском узкоглазых восточных воителей -
распался союз, разлетелся, как птичья стая, рассеянная бурей.
Первая волна арийских племен хлынула в просторы среднеазиатских
равнин, частью изгнала издревле здесь обитавших людей фракийских, частью с
ними слилась; частью осела у рек, частью обосновалась в пустынях.
Вторая их волна затопила солнечный край, что раскинулся к югу от
Каспийского моря и к северу от моря Аравийского, сокрушила касситов и
эламитов, немало их истребила, немало в себя впитала.
Третья их волна достигла жарких полуденных стран, захлестнула Декан,
выбралась к устью Ганга. По девяти дорогам двигались девять арийских
племен. Бхараты их возглавляли. Толпы темнолицых дравидов потянулись к
лесам и горам. "Бог Индра убил их, издавна живших на этой земле, и поделил
посевы между светлокожими союзниками".
Четвертая их волна докатилась до Черного моря, омыла киммерийской
кровью брег Танаиса, расплескалась на луговинах Тавриды [Танаис - река
Дон, Таврида - Крым].
Годы. Века. Тысячелетия. Кровь победителей смешалась с кровью
побежденных, и возникло в горах и долинах множество крупных племен и
народностей, говоривших на сходных, но обособленных наречиях.
На северо-востоке - саки и массагеты, сугды и хувары, паркане и
бактры.
На северо-западе - скифы и сарматы.
На юго-западе - мады и персы.
На юго-востоке - хинды.
А между ними и среди них - варканы и карманы, маргуши и саттагуши,
парты и сагарты, тохары и гандхары, гедрозы и арахоты, дранги и харайва, и
тьма иных - их всех не перечесть.
У одних кожа белой была - белой, как лунный свет, у других -
черноглазых и темноволосых - смуглой, как плод граната. Одни пастухами
остались, другие слепили хижины, занялись хлебопашеством. Одни, как
прежде, считались равными между собой и управлялись родовыми старейшинами,
У других, расслоившихся на богатых и бедных, появилась знать, а над нею -
царь.
Название их древнее почти забылось. Может, лишь дряхлые старцы да
суровые жрецы смутно помнили еще, где их корень. А вот цари персидские
крепко за него уцепились, придали слову, давно отмершему, новый и жестокий
смысл.
"Арий" теперь был не просто человек - он сделался "благородным", он
превратился в "господина". И родину свою Парсу персы гордо величали
Айраной - то есть Ираном, страной господ. А всех прочих, особенно же
кочевников Средней Азии, пренебрежительно именовали "туранцами". "Туранец"
значит "не арий". Кто из Турана, тот варвар.
"Вокруг нас живут племена нечистых, не приносящие жертв. Они ни во
что не верят, у них дурные обряды, их нельзя считать людьми..."
И так чванились правители Парсы своим "благородством", так они с ним
носились, стремясь навязать другим персидскую власть, что слово "арий"
стало звучать в устах соседей, как самое бранное, самое плохое. Им,
говорят, пугали детей.
А название Туран так и прижилось на северо-востоке. Обитатели равнин
произносили его с любовью - никто, кроме персов, не находил в нем что-либо
зазорное.
Ты из Турана? Очень хорошо.
"Говорит Куруш [Куруш - подлинное имя царя Кира, правившего в Иране с
558 по 529 год до нашей эры] царь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56