— Здравствуйте! — поздоровался Губарев.
— Здравствуйте! — Ванда Юрьевна взмахнула рукой и пригласила его в комнату. Они сели за стол, и здесь Ванда Юрьевна выпалила: — Вы представляете, что она придумала?
Майор догадался, кто это «она».
— Отняла у меня мужа, а теперь собирается и сына отобрать. Я ей этого не позволю!
— Мама! — из смежной комнаты вышел Дима. — Перестань, пожалуйста!
— Не перестану. Ни за что!
— Зачем ты забрал документы и отдал в архитектурный институт? Теперь она тебя в Испанию посылает!
— Мама! — но это был глас вопиющего в пустыне. Ванду Юрьевну было не остановить.
— Какую Испанию? — не понял Губарев.
Я все слышала! Все, что она говорила по телефону. Она хочет, чтобы ты поехал в Испанию, в какую-то Барселону, и присмотрел там для нее квартирку. Видите ли, она доверяет твоему вкусу. Так как ты хорошо разбираешься в архитектуре и у тебя есть вкус. Вы только подумайте! Мой сын в этих… руках! Да никогда в жизни ты никуда не поедешь. Никогда и никуда!
Дима стоял красный, взъерошенный. Ему было невыносимо стыдно за мать, которая говорила с таким пафосом, как будто бы играла роль на сцене.
Губарев подумал, что это любопытная информация, но лучше обо всем спросить у Димы, когда они останутся вдвоем. Без его сумасшедшей мамаши.
— У меня к вам несколько вопросов, Ванда Юрьевна, — начал Губарев. Но перевести разговор на другую тему было не так-то легко.
— Только подумать! Привыкла прибирать все к рукам. Командовать, контролировать!
— Ванда Юрьевна! — возвысил голос майор.
— А… — Она перевела на него взгляд. — Да? Вы поговорите с ней. Иначе я за себя не ручаюсь!
— Поговорю, — пообещал майор. — Скажите, пожалуйста, Николай Дмитриевич сразу приходил к какому-нибудь решению? Или ему надо было сначала все хорошенько обдумать, взвесить?
— Сразу, — хмуро сказала она. — Принимал решение — и все. И никто не мог его остановить.
— Он умел скрывать свои чувства? Или нет? Плохое настроение, неприятности по работе?
— Умел. Если только не было чего-то… — Она запнулась, подыскивая верное выражение.
— …необычного, из ряда вон выходящего, — подсказал ей майор.
— Вот-вот.
— Спасибо.
— Теперь я хотел бы поговорить с Димой. Наедине.
— Ах, боже мой, все от меня чего-то скрывают! Не ставят в известность. Пожалуйста, пожалуйста, говорите с ним. Только в Испанию он все равно не поедет!
Ее зациклило на Испании. И больше она ни о чем не способна была думать. Сама мысль, что сын уже не считается с ней, выводила Ванду Юрьевну из себя. Она была готова рвать и метать.
На улице майор предложил Лактионову-младшему зайти в то самое кафе, в котором они сидели в прошлый раз.
— Что там с Испанией? — поинтересовался майор, когда они сели за столик.
— Дина Александровна хочет купить квартиру в Барселоне. Ей нравится Испания. Она собиралась сделать серию картин на испанскую тему. И попросила, чтобы я присмотрел ей квартиру. Точнее, район. А потом она уже будет вести конкретные переговоры о покупке.
— Почему именно вас она попросила об этом?
— У нас похожие эстетические вкусы. Нам нравятся одни и те же вещи.
Губарев внимательно посмотрел на Диму. В его лице появилось что-то решительное, смелое. Он возмужал на глазах. Красивая посадка головы, широкие плечи. Спортивная, подтянутая фигура. Высокий рост. Да, он красивый парень, подумал майор. Немудрено, что Дина Александровна увлеклась им.
И здесь майору стало гадко до тошноты. Все вырисовывалось так ясно и четко! Без пробелов. Она убрала мужа, чтобы наслаждаться жизнью на полную катушку с молодым любовником. Она поняла, что ее благополучие находится под угрозой, и решила напасть первой, чтобы не остаться в проигрыше. Дина Александровна была слишком хитрой и расчетливой женщиной и не могла допустить, чтобы события развивались своим чередом. Вышли бы из-под ее контроля. Ей надо было вмешаться в них…
Эта квартира в Испании… Ясно, что в семье Лактионовых были и другие деньги. Не только те, что лежали на сберкнижке. Губарев судорожно сглотнул. Он чувствовал неприязнь к этому… альфонсу. А кто же он еще? Конечно, альфонс, ублажающий за деньги богатую даму. Отец — мертв, и все запреты сняты.
— Дима, отец не говорил вам, что он хочет уйти из семьи?
На лице — ноль эмоций.
— Нет.
— Он не намекал на то, что у него есть другая женщина?
— Нет.
— Жаловался ли он на жену?
— Я такого не припомню, — и легкая ирония в голосе.
Губарев подумал, что они, наверное, здорово потешаются над ним. Дима и Дина Александровна. Улик — никаких. Следствие топчется на месте. А они тем временем уже думают об Испании. О том, как будут ездить на курорты и загорать на солнышке! А потом Дина Александровна сядет где-нибудь с этюдником и станет зарисовывать старинные дома, фруктовые деревья. Идиллия! Да и только. Являлся ли этот юноша соучастником Дины Александровны или он был не в курсе замыслов своей любовницы? Она все сделала без него, не посвящая в свои планы?
— Вы утверждаете, что ваш отец ничего не говорил вам о своей любовнице?
— Я об этом ничего не знаю.
— Также вы не знаете о том, что ваш отец хотел развестись с Диной Александровной и жениться на другой?
— Первый раз слышу.
Если он находится в одной упряжке с Лактионовой, то, конечно, будет говорить то, что выгодно ей. Они все заранее обсудили и продумали тактику своих действий. Никакой отсебятины. Все четко и логично. Лактионов не собирался покидать семью, и, стало быть, явного мотива для убийства у Дины Александровны не имеется. Красота! Губарев почувствовал прилив злости.
— Это Дина Александровна научила вас так говорить?
— У меня своя голова на плечах имеется. — В ответе прозвучала дерзость.
— Но вы, надеюсь, понимаете, что у вашей мачехи — идеальный мотив для убийства мужа. Он собирался оставить ее. В этом случае она теряла бы свое положение и материальный достаток. Она не могла смириться с этим. И поэтому пошла на крайние меры.
Лактионов-младший молчал.
— Вы понимаете это?
— Не знаю. Она ни в чем не виновата.
— Это покажет следствие.
Говорить больше было не о чем. Губарев понял, что парень будет молчать как рыба.
Майор покинул кафе с чувством досады на себя. Неужели зло так и останется безнаказанным? И он ничего не сможет доказать? С самого начала Дина Александровна вела тонкую, изощренную игру. Как только стрелка стала медленно, но неуклонно показывать на нее, она вовремя, как фокусник, достала из шляпы кролика, то есть любовницу, и пустила следствие в этом направлении. Ату ее! И он, Губарев, кинулся по этому следу, даже не задумавшись, что он — ложный. А до этого вдова Лактионова придумала, что на нее было совершено покушение, когда она вечером находилась в клинике. Губареву еще тогда все это показалось несколько подозрительным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81