Он достал из внутреннего кармана пиджака портмоне и нашел там рубль. Кинул вверх. А потом рассмеялся. Он же не загадал. Кинул еще раз. Зажмурил глаза. Орел — была Маргарита Александровна. Решка — Марина Никандровна. Выпал орел. «Я так и думал», — пробормотал Губарев. Хотя он ничего не думал. Но ему хотелось увидеть Маргариту Александровну. Ее присутствие действовало на него умиротворяющим образом. Да и сама обстановка была таинственной и приятной: полумрак, зажженные свечи… «Забегался я тут как собака. Не мешало бы немного расслабиться, — подумал майор. — Загляну-ка я к Маргарите Александровне на часочек…»
К телефону никто не подходил, потом сняли трубку:
— Алло!
— Маргарита Александровна! Это — Губарев.
— Очень приятно. Хотите зайти?
— С вами невозможно разговаривать. Только хочешь сказать что-то, а вы уже опережаете.
— Это моя профессия, — рассмеялись на том конце провода. — Так когда?
— Через часик-полтора.
— Договорились. В салоне «Кассандра» посетителей не было. И Mapгарита Александровна была одна.
— Вы пришли в удачное время. Я сейчас свободна.
— Иногда мне везет. В малом, — подчеркнул Губарев.
— Я думаю, что вам везет не больше и не меньше, чем остальным людям. Просто сейчас у вас плохое настроение, а в такие минуты каждому кажется, что его преследуют одни неудачи.
— Что верно, то верно.
— Проходите.
Губарев прошел в уже знакомую комнату. Все было именно так, как он себе и представлял. Полумрак, зажженные свечи. Он сел за круглый стол, где лежали карты Таро.
— Что у вас? — спросила его гадалка. Она была одета в длинное темное платье с едва различимым золотым узором на рукавах и на груди.
— Вы, наверное, примете меня за старого идиота. Но я пришел к вам сам не знаю почему. Мне кажется, что вы можете помочь мне в одном деле. Убили одного крупного хирурга. Специалиста в области пластической хирургии. Лактионова Николая Дмитриевича.
— Я слышала его имя.
— Его жена, Дина Александровна, — художница. Я не подозреваю ее. Но… — Губарев замолчал. — Мне кажется, что она что-то скрывает. В ней есть какая-то загадка. Я понимаю, это звучит глупо. Но это так. Я прихватил с собой каталог ее работ. Посмотрите, пожалуйста.
Маргарита Александровна взяла в руки каталог. На изящном запястье сверкнул золотой браслет, испещренный странными знаками. Не спеша она стала листать каталог.
— Интересные картины.
— Правда? Мне они тоже понравились. Маргарита Александровна перевернула каталог и минуту-другую всматривалась в фотографию Дины Александровны, размещенную на обратной стороне обложки.
— Действительно, загадочная женщина. Обратите внимание на ее взгляд. Она смотрит не прямо, а искоса. Ее взгляд ускользает от внимания. Она словно присутствует в кадре, и в то же время ее там нет.
— Вот-вот, — обрадовался Губарев. — Вы попали в точку. То же впечатление складывается и при разговоре. Она рядом и одновременно — далеко. А ее картины, что вы скажете о них? Если принять во внимание, что художник выражает в своем творчестве собственную личность, то… что можно «прочитать» в ее работах?
— Что? — Маргарита Александровна снова пролистала каталог. — Сложная натура. Хорошо владеющая собой. — Она прищурилась. — А вот это уже любопытно!
— Что? — встрепенулся майор.
— Мифологический цикл. — Гадалка тихо рассмеялась. — Да, кажется, теперь многое понятно.
— Скажите, что вы там нашли? Я вчера весь вечер рассматривал ее произведения вдоль и поперек и ничего не нашел.
— Если я вам объясню, вы поймете, как это просто.
— Не надо. Дайте я попробую сам.
Губарев взял в руки каталог и буквально впился взглядом в репродукции.
— Нет. Не вижу ничего. Втолкуйте мне. Как годовалому младенцу. Без вашей помощи я — пас.
— Вы хорошо знаете мифологию?
— Более-менее.
— Смотрите: здесь вариации на тему трех мифов. Парис перед тремя богинями. Диана, преследующая юношу, который подглядывал за ней. И Одиссей у нимфы Каллипсо. Обратите внимание на одно обстоятельство: везде женщина довлеет над мужчиной. Посмотрите, какими изображены женщины. Решительными, смелыми. — Губарев всмотрелся. Да, действительно: резко очерченные черты лица, жесткие складки у рта, твердый взгляд. Энергия, бьющая ключом.
— Согласен. И что?
— А мужчины? Везде этот молодой юноша с виноватым выражением лица. Даже Одиссей выглядит на картине не зрелым мужем, а молодым человеком.
— Так. Верно.
— Получается, что в жизни Дины Александровны была ситуация, когда она соблазнила молодого человека, который мучается из-за этого угрызениями совести.
— Вот оно что, — протянул Губарев. — Похоже на правду. Бывшая подруга Лактионовой сказала, что у Дины Александровны есть любовник. Она стала свидетельницей одного телефонного разговора. Хотя…
— Что «хотя»?
— Мне в это верится с трудом.
— Почему?
— Не знаю. Мне кажется… кажется, — запнулся Губарев, — она другая.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. В Дине Александровне есть нечто, что не позволяет ей попадать в банальные и пошлые ситуации.
— Вы правильно меня поняли.
— Но вы забываете, что любая женщина — бездна. Незаурядная женщина — бездна вдвойне.
Маргарита Александровна еще раз всмотрелась в фотографию Лактионовой. А затем сказала:
— Мне думается, что она вообще не создана для любовных треволнений. Слишком честолюбива. Или самолюбива.
Наступило молчание.
— Простите, я не предложила вам кофе.
— Не откажусь.
— Минутку.
Маргарита Александровна вышла. А через несколько минут появилась с маленьким подносом, на котором стояли две чашки с кофе и сахарница.
— Не знаю, сколько вам класть ложек сахара.
— Одну.
— Я помогла вам?
— Да. Но… здесь все так запутано.
Снова наступила пауза. Губарев испытал неловкость. Говорить об обыденных вещах с Маргаритой Александровной он не мог. А тема разговора была исчерпана.
— На улице похолодало, — наконец брякнул Губарев и чуть не покраснел от этой стандартной и банальной фразы.
— Погода — как спасительный круг, брошенный утопающему, — улыбнулась гадалка.
— Это точно. — Он залпом выпил кофе и встал. — Ну, я пошел. Спасибо.
— Звоните, если вам что-нибудь будет нужно.
— Еще раз спасибо. На улице майор поежился. Резкий ветер пытался забраться к нему за шиворот и обдать холодом. Все сходилось один к одному. Дина Александровна и ее любовник. Юноша, соблазненный зрелой женщиной. Но почему — чувство вины? Разве сегодня кого-то этим можно удивить? Просто смешно. Откуда эта вина? Молодой любовник по имени Дима. Димочка… И вдруг он остановился и присвистнул от неожиданности. Конечно! Как же он не догадался об этом раньше! Этот любовник — сын Лактионова. Отсюда и чувство вины. И даже в чертах лиц древнегреческих героев было определенное сходство с Лактионовым-младшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
К телефону никто не подходил, потом сняли трубку:
— Алло!
— Маргарита Александровна! Это — Губарев.
— Очень приятно. Хотите зайти?
— С вами невозможно разговаривать. Только хочешь сказать что-то, а вы уже опережаете.
— Это моя профессия, — рассмеялись на том конце провода. — Так когда?
— Через часик-полтора.
— Договорились. В салоне «Кассандра» посетителей не было. И Mapгарита Александровна была одна.
— Вы пришли в удачное время. Я сейчас свободна.
— Иногда мне везет. В малом, — подчеркнул Губарев.
— Я думаю, что вам везет не больше и не меньше, чем остальным людям. Просто сейчас у вас плохое настроение, а в такие минуты каждому кажется, что его преследуют одни неудачи.
— Что верно, то верно.
— Проходите.
Губарев прошел в уже знакомую комнату. Все было именно так, как он себе и представлял. Полумрак, зажженные свечи. Он сел за круглый стол, где лежали карты Таро.
— Что у вас? — спросила его гадалка. Она была одета в длинное темное платье с едва различимым золотым узором на рукавах и на груди.
— Вы, наверное, примете меня за старого идиота. Но я пришел к вам сам не знаю почему. Мне кажется, что вы можете помочь мне в одном деле. Убили одного крупного хирурга. Специалиста в области пластической хирургии. Лактионова Николая Дмитриевича.
— Я слышала его имя.
— Его жена, Дина Александровна, — художница. Я не подозреваю ее. Но… — Губарев замолчал. — Мне кажется, что она что-то скрывает. В ней есть какая-то загадка. Я понимаю, это звучит глупо. Но это так. Я прихватил с собой каталог ее работ. Посмотрите, пожалуйста.
Маргарита Александровна взяла в руки каталог. На изящном запястье сверкнул золотой браслет, испещренный странными знаками. Не спеша она стала листать каталог.
— Интересные картины.
— Правда? Мне они тоже понравились. Маргарита Александровна перевернула каталог и минуту-другую всматривалась в фотографию Дины Александровны, размещенную на обратной стороне обложки.
— Действительно, загадочная женщина. Обратите внимание на ее взгляд. Она смотрит не прямо, а искоса. Ее взгляд ускользает от внимания. Она словно присутствует в кадре, и в то же время ее там нет.
— Вот-вот, — обрадовался Губарев. — Вы попали в точку. То же впечатление складывается и при разговоре. Она рядом и одновременно — далеко. А ее картины, что вы скажете о них? Если принять во внимание, что художник выражает в своем творчестве собственную личность, то… что можно «прочитать» в ее работах?
— Что? — Маргарита Александровна снова пролистала каталог. — Сложная натура. Хорошо владеющая собой. — Она прищурилась. — А вот это уже любопытно!
— Что? — встрепенулся майор.
— Мифологический цикл. — Гадалка тихо рассмеялась. — Да, кажется, теперь многое понятно.
— Скажите, что вы там нашли? Я вчера весь вечер рассматривал ее произведения вдоль и поперек и ничего не нашел.
— Если я вам объясню, вы поймете, как это просто.
— Не надо. Дайте я попробую сам.
Губарев взял в руки каталог и буквально впился взглядом в репродукции.
— Нет. Не вижу ничего. Втолкуйте мне. Как годовалому младенцу. Без вашей помощи я — пас.
— Вы хорошо знаете мифологию?
— Более-менее.
— Смотрите: здесь вариации на тему трех мифов. Парис перед тремя богинями. Диана, преследующая юношу, который подглядывал за ней. И Одиссей у нимфы Каллипсо. Обратите внимание на одно обстоятельство: везде женщина довлеет над мужчиной. Посмотрите, какими изображены женщины. Решительными, смелыми. — Губарев всмотрелся. Да, действительно: резко очерченные черты лица, жесткие складки у рта, твердый взгляд. Энергия, бьющая ключом.
— Согласен. И что?
— А мужчины? Везде этот молодой юноша с виноватым выражением лица. Даже Одиссей выглядит на картине не зрелым мужем, а молодым человеком.
— Так. Верно.
— Получается, что в жизни Дины Александровны была ситуация, когда она соблазнила молодого человека, который мучается из-за этого угрызениями совести.
— Вот оно что, — протянул Губарев. — Похоже на правду. Бывшая подруга Лактионовой сказала, что у Дины Александровны есть любовник. Она стала свидетельницей одного телефонного разговора. Хотя…
— Что «хотя»?
— Мне в это верится с трудом.
— Почему?
— Не знаю. Мне кажется… кажется, — запнулся Губарев, — она другая.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. В Дине Александровне есть нечто, что не позволяет ей попадать в банальные и пошлые ситуации.
— Вы правильно меня поняли.
— Но вы забываете, что любая женщина — бездна. Незаурядная женщина — бездна вдвойне.
Маргарита Александровна еще раз всмотрелась в фотографию Лактионовой. А затем сказала:
— Мне думается, что она вообще не создана для любовных треволнений. Слишком честолюбива. Или самолюбива.
Наступило молчание.
— Простите, я не предложила вам кофе.
— Не откажусь.
— Минутку.
Маргарита Александровна вышла. А через несколько минут появилась с маленьким подносом, на котором стояли две чашки с кофе и сахарница.
— Не знаю, сколько вам класть ложек сахара.
— Одну.
— Я помогла вам?
— Да. Но… здесь все так запутано.
Снова наступила пауза. Губарев испытал неловкость. Говорить об обыденных вещах с Маргаритой Александровной он не мог. А тема разговора была исчерпана.
— На улице похолодало, — наконец брякнул Губарев и чуть не покраснел от этой стандартной и банальной фразы.
— Погода — как спасительный круг, брошенный утопающему, — улыбнулась гадалка.
— Это точно. — Он залпом выпил кофе и встал. — Ну, я пошел. Спасибо.
— Звоните, если вам что-нибудь будет нужно.
— Еще раз спасибо. На улице майор поежился. Резкий ветер пытался забраться к нему за шиворот и обдать холодом. Все сходилось один к одному. Дина Александровна и ее любовник. Юноша, соблазненный зрелой женщиной. Но почему — чувство вины? Разве сегодня кого-то этим можно удивить? Просто смешно. Откуда эта вина? Молодой любовник по имени Дима. Димочка… И вдруг он остановился и присвистнул от неожиданности. Конечно! Как же он не догадался об этом раньше! Этот любовник — сын Лактионова. Отсюда и чувство вины. И даже в чертах лиц древнегреческих героев было определенное сходство с Лактионовым-младшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81