Я подумала о дверке в моем сознании, за которой хранилось все то, что я не хотела выпускать на поверхность. Я знала, кто расшатал ее, выпустив воспоминания. Джейбриол Куокс.
Вслух же я произнесла:
– Да, все могло быть из-за Тамса.
В первый раз за все время Тагер не возразил мне.
– Идти в бой против аристо, ощущая их смерть – должно быть, это кошмар, – его состраданию, похоже, не было предела. – И вы пережили этот ад тысячу раз. То, что вы выжили, оставшись психически нормальной, – это просто чудо.
Я уставилась на него. Какое там чудо? Я превратилась в развалину.
– У каждого в жизни свои сложности. Но не все ведь разгуливают, тыча себе в висок дезинтеграторами.
– Праймери, это…
– Соз, – перебила я его.
– Соз?
– Меня так зовут. Соз.
– Очень хорошо, Соз.
Вот и вся его внешняя реакция: легкий поклон. Но я уловила его подлинные чувства, как он ни старался спрятать их. Его пульс участился. Он добился прорыва, причем значительного. И это волновало его. Еще как волновало.
– Почему? – спросила я.
Теперь не понял он:
– Почему вас зовут Соз?
– Нет. Почему вас волнует то, что со мной происходит?
– Потому что вы представляетесь мне замечательным человеком.
– С чего вы считаете меня замечательной? Вы же меня почти не знаете.
Он улыбнулся:
– Меня учили распознавать людей.
– Это больше, чем умение.
Он посмотрел на меня с любопытством:
– Почему вы так говорите?
Я замялась, не находя подходящих слов.
– Мне кажется, вас в самом деле волнуют люди. Я к этому не привыкла. Я привыкла к купцам. Или к политикам из КИКС. – Я поморщилась. – И те, и другие порочны. – Я подумала о Рексе, о Гипроне, о моем первом муже, Йато.
– Когда я нахожу любовь, я… я не могу сохранить ее. Единственный человек, с которым мне удается поддерживать отношения, – это мальчик, вдвое моложе меня, абсолютно без политических убеждений и настолько отличающийся от аристо, насколько это возможно для человека.
– И что тут такого?
– Это неестественно.
– Но почему?
– Мне следовало бы иметь более зрелого любовника, – вроде Рекса. Только Рекс больше не хочет меня.
– Почему?
Почему он все время задает мне этот вопрос?
– Не знаю, почему. Просто не совсем естественно, когда дряхлеющие Демоницы вешаются на хорошеньких малолеток, вот почему.
Тагер рассмеялся, как будто я шутила:
– Я бы не назвал вас дряхлеющей.
– Мне почти сорок восемь.
– Я бы дал вам гораздо меньше. Но и сорок восемь лет – совсем немного при вашем звании.
Я пожала плечами:
– Должно быть, я неплохо справляюсь со своими обязанностями.
– Почему этот вопрос так разозлил вас?
– Разозлил? Вовсе он меня не разозлил. – Я лгала, и мы оба понимали это. И все же до этого момента я не осознавала, что мое звание действительно раздражает меня. Почему?
Я заговорила медленно, будто читая книгу, которая была у меня уже давно, но которую у меня до сих пор не хватало смелости раскрыть:
– Он послал меня на Тамс, хотя знал, что там может случиться. Он годами посылал меня в пекло, гораздо дольше, чем большинство офицеров, и посылал моего брата Эльтора, и посылал моего брата Келрика… – Я заставила себя продолжать. – И Келрик не вернулся.
– Кто «он»? – спросил Тагер с обычным своим состраданием.
– Мой брат.
– Эльтор?
Я мотнула головой:
– Нет. Мой сводный брат. Кердж. Император.
Лицо Тагера побелело. На этот раз я не просто потрясла его. Эффект равнялся землетрясению. Но он был прав. Я была зла. Еще как зла. И слова, копившиеся во мне годами, прорвали плотину, которую я сама воздвигла вокруг них.
– Я потеряла первого ребенка, – сказала я. – Единственного ребенка, которого я посмела зачать, и все потому, что Кердж сказал мне, что, если я уйду со строевой службы, я утрачу права на наследование престола. Я потеряла первого мужа из-за этого, и я потеряла Рекса, так как он не хотел быть консортом-калекой, и потеряла младшего брата, который погиб, и старшего брата, которого невзлюбила. Я утратила способность к нормальному человеческому общению… – Мой голос дрогнул. – Кердж взял бы мою душу, если бы захотел. Он не имел права!
Тагер молча смотрел на меня. Прошла долгая минута, прежде чем он наконец ответил. То, что он вообще заговорил, уже можно было считать чудом. Любой душеспаситель пришел бы в ужас, доведись ему оказаться на его месте. Любое неверное слово могло навлечь на него императорский гнев. Я не собиралась говорить Керджу, что ходила к Тагеру, но все равно, каким бы сильным эмпатом ни был Тагер, он не мог быть до конца в этом уверен. И все же даже теперь, зная об опасности, он не отступился, навеки завоевав мое доверие.
– Почему он требовал от вас столько?
– Потому, что если я не смогу сделать этого для него, я никогда не смогу быть достаточно сильной, чтобы справиться с Ур Куоксом. – Я развела руками. – Ведь я не могу просто взять и заявить: «Ах, нет, я передумала! Я не хочу больше этого!» Если ни Эльтор, ни я не станем Императором после Керджа, то кто? У кого еще есть военное образование, способности ронов, боевой опыт – вместе взятые? Тысячи миров, Тагер. Сколько людей населяет их? Сотни? Миллионы? Десятки миллиардов? Как иначе смогу я нести ответственность за каждую из их чертовых жизней?
– Вы наследница престола, – тихо сказал Тагер. Он произнес это как утверждение, не как вопрос.
– Одна из. Вообще-то нас двое. – Осталось двое. Из трех. – Как вам это нравится? Будущее Вселенной может оказаться в руках сумасшедшей бабы.
– Вы считаете себя сумасшедшей?
– А разве нет?
Он говорил так, словно мы с ним шли через лес хрупких хрустальных деревьев, ветки которых могут сломаться от малейшего прикосновения, а острые обломанные концы готовы пронзить его насквозь.
– Больной – да. Вы страдаете столькими формами стрессов, я даже не уверен, что могу сосчитать их. И вы необычно чувствительны даже для псиона, так что, возможно, вы никогда не сможете выносить толпы народа или их самые низменные чувства, не отключаясь эмоционально. Но сумасшедшей я вас не считаю. Чтобы испытать все, что вам довелось, и продолжать выполнять свое дело, требуется фантастическая выносливость рассудка.
Я судорожно глотнула. Он стоял, молча глядя на меня, ощупывая меня своей эмпатией, и я не знала, что ему сказать. Поэтому я только смотрела на него. Он не торопил меня, не давил на меня, не уходил и не отворачивался.
В конце концов я произнесла: «Ладно». Это не самый содержательный ответ, но ничего лучшего я не нашла. Тагер улыбнулся, словно я сказала что-то умное.
Я отошла в дальний конец кабинета, туда, где стеклянные стены встречались под острым углом. Сквозь тонированное стекло виднелась анфилада посольских залов. На книжной полке стояло зеркало – старомодное зеркало из посеребренного стекла в нефритовой рамке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91