— Остынь, приятель, — посоветовал тот и опустил на плечи Джоша свои громадные, тяжелые, как гири, ладони.
— Джош, почему ты не слушаешь меня? — воскликнула Элизабет. — Я же хочу сказать, что люблю тебя!
— Что? — изумился Джош и на миг потерял бдительность. Его противник бдительности не терял и тут же обхватил своими граблями шею Джоша.
— Что? — прохрипел Джош. — Что ты сказала? Повтори!
— Я хочу выйти за тебя замуж!
— Ты… Ты на самом деле хочешь… — рванулся Джош и ударил локтем в живот державшего его верзилу. — Да отпусти ты, медведь! Не слышишь, что ли? Она хочет выйти за меня замуж!
— И ты ответишь этой киске «да»? — поинтересовался верзила.
— Да! — завопил Джош. — Да!!
— О, черт, — разочарованно сказал человек-гора и отпустил его. — Опять у меня сорвалось.
Но Джош уже не слышал и не видел в целом мире никого, кроме Элизабет. Прекрасной, восхитительной Элизабет. Он никак не мог поверить в свое счастье.
— Так ты и правда хочешь выйти за меня?
— Да, — кивнула она. — Хочу.
— Ура!! — закричал Джош, бросился к Элизабет, схватил ее и закружился вместе с ней по комнате. Затем поставил девушку на ноги и страстно поцеловал. В ее ответном поцелуе было столько огня, что жар мгновенно охватил все тело Джоша. Посетители бара повскакали со своих мест, закричали, застучали кружками по столам, захлопали в ладоши.
Джош покраснел до корней волос и прошептал:
— Я люблю тебя.
— А я — тебя, мой милый мистер Бабникер, — улыбнулась Элизабет.
Лицо Джоша моментально помрачнело.
— О боже!
— Что с тобой? — спросила Элизабет.
Джош покосился по сторонам. Все, сидевшие в баре, продолжали с интересом наблюдать за счастливой парой. Приятно все же, черт побери, что хоть кому-то в жизни улыбается удача!
— Пойдем договорим где-нибудь в другом месте, — встревоженно сказал Джош и взял Элизабет за руку.
— В чем дело, Джош? — ахнула Элизабет.
Он молча потащил ее прочь, мимо стойки бара, в маленькую темную подсобку, где стояли корзины, набитые пустыми бутылками. Да, судя по всему, посетители гостиничного бара потрудились на славу — это надо же, столько выпить!
Джош перевел дыхание и взволнованно сказал:
— Я должен кое в чем признаться тебе, Элизабет.
— Да? — безжизненным голосом откликнулась она, преисполнившись недобрых предчувствий.
— Мое настоящее имя не Бабникер.
— Вот как? — покачала головой Элизабет.
— Да. Моя фамилия — Клинтон. Джош Клинтон. А Изабель — моя сестра.
Глаза Элизабет стали громадными на ее маленьком личике.
— С… Сестра?
— Да, — поддержал Джош побледневшую, готовую упасть в обморок Элизабет. — И она не актриса и не… любовница Терренса. Это была… только игра. А когда я приехал к вам, все еще больше запуталось.
Он смущенно покраснел.
— Ты столько сразу наговорила про меня всякого разного, что мне… мне уже стало проще тоже изображать того, за кого меня принимают, нежели раскрывать правду.
Элизабет застыла, словно каменная.
— Я хотел сразу сказать тебе все, — продолжал Джош, — но пообещал Изабель не расстраивать игру. К тому же герцогиня позволила мне остаться, принимая меня за распутника, а узнай она, кто я на самом деле, так, пожалуй, могла бы и прогнать…
Элизабет медленно возвращалась к жизни. Мало-помалу на ее щеках проявился румянец, взгляд стал осмысленным и… и подозрительным.
— Та-ак, а кто тогда эта Молли, о которой ты мне столько понарассказывал?
Джош застонал. Он был готов к чему угодно, но только не к разговорам о Молли.
— Э-э-э… Молли была моей… любовницей… и актрисой. Но это было давно, еще до того… Она…
— Не хочу больше о ней ничего знать, — отступила Элизабет на шаг назад и уперлась спиной в звякнувшую корзину. — Не хочу!
— Кроме нее, у меня никого не было, Элизабет, — жалобно воскликнул Джош. — Клянусь! И я не любил ее… Теперь я это точно знаю.
— И больше никого, говоришь? — подозрительно покосилась Элизабет.
— Н-никого, — соврал Джош, краснея под ее пристальным взглядом.
Затем набрал в грудь воздуха и бросился в омут с головой:
— Прости, Элизабет. Я опять тебе соврал. Но не думай, я не распутник, нет. Ну, были у меня женщины, были, но не так уж и много…
— Вот как? — холодно заметила Элизабет. — Все-таки продолжаешь лгать? За дурочку меня держишь?
— Но с тобой… — начал Джош и остановился. — Я ничего не могу с собой поделать! Рядом с тобой я чувствую себя таким развратником!
— Знаю, видела, — потупилась Элизабет.
— Ну, пожалуйста, Элизабет, — заныл Джош. — Ну, скажи, ты простишь меня?
Она не торопилась отвечать, испытывая его терпение.
— Думаю, что нет. Тем более что я при всех обещала выйти замуж за… мистера Бабникера. Что скажете на это, мистер Клинтон? На данный момент я помолвлена с распутником и шалопаем.
Словно молния сверкнула в голове Джоша. Ах, это загадочное мерцание в глубине ее прекрасных серых глаз! Нет, нет, есть еще надежда!
С замирающим сердцем Джош опустился перед Элизабет на колено.
— Прошу тебя, Элизабет, не выходи замуж за мистера Бабникера. Ну его! Лучше бежим вместе со мной! Я обещаю беречь тебя и любить до конца жизни. И всегда буду делать только то, что ты захочешь.
— И не делать того, чего я не захочу? — тихо спросила Элизабет.
— Н-ну да, — согласился Джош.
— Хорошо, — вздохнула Элизабет. — Только знаешь что… Есть у меня один знакомый распутник… Должна сказать, что он мне очень нравится…
Джош радостно вскочил на ноги и крепко обнял Элизабет.
— Обещаю, что буду лучше, чем тот парень. Намного лучше, вот увидишь!
Джош Клинтон наклонился и припал к губам Элизабет с такой страстью, которая и не снилась незадачливому мистеру Бабникеру.
Изабель сидела в отцовском кабинете возле пианино и машинально перебирала клавиши. Почему и зачем в кабинете появилось пианино, она не знала, но оно стояло тут, значит, так тому и быть.
Изабель пыталась подобрать песенку — ту самую, что они с Терренсом пели вдвоем в тот незабвенный вечер, когда Изабель дебютировала на столичной сцене: «Моя любовь». Ускользали слова, не давалась мелодия, но Изабель не прекращала своего занятия. Ей нужно, просто необходимо было вспомнить эту песенку — с начала и до конца.
— О чем ты мечтаешь, любимая? — пропел голос Терренса первую строчку.
Изабель обернулась. Он был здесь, неведомым образом, как это всегда и бывает во сне, соткавшись из пустоты. Она заглянула в зеленые глаза — те самые, что никогда больше не увидит нигде. Только во сне.
— Это ты, Терренс? — спросила она.
— Да, — тихо ответил он, подходя и садясь рядом. Протянул руку, нежно притронулся к ее волосам. — Что тебе снится сейчас?
Она нахмурилась и огорченно спросила:
— Значит, я сплю?
Что за глупые вопросы она задает? Она видит сон, и Терренс рядом с нею в этом сне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100