Лицо Гайды стало похоже на каменную маску.
— Я не осуждаю Селика за его желание отомстить. Я бы сама убила этого дьявола своими немощными руками, если бы могла. Но я согласна с тобой. Ярость ему не поможет. — Она внимательно смотрела на Рейн. — Что ты собираешься делать?
— Элла согласилась мне помочь, но еще мне нужна твоя помощь.
Гайда кивнула, и Рейн рассказала ей, что задумала. Обе они понимали, что главное — это не упустить время, так как Селик может уехать в любой момент.
К вечеру дом Гайды был более или менее прибран, но еще были сделаны первые приготовления для «похищения» Селика. Пришла Элла и дала несколько полезных советов. Втроем они договорились послать людей в усадьбу Селика, чтобы они привели в порядок сарай. Гайда наказала слуге купить трав, названных Рейн, и все необходимое для более или менее удобного житья там, где никто не жил десять лет. Еще требовалось купить веревку. Рейн попросила выбрать самую прочную.
Селик не вернулся в этот день и не прислал никакой весточки о себе. На другой день он тоже не появился. Когда Рейн легла вечером спать, она долго не могла уснуть. Тогда она встала и, подойдя к узкому окну, долго смотрела на освещенный луной двор.
Где Селик? Что он делает? Жив ли еще? Господи, сохрани и сбереги его.
Селик, прислонившись к дверному косяку, наблюдал за Рейн, которая, сама того не замечая, говорила вслух. Он ясно слышал ее слова.
«Будь все проклято! Женщина молится за меня», — подумал, вздрогнув, Селик, не уверенный, что ему это нравится.
Он потер закрывавшиеся от усталости глаза, желая только одного — лечь и уснуть. Святой Тор! Весь день он старательно избегал встреч с саксами, уводя их подальше от Йорвика. Ему удалось убить еще одного верного человека Ательстана, и теперь он должен уехать, не дожидаясь первых лучей солнца, если хочет начать охоту на Стивена Грейвли.
Мрачные предчувствия томили Селика. Раньше с ним такого не бывало. Неужели это предупреждение, что он не выйдет живым из схватки с Грейвли? Или что-то еще?
— Селик! — Рейн обернулась и увидела его. — Где ты был? Почему не дал нам знать, где ты, дурак?
Озабоченный голос Рейн, в котором слышались слезы, плохо сочетался с грубым словом.
Не переставая его ругать, Рейн бросилась ему на шею и едва не свалила его, изнемогшего, с ног. Она крепко обнимала его, не в силах оторваться, и жарко целовала шею, щеки, глаза, брови, подбородок, губы, не забыв тем временем ощупать его тело и убедиться, что он не ранен.
Что-то новое вспыхнуло в его душе, и на мгновение Селик прижал ее к себе, ощутив восхитительный запах ее чистых волос и тепло гладкой кожи, но тотчас, как ему ни было трудно, отодвинул ее на расстояние вытянутой руки.
— Соскучилась по мне, женщина?
— Да, грубиян, — проворчала она, беря его под руку и ведя к ложу. — Садись, пока не упал. Ты хоть немного спал с тех пор, как мы расстались?
Он покачал головой, но послушно сел, удивленный суетливой заботой Рейн.
— Снимай все. От тебя воняет, как от медведя.
В ее словах не слышалось возбуждения, но все же Селик улыбнулся, снимая с себя грязную тунику и оставаясь в одной набедренной повязке. По правде говоря, он и сам сейчас вряд ли был на что-то способен.
Его улыбка, однако, стала шире, когда она зажгла свечу и вернулась к кровати с кувшином воды. Намылив льняное полотенце, она стала ласково обмывать его лицо, шею, руки, даже дурно пахнущие подмышки и запылившиеся ноги.
Селик склонил голову набок, старался припомнить, кто еще заботился о нем настолько, чтобы мыть его. Мальчишкой он уже жил при дворе короля Харалда в Норвегии и сам все делал для себя. А когда женился на Астрид, то ему доставляло удовольствие хлопотать вокруг нее, потому что он был сильным и не нуждался в няньках. Тем не менее Селику понравилось внимание Рейн. Даже очень понравилось.
Она вымыла его, вытерла мягким льняным полотенцем и озабоченно спросила:
— Ты голодный? Принести тебе поесть?
Он покачал головой.
— Нет. Я устал.
Он лег на узкое ложе, полежал, потом отодвинулся от стены и поманил Рейн.
— Иди ко мне. Ненадолго. Мне очень холодно, согрей меня.
Он все еще был в одной набедренной повязке, и осенний воздух холодил ему кожу.
Как ни странно, Рейн не стала перечить ему, а, застенчиво улыбнувшись, немедленно исполнила его просьбу, после чего Селик укрыл их обоих шерстяным одеялом.
Селик со вздохом закрыл глаза и прижался к ней всем телом. Она легла спиной к нему, положив голову ему на левую руку. Правой рукой он обнял ее за талию, а левую опустил ей на грудь… Рейн промолчала, только, как ему показалось, затаила дыхание. Он не спросил, за что ему такая милость, лишь удивился про себя, что женщина все терпит. Не ударилась ли она головой? Еще несколько дней назад она бы Бог знает что с ним сделала за такие вольности.
«Спасибо тебе, Господи. Или Один», — мысленно усмехаясь, прошептал он.
Пожалуйста.
Селик улыбнулся странностям, которые с недавних пор начал замечать за собой, и придвинулся ближе к Рейн. В тихой ночи, когда все в доме спали, он вдруг ощутил непривычное согласие с миром. На него снизошел небывалый покой. Он мог забыть ненадолго о бессмысленном прошлом, о хлопотах последних дней и даже о безнадежном будущем.
Селику было на редкость приятно просто держать Рейн в своих объятиях. Время как будто перестало существовать, и он хотел до конца насладиться теми чувствами, которые росли в нем и распускали лепестки, как какой-нибудь невиданный цветок.
Взяв в руку ее шелковистую косу, Селик вынул из нее кожаный ремешок и осторожно провел ладонью но рассыпавшимся по плечам прядям. Потом он глубоко вдохнул смешанный запах мыла Гайды и «Страсти» Рейн.
Селик легко провел пальцем по нежной шее Рейн…
— Селик, — простонала Рейн.
— Ш-ш-ш. Я просто хочу чувствовать тебя. Больше ничего, клянусь.
Рейн нервно рассмеялась.
— Мужчины всегда так говорят женщинам.
Селик улыбнулся.
— Ну, конечно, и я говорил такое не раз, чтобы получить кое-что еще, но сейчас я сказал правду. Честное слово, я просто хочу чувствовать тебя.
Он помедлил.
— Нет, это не совсем так. Мне нужно чувствовать тебя.
Рейн повернулась к нему и сжала в ладонях его лицо.
— Все так, Селик. Я тоже хочу чувствовать тебя.
Селик застонал и поднял глаза к потолку. Теперь вы отдаете ее мне? Ха! А где вы были раньше, боги, когда я не знал, что могу зачать дитя? Как же ты, Господи, допустил недоумка Онана в свою Библию? Неужели ты не понимал, что мужчины поверят, будто в самом деле не смогут стать отцами, если «извергнут семя» наружу? Хорошенькую же шутку ты сыграл с человечеством!
Рейн наклонилась над ним.
— У тебя кожа, как камень… Шершавая, как пемза, — шептала она, проводя пальцем по его щеке и подбородку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93