Горькую пилюлю припасла для нее судьба.
Еще ей не хотелось думать о Селике. Как он воспримет ее исчезновение? Наверное, с радостью. Хочешь не хочешь, а она действительно в последнее время стала чересчур сварливой и самодовольной.
И она совершенно запретила себе думать о своей прежней жизни в удобном чистеньком мирке, где была когда-то счастлива… нет… довольна своей судьбой уважаемого врача. Почему она приходит в ужас от одной мысли о возвращении в эту жизнь? Чего ей тогда не хватало?
«Любви», — ответил голос.
«Но Селик не любит меня», — кричала ее душа.
А если любит? Ты останешься с ним?
Да… нет… не знаю.
Несмотря на слезы, туманившие глаза Рейн, найти дорогу в путаных уличках Йорвика оказалось совсем нетрудно. Она легко узнавала лавки ремесленников, которые ей показывал Селик.
Замедлив шаг, Рейн крутила головой во все стороны, стараясь определить место будущего музея. Внезапно она почувствовала, как волосы у нее встали дыбом, словно наэлектризованные. Заброшенный дом неподалеку притягивал ее, и она в своем смятенном состоянии была не в силах сопротивляться. Да и не хотела…
Ей казалось, что, подхваченная торнадо, она уже не владеет собой. Почему-то она точно знала, что если шагнет за скрипучую дверь, то вихрь унесет ее обратно в двадцатый век.
Рейн ходила вокруг дома, и слезы текли у нее по лицу. Она то приближалась к нему, то отходила подальше: у нее было чувство, будто неодолимый магнит затягивает ее внутрь. Ей хотелось сделать последний шаг, и что-то удерживало ее от этого. Она хмурилась, сама не понимая, почему она колеблется.
— Не уходи. Не сейчас.
Рейн вздрогнула от неожиданности и обернулась.
Селик стоял в нескольких футах от нее. Его загорелое лицо побледнело от страха. Из-за меня? Рейн судорожно проглотила застрявший в горле комок. Слезы мешали ей видеть.
Он молча протянул к ней руку, и его серебристые глаза умоляли ее вернуться. Сам он не мог сделать ни шагу, чувствуя необычность этого места. Она ведь была совсем близко к временному туннелю…
Рейн попыталась напомнить себе, что Селик любит другую женщину и ей нечего тут делать. Ее разум говорил ей, что надо осмысленно подходить ко всему, и в первую очередь необходимо решить, что же правильно и что неправильно в сложившейся ситуации. Зато ее женская душа торжествовала победу, когда она сделала один-другой неуверенный шаг подальше от будущего и поближе к ее сверкающей путеводной звезде в когда-то немыслимо далеком прошлом.
Селик крепко обнял ее, и Рейн показалось, что она вернулась домой. Он прижал ее к себе и принялся лихорадочно гладить ей плечи, спину, бедра, ягодицы. Потом он еще крепче прижал ее к себе, как будто боясь, как бы она в самом деле не исчезла.
Держа ее за плечи, он отошел подальше от заброшенного дома, и его лицо из бледного стало багровым от гнева.
— Ты солгала, Рейн. Разве не ты обещала, если я не буду снимать скальпы, то ты не убежишь?
Гневно сверкавшие, прекрасные глаза Селика были похожи на льдинки. Шрам резко выделялся на его лице. Стиснув зубы, он не говорил, а шипел, бросая ей в лицо обвинения.
— Мне было трудно нарушить обещание, Селик, но я так расстроилась, увидев тебя с Тайрой.
— Тайра, Бланш, пусть хоть сто женщин, это не причина нарушать клятву. Мы обсудим это потом, когда вернемся к Гайде.
С этими словами он потянул ее за собой к Яростному, который с удовольствием пощипывал траву возле дороги. Одним резким движением он вскинул ее на спину Яростному, потом сам вскочил в седло позади нее.
Рейн была поражена его горячностью.
— Селик, я думала, ты обрадуешься, если я уйду, ведь ты злился на меня. Почему? Почему ты не дал мне уйти? Неужели я в самом деле нужна тебе как заложница?
Селик прищурился, нагло оглядывая ее и как бы оценивая ее достоинства. По-видимому, она не так уж много стоит, решила Рейн, когда он отвел глаза и отгрызнулся:
— С какой стати я должен тебе что-то объяснять? Еще не хватало. Слишком я нянчился с тобой до сих пор. Теперь все будет по-другому, раз твоему слову нельзя верить.
Рейн внимательно поглядела на него, пытаясь сопоставить его гнев с тем страхом, который она читала на его лице, когда он решил, что она собралась покинуть его.
Когда конь пошел быстрее, Рейн ухватила Селика за талию для равновесия. Он коротко вздохнул. Она решила посмотреть, что будет дальше, и прижалась к нему, мгновенно ощутив, как напряглось его тело.
Он даже дернулся, словно его ошпарили кипятком. И внезапно она подумала, что, похоже, он влюблен не в прекрасную Тайру, а в нее.
— Отодвинься.
Рейн услышала, как Селик заскрипел зубами.
— Что…
— Отодвинься сейчас же, или, клянусь всеми скандинавскими и христианскими богами, я разверну тебя в седле и возьму здесь и сейчас… Прямо на коне и посреди Коппергейта.
Рейн представила это и совсем не испугалась, но все же отодвинулась.
— Зачем ты притащил меня в Йорвик, если знал, что тебя ждет Тайра? — холодно спросила она.
— Я достаточно отвечал на твои вопросы. Знай, женщина, тебе придется заплатить за неприятности, которые ты причинила мне сегодня.
— Выпорешь меня? — поддразнила она его, тыкаясь щекой в его теплую грудь и не обращая внимания ни на его тон, ни на затвердевшие мышцы.
— Может быть.
— А почему бы тебе тоже не нарушить клятву и не снять с меня скальп.
Он хмыкнул.
— Да нет, думаю, ты это не сделаешь. Ты как-то сказал мне, что мои волосы похожи на золотую пряжу. Никто не говорил мне такие красивые слова, Селик. Ты знаешь это?
Она по-кошачьи потерлась щекой о его шерстяную тунику и с удовольствием убедилась, что его сердце застучало быстрее.
— Не будь так уверена в себе, женщина, — проворчал он.
— Ладно. Наверное, викинги сами знают, как пытать. Ну, например… О, можно защекотать до смерти. Но я не боюсь щекотки, так что не имеет смысла. К тому же, я буду голой… и ты… и…
Селик, хрипло вскрикнув, закрыл ей рот рукой.
— Хватит, женщина. Не думай, что можешь крутить мной, как хочешь. Если ты не прекратишь, я найду проклятую точку «Г», откопаю ее и прибью гвоздями к твоему лбу, чтобы все видели, какая ты.
Рейн подождала, пока он уберет руку, и проговорила с невинным видом:
— Думаешь, ты знаешь, где она находится?
— Что?
— Моя точка «Г».
Рейн услышала сдавленный смешок и несказанно удивилась, когда Селик положил ладонь на ее лоно и нажал большим пальцем немного повыше.
— Здесь. Внутри, конечно.
Рейн с удивлением поглядела на него, пораженная его знанием женской анатомии и тем, что из ее разговоров о сексуальных руководствах и женском оргазме Селик не пропустил ни слова, все правильно поняв и запомнив. Несмотря на свой все еще мрачный вид, он подмигнул ей с обычным мужским самодовольством.
— Некоторые вещи мужчины знают и без книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Еще ей не хотелось думать о Селике. Как он воспримет ее исчезновение? Наверное, с радостью. Хочешь не хочешь, а она действительно в последнее время стала чересчур сварливой и самодовольной.
И она совершенно запретила себе думать о своей прежней жизни в удобном чистеньком мирке, где была когда-то счастлива… нет… довольна своей судьбой уважаемого врача. Почему она приходит в ужас от одной мысли о возвращении в эту жизнь? Чего ей тогда не хватало?
«Любви», — ответил голос.
«Но Селик не любит меня», — кричала ее душа.
А если любит? Ты останешься с ним?
Да… нет… не знаю.
Несмотря на слезы, туманившие глаза Рейн, найти дорогу в путаных уличках Йорвика оказалось совсем нетрудно. Она легко узнавала лавки ремесленников, которые ей показывал Селик.
Замедлив шаг, Рейн крутила головой во все стороны, стараясь определить место будущего музея. Внезапно она почувствовала, как волосы у нее встали дыбом, словно наэлектризованные. Заброшенный дом неподалеку притягивал ее, и она в своем смятенном состоянии была не в силах сопротивляться. Да и не хотела…
Ей казалось, что, подхваченная торнадо, она уже не владеет собой. Почему-то она точно знала, что если шагнет за скрипучую дверь, то вихрь унесет ее обратно в двадцатый век.
Рейн ходила вокруг дома, и слезы текли у нее по лицу. Она то приближалась к нему, то отходила подальше: у нее было чувство, будто неодолимый магнит затягивает ее внутрь. Ей хотелось сделать последний шаг, и что-то удерживало ее от этого. Она хмурилась, сама не понимая, почему она колеблется.
— Не уходи. Не сейчас.
Рейн вздрогнула от неожиданности и обернулась.
Селик стоял в нескольких футах от нее. Его загорелое лицо побледнело от страха. Из-за меня? Рейн судорожно проглотила застрявший в горле комок. Слезы мешали ей видеть.
Он молча протянул к ней руку, и его серебристые глаза умоляли ее вернуться. Сам он не мог сделать ни шагу, чувствуя необычность этого места. Она ведь была совсем близко к временному туннелю…
Рейн попыталась напомнить себе, что Селик любит другую женщину и ей нечего тут делать. Ее разум говорил ей, что надо осмысленно подходить ко всему, и в первую очередь необходимо решить, что же правильно и что неправильно в сложившейся ситуации. Зато ее женская душа торжествовала победу, когда она сделала один-другой неуверенный шаг подальше от будущего и поближе к ее сверкающей путеводной звезде в когда-то немыслимо далеком прошлом.
Селик крепко обнял ее, и Рейн показалось, что она вернулась домой. Он прижал ее к себе и принялся лихорадочно гладить ей плечи, спину, бедра, ягодицы. Потом он еще крепче прижал ее к себе, как будто боясь, как бы она в самом деле не исчезла.
Держа ее за плечи, он отошел подальше от заброшенного дома, и его лицо из бледного стало багровым от гнева.
— Ты солгала, Рейн. Разве не ты обещала, если я не буду снимать скальпы, то ты не убежишь?
Гневно сверкавшие, прекрасные глаза Селика были похожи на льдинки. Шрам резко выделялся на его лице. Стиснув зубы, он не говорил, а шипел, бросая ей в лицо обвинения.
— Мне было трудно нарушить обещание, Селик, но я так расстроилась, увидев тебя с Тайрой.
— Тайра, Бланш, пусть хоть сто женщин, это не причина нарушать клятву. Мы обсудим это потом, когда вернемся к Гайде.
С этими словами он потянул ее за собой к Яростному, который с удовольствием пощипывал траву возле дороги. Одним резким движением он вскинул ее на спину Яростному, потом сам вскочил в седло позади нее.
Рейн была поражена его горячностью.
— Селик, я думала, ты обрадуешься, если я уйду, ведь ты злился на меня. Почему? Почему ты не дал мне уйти? Неужели я в самом деле нужна тебе как заложница?
Селик прищурился, нагло оглядывая ее и как бы оценивая ее достоинства. По-видимому, она не так уж много стоит, решила Рейн, когда он отвел глаза и отгрызнулся:
— С какой стати я должен тебе что-то объяснять? Еще не хватало. Слишком я нянчился с тобой до сих пор. Теперь все будет по-другому, раз твоему слову нельзя верить.
Рейн внимательно поглядела на него, пытаясь сопоставить его гнев с тем страхом, который она читала на его лице, когда он решил, что она собралась покинуть его.
Когда конь пошел быстрее, Рейн ухватила Селика за талию для равновесия. Он коротко вздохнул. Она решила посмотреть, что будет дальше, и прижалась к нему, мгновенно ощутив, как напряглось его тело.
Он даже дернулся, словно его ошпарили кипятком. И внезапно она подумала, что, похоже, он влюблен не в прекрасную Тайру, а в нее.
— Отодвинься.
Рейн услышала, как Селик заскрипел зубами.
— Что…
— Отодвинься сейчас же, или, клянусь всеми скандинавскими и христианскими богами, я разверну тебя в седле и возьму здесь и сейчас… Прямо на коне и посреди Коппергейта.
Рейн представила это и совсем не испугалась, но все же отодвинулась.
— Зачем ты притащил меня в Йорвик, если знал, что тебя ждет Тайра? — холодно спросила она.
— Я достаточно отвечал на твои вопросы. Знай, женщина, тебе придется заплатить за неприятности, которые ты причинила мне сегодня.
— Выпорешь меня? — поддразнила она его, тыкаясь щекой в его теплую грудь и не обращая внимания ни на его тон, ни на затвердевшие мышцы.
— Может быть.
— А почему бы тебе тоже не нарушить клятву и не снять с меня скальп.
Он хмыкнул.
— Да нет, думаю, ты это не сделаешь. Ты как-то сказал мне, что мои волосы похожи на золотую пряжу. Никто не говорил мне такие красивые слова, Селик. Ты знаешь это?
Она по-кошачьи потерлась щекой о его шерстяную тунику и с удовольствием убедилась, что его сердце застучало быстрее.
— Не будь так уверена в себе, женщина, — проворчал он.
— Ладно. Наверное, викинги сами знают, как пытать. Ну, например… О, можно защекотать до смерти. Но я не боюсь щекотки, так что не имеет смысла. К тому же, я буду голой… и ты… и…
Селик, хрипло вскрикнув, закрыл ей рот рукой.
— Хватит, женщина. Не думай, что можешь крутить мной, как хочешь. Если ты не прекратишь, я найду проклятую точку «Г», откопаю ее и прибью гвоздями к твоему лбу, чтобы все видели, какая ты.
Рейн подождала, пока он уберет руку, и проговорила с невинным видом:
— Думаешь, ты знаешь, где она находится?
— Что?
— Моя точка «Г».
Рейн услышала сдавленный смешок и несказанно удивилась, когда Селик положил ладонь на ее лоно и нажал большим пальцем немного повыше.
— Здесь. Внутри, конечно.
Рейн с удивлением поглядела на него, пораженная его знанием женской анатомии и тем, что из ее разговоров о сексуальных руководствах и женском оргазме Селик не пропустил ни слова, все правильно поняв и запомнив. Несмотря на свой все еще мрачный вид, он подмигнул ей с обычным мужским самодовольством.
— Некоторые вещи мужчины знают и без книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93