Рабочий бросился к ней, но она не нуждалась в его заботе.
Ослепительно белый луч приблизился к ней, и Рейн улыбнулась, ощущая, как ею овладевает удивительный покой.
Неужели это и есть смерть?
Но потом прекрасный белый луч превратился в призрачную фигуру, качавшую из стороны в сторону головой, как бы останавливая Рейн и рукой указывая ей, что надо повернуть обратно.
Рейн сразу же узнала сладковатый противный запах. Слишком часто ей приходилось сталкиваться с несчастными случаями и в операционной спасать людей от смерти, чтобы она не знала запаха крови…
Лицо было мокрое и все завалено обвалившейся штукатуркой, но если она это чувствовала, значит, пока еще не умерла. Тогда она попыталась сбросить с себя то тяжелое, что придавливало ее к полу, и медленно открыла глаза.
— Помогите! — закричала Рейн в ужасе от увиденного.
К полу ее приковывал не кусок штукатурки, а человек — огромный мужчина, навалившийся на нее всей своей тяжестью. Она не знала, был это турист, стоявший рядом и попавший вместе с ней под обвалившийся потолок, или рабочий, бросившийся ей на помощь. И липкая влага на ее лице и на полотняном жакете — ее кровь или его?
Она опять отчаянно закричала, хотя от страха у нее перехватывало горло и нечем было дышать. Ее словно похоронили заживо. На помощь никто не пришел, и тогда Рейн, покрепче упершись пятками в пол, согнула колени и постаралась скинуть с себя мужчину, толкая его в грудь руками. Из последних сил она сбросила его и, вся дрожа, встала на нетвердые ноги.
Сама не понимая, как ей удалось освободиться от тела, которое безжалостно приковывало ее к полу, она оторвала кусочек ткани и стала обтирать лицо. Потом она огляделась кругом и, затаив дыхание, закрыла глаза, спасаясь от окружавшего ее кошмара.
Медленно и неохотно она вновь приоткрыла их, страшась того, что должна увидеть. Каким-то совершенно непонятным, ненормальным, бессмысленным, невозможным с человеческой точки зрения образом она очутилась на месте своих ночных видений. Шла битва при Бруненбурге в 937 году нашей эры, более чем тысячу лет назад, то есть та самая битва, которая была изображена на картине.
Она посмотрела себе под ноги и увидела, что у одетого в кольчугу мужчины, который только что лежал на ней, отрублена голова и он весь в крови. А у другого, лежавшего рядом, юного красавца в шлеме и в плотном кожаном жилете поверх длинной туники и штанов, в груди торчал меч. Рейн показалось, что он смотрит прямо на нее своими широко открытыми светло-голубыми глазами.
Тошнота подкатила ей к горлу, и ее рвало много раз, пока рвать стало больше нечем. Тогда она сбросила на землю свой вымазанный кровью жакет и, вытерев рот, стала осматриваться.
Тысячи мертвых и умирающих лежали вокруг нее. Веондан. Так называлась эта плоская вершина вулканического холма. Или «Святой холм». Скорее «Безбожный холм», подумала Рейн, вспоминая, что когда-то в этой стороне был храм язычников.
Если бы Рейн не была пацифисткой, здесь она бы стала ею обязательно. Куда ни посмотри, везде она видела лишь доказательства человеческой жестокости. Многие солдаты сразу умирали от ударов меча или боевого топора, другие были жестоко изувечены. Руки, ноги, головы валялись отдельно.
Рейн опять затошнило… Потом она подобрала свой рюкзак и двинулась в путь, осторожно перешагивая через павших воинов. Она часто поскальзывалась на месиве из человеческих внутренностей.
Битва закончилась решительной победой саксов, судя по несоразмерно большому числу погибших воинов-викингов в конических шлемах и коротких кольчугах, лежавших на поле боя. Светловолосые северяне, саксы, темноглазые валлийцы, шотландцы в своих шафрановых пледах, ирландцы в клетчатых штанах — тоже лежали кругом.
Рейн отчаянно хотелось верить, что все это сон, ночной кошмар, но, увы, это была жестокая реальность. Вопреки внутреннему сопротивлению, Рейн пришлось признать, что она совершила такое же путешествие в прошлое, какое когда-то проделала ее мать. Страх тяжким бременем лег ей на плечи. Зачем она здесь? Что теперь делать?
Значительное расстояние отделяло ее от жестокого рукопашного боя, который еще вели сотни бойцов на зеленом поле. Рейн увидела, как отряд саксов, выставив щиты, неодолимо наступает на своих врагов. Викинги доблестно сражались в обычном для них строю клином. Впереди стоял вождь, за ним воины. Страх куда-то отступил, и Рейн ощутила что-то, похожее на отвращение.
Глухое ржание привлекло ее внимание, и, обернувшись, она увидела огромного коня на краю поля. Его седло было пусто, поводья волочились по земле. Боевой конь наклонил голову к истекавшему кровью рыцарю в кольчуге, лежавшему на земле рядом, а потом поднял выразительный взгляд на Рейн, как будто она могла помочь его хозяину.
Рейн вытерла слезы и, все еще всхлипывая, оглядела поле битвы. Бог знает, сколько народу нуждалось в ее медицинских знаниях, но уж точно — намного больше, чем она могла хотя бы осмотреть. К тому же раненым было необходимо то, чего у нее не было с собой в аптечке, и она в бессилии покачала головой.
Тяжело вздыхая, Рейн медленно пошла по краю поля, останавливаясь возле тех, для кого она могла что-то сделать. Она наложила жгут на руку стонавшему шотландцу-рыцарю, воспользовавшись кожаным шнуром от его сандалии, но не знала, поможет ли ему это, потому что он потерял много крови.
Она приветила десятки людей, бывших врагов и друзей. Кому-то она перевязала рану, кому-то закрыла глаза, у кого-то вытащила из рук меч, а кого-то просто погладила по плечу. Наконец она остановилась и разогнула ноющую спину. Бессмысленность ее усилий приводила ее в отчаяние, и она пошла прочь от поля, как вдруг пронзительно закричала, ощутив удар в спину. Оглянувшись, она истерически рассмеялась, потому что это был конь, который, не отставая, шел за ней следом. Рейн обхватила руками его шею и уткнулась лицом в теплую белую гриву.
— Ну что мне делать?
Как бы в ответ из-за спины послышались звон металла, яростные выкрики, проклятия, и Рейн поняла, что сама не зная как приблизилась к воюющим.
И вот тут она увидела Селика.
Милостивый Бог! Несчастный одинокий викинг стоял один против дюжины хорошо вооруженных рыцарей, рвавшихся его убить.
Еще много народу билось на поле с мечами, боевыми топорами или длинными пиками в руках. Селик стоял один среди павших викингов, с яростью отбивая атаки саксов. Держа в левой руке щит, он размахивал мечом, поражая одного за другим вражеских воинов, как только они подходили поближе. В конце концов, разозлившись на собственную медлительность, он скинул с головы шлем, и длинные светлые волосы рассыпались у него по плечам. Отшвырнув от себя щит, Селик схватил в одну руку острую пику, в другую — боевой топор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Ослепительно белый луч приблизился к ней, и Рейн улыбнулась, ощущая, как ею овладевает удивительный покой.
Неужели это и есть смерть?
Но потом прекрасный белый луч превратился в призрачную фигуру, качавшую из стороны в сторону головой, как бы останавливая Рейн и рукой указывая ей, что надо повернуть обратно.
Рейн сразу же узнала сладковатый противный запах. Слишком часто ей приходилось сталкиваться с несчастными случаями и в операционной спасать людей от смерти, чтобы она не знала запаха крови…
Лицо было мокрое и все завалено обвалившейся штукатуркой, но если она это чувствовала, значит, пока еще не умерла. Тогда она попыталась сбросить с себя то тяжелое, что придавливало ее к полу, и медленно открыла глаза.
— Помогите! — закричала Рейн в ужасе от увиденного.
К полу ее приковывал не кусок штукатурки, а человек — огромный мужчина, навалившийся на нее всей своей тяжестью. Она не знала, был это турист, стоявший рядом и попавший вместе с ней под обвалившийся потолок, или рабочий, бросившийся ей на помощь. И липкая влага на ее лице и на полотняном жакете — ее кровь или его?
Она опять отчаянно закричала, хотя от страха у нее перехватывало горло и нечем было дышать. Ее словно похоронили заживо. На помощь никто не пришел, и тогда Рейн, покрепче упершись пятками в пол, согнула колени и постаралась скинуть с себя мужчину, толкая его в грудь руками. Из последних сил она сбросила его и, вся дрожа, встала на нетвердые ноги.
Сама не понимая, как ей удалось освободиться от тела, которое безжалостно приковывало ее к полу, она оторвала кусочек ткани и стала обтирать лицо. Потом она огляделась кругом и, затаив дыхание, закрыла глаза, спасаясь от окружавшего ее кошмара.
Медленно и неохотно она вновь приоткрыла их, страшась того, что должна увидеть. Каким-то совершенно непонятным, ненормальным, бессмысленным, невозможным с человеческой точки зрения образом она очутилась на месте своих ночных видений. Шла битва при Бруненбурге в 937 году нашей эры, более чем тысячу лет назад, то есть та самая битва, которая была изображена на картине.
Она посмотрела себе под ноги и увидела, что у одетого в кольчугу мужчины, который только что лежал на ней, отрублена голова и он весь в крови. А у другого, лежавшего рядом, юного красавца в шлеме и в плотном кожаном жилете поверх длинной туники и штанов, в груди торчал меч. Рейн показалось, что он смотрит прямо на нее своими широко открытыми светло-голубыми глазами.
Тошнота подкатила ей к горлу, и ее рвало много раз, пока рвать стало больше нечем. Тогда она сбросила на землю свой вымазанный кровью жакет и, вытерев рот, стала осматриваться.
Тысячи мертвых и умирающих лежали вокруг нее. Веондан. Так называлась эта плоская вершина вулканического холма. Или «Святой холм». Скорее «Безбожный холм», подумала Рейн, вспоминая, что когда-то в этой стороне был храм язычников.
Если бы Рейн не была пацифисткой, здесь она бы стала ею обязательно. Куда ни посмотри, везде она видела лишь доказательства человеческой жестокости. Многие солдаты сразу умирали от ударов меча или боевого топора, другие были жестоко изувечены. Руки, ноги, головы валялись отдельно.
Рейн опять затошнило… Потом она подобрала свой рюкзак и двинулась в путь, осторожно перешагивая через павших воинов. Она часто поскальзывалась на месиве из человеческих внутренностей.
Битва закончилась решительной победой саксов, судя по несоразмерно большому числу погибших воинов-викингов в конических шлемах и коротких кольчугах, лежавших на поле боя. Светловолосые северяне, саксы, темноглазые валлийцы, шотландцы в своих шафрановых пледах, ирландцы в клетчатых штанах — тоже лежали кругом.
Рейн отчаянно хотелось верить, что все это сон, ночной кошмар, но, увы, это была жестокая реальность. Вопреки внутреннему сопротивлению, Рейн пришлось признать, что она совершила такое же путешествие в прошлое, какое когда-то проделала ее мать. Страх тяжким бременем лег ей на плечи. Зачем она здесь? Что теперь делать?
Значительное расстояние отделяло ее от жестокого рукопашного боя, который еще вели сотни бойцов на зеленом поле. Рейн увидела, как отряд саксов, выставив щиты, неодолимо наступает на своих врагов. Викинги доблестно сражались в обычном для них строю клином. Впереди стоял вождь, за ним воины. Страх куда-то отступил, и Рейн ощутила что-то, похожее на отвращение.
Глухое ржание привлекло ее внимание, и, обернувшись, она увидела огромного коня на краю поля. Его седло было пусто, поводья волочились по земле. Боевой конь наклонил голову к истекавшему кровью рыцарю в кольчуге, лежавшему на земле рядом, а потом поднял выразительный взгляд на Рейн, как будто она могла помочь его хозяину.
Рейн вытерла слезы и, все еще всхлипывая, оглядела поле битвы. Бог знает, сколько народу нуждалось в ее медицинских знаниях, но уж точно — намного больше, чем она могла хотя бы осмотреть. К тому же раненым было необходимо то, чего у нее не было с собой в аптечке, и она в бессилии покачала головой.
Тяжело вздыхая, Рейн медленно пошла по краю поля, останавливаясь возле тех, для кого она могла что-то сделать. Она наложила жгут на руку стонавшему шотландцу-рыцарю, воспользовавшись кожаным шнуром от его сандалии, но не знала, поможет ли ему это, потому что он потерял много крови.
Она приветила десятки людей, бывших врагов и друзей. Кому-то она перевязала рану, кому-то закрыла глаза, у кого-то вытащила из рук меч, а кого-то просто погладила по плечу. Наконец она остановилась и разогнула ноющую спину. Бессмысленность ее усилий приводила ее в отчаяние, и она пошла прочь от поля, как вдруг пронзительно закричала, ощутив удар в спину. Оглянувшись, она истерически рассмеялась, потому что это был конь, который, не отставая, шел за ней следом. Рейн обхватила руками его шею и уткнулась лицом в теплую белую гриву.
— Ну что мне делать?
Как бы в ответ из-за спины послышались звон металла, яростные выкрики, проклятия, и Рейн поняла, что сама не зная как приблизилась к воюющим.
И вот тут она увидела Селика.
Милостивый Бог! Несчастный одинокий викинг стоял один против дюжины хорошо вооруженных рыцарей, рвавшихся его убить.
Еще много народу билось на поле с мечами, боевыми топорами или длинными пиками в руках. Селик стоял один среди павших викингов, с яростью отбивая атаки саксов. Держа в левой руке щит, он размахивал мечом, поражая одного за другим вражеских воинов, как только они подходили поближе. В конце концов, разозлившись на собственную медлительность, он скинул с головы шлем, и длинные светлые волосы рассыпались у него по плечам. Отшвырнув от себя щит, Селик схватил в одну руку острую пику, в другую — боевой топор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93