— Уходи отсюда. Оставь меня.
Молчание затягивалось. Рейн тщетно прислушивалась, надеясь услышать шорох его шагов. Наконец она не выдержала и обернулась, чтобы посмотреть, что он делает.
Он стоял на том же самом месте и с ужасом смотрел на нее.
— Как ты узнала об Астрид?
Селик был сбит с толку. Целый день он провел в седле. Много было крови. Много убитых. Пленные. Крики. Его мозг гудел от всего этого ужаса, к которому он так и не привык за долгие годы.
Обеими руками он ерошил себе волосы, чтобы унять головную боль.
Высокая белокурая женщина стояла перед ним, похожая на величественную богиню. Ее золотистые волосы в буйном беспорядке стекали по спине и по плечам, ласкали ее груди под телесного цвета тряпкой, которая едва прикрывала их. Он не мог отвести взгляд от ее длинных стройных ног.
Она — не Астрид, его маленькая, изящная, застенчивая жена. Но Астрид умерла, а эта женщина — вестница бога, как она говорит, высокая, с твердыми мускулами, своенравная. Такая женщина стоит рядом с мужчиной, а не за его спиной. Она великолепна.
— Да, ты не Астрид, — сказал он, не сразу сообразив, что произносит эти слова вслух.
Боль, омрачавшая ее милые черты, сменилась возмущением. Она торопливо схватила его тунику, которая лежала у ее ног, показав ему свои соблазнительные груди в кружевных чашечках. И он почувствовал, как в нем снова вспыхивает желание.
— Не смотри на меня, рогатая жаба.
Он тотчас закрыл рот, так что даже услышал стук собственных зубов, а она рывком набросила на себя его тунику. Он сам не понял, почему ему понравилась ее мысль надеть его тунику. Интересно, остался ли в ткани его запах? Неужели ей все-таки приятно надевать его вещи, которые прежде касались его кожи?
Кровь Тора! Только этого не хватало! Плевать мне на эту чужачку, да u на других тоже.
— Я вижу, ты опять насиловал и грабил, — проворчала она, показывая на окровавленную одежду и меч, лежавшие на земле.
— Увы, не насиловал, — осклабился он.
— И ты думаешь, что твою жестокость можно простить? Ты — проклятый поджигатель войны! Ты — убийца! Ты…
— Да как ты смеешь осуждать меня? Я не просто так убиваю, но и не пренебрегаю ничем, что может быть на пользу моему народу.
— О, как я ненавижу войну и сражения, и людей, для которых самое главное — «сила всегда права».
Селик видел, что ее ясные глаза затуманились от слез и что она старается скрыть их, считая слезы признаком женской слабости. Что за женщина!
— Иди спать. У меня голова разболелась от твоего сварливого языка, — наконец сказал он.
Это был длинный день, и голова действительно гудела, как будто в ней кто-то звонил в колокол. Похоронный звон, не иначе, подумал он уныло. По нему? Или по тем, кого он сегодня убил? Он потер лоб. Молот Тора! Ну и язычок у этой женщины.
— Я не буду спать с тобой в одной постели, — заявила она, вызывающе задрав подбородок. — Забудь о том, что было, бабник, и не надейся, ничего подобного больше не повторится.
— С чего ты взяла, что я тебя хочу? — спросил он ледяным тоном. Ее своенравие перестало забавлять его.
— Иди к черту. Еще лучше, к своей жене, ты… ты… ловелас.
Женщина зашла слишком далеко. Он не любил, когда заговаривали о его жене.
— Я уже спрашивал, кто сказал тебе об Астрид?
— Ты.
Он недоверчиво наморщил лоб. А она вспыхнула. Порозовела.
— Ты назвал ее имя, когда… когда… О, ты без меня знаешь, когда.
Ее щеки из розовых стали пунцовыми.
— Но я не сказал, что она была… моей женой.
— Какая разница, кто сказал? Ну, Убби сказал.
Селик окаменел от гнева.
— Он не имел права, — проговорил он ледяным голосом, обещавшим Убби наказание за содеянное.
Осознав, что он непременно выплеснет свою злость на Убби, Рейн пошла на попятную.
— Это не его вина. Я хорошенько пригрозила ему, и у него не было выхода. Не вздумай его наказывать. Ты один виноват. Не обманывай жену.
— Я никогда не обманывал жену.
— Ха! Тогда у тебя странное представление об обмане. Я называю то, что ты делал со мной, обманом, и то, что ты собирался сделать, — тоже обман. Ну, что скажешь, мистер?
— Скажу, что пора заняться твоим языком, — проговорил Селик, которому надоело, что она треплет имя его любимой жены. — Ложись в постель. Быстро.
Опять она не желала ему повиноваться. Он подошел поближе, но она отпрянула от него. Он усмехнулся и стал красться за ней, как будто она была беспомощным зверьком, загнанным в ловушку. Она была уже почти возле выхода, когда он бросился к ней, схватил за талию и легко поднял на руки.
Рейн рот открыла от изумления.
— Ты поднял меня.
— Это ты мудро заметила.
— Но я очень большая. Никто никогда меня не поднимал.
— Посмотри, сладкая, твои ноги щекочут мне бедра. Она опять стала бороться с ним, била его ногами, царапалась, но так и не смогла вырваться из его железного объятия. Рейн уткнулась носом ему в шею, он вдыхал соблазнительный запах, тот же самый запах, который он узнал днем раньше, когда преследовал ее в лесу.
Всего три шага ему понадобилось, чтобы отнести ее в постель, где она тотчас повернулась к нему спиной. Он лег рядом и накрыл их обоих шкурами. Ворча, придавил ей ноги своей ногой, подсунул левую руку ей под голову, а правую положил на грудь.
Она окончательно перестала бороться, бросив ему напоследок:
— Шваль!
Селик понял, что это не комплимент, но ему было приятно после долгого одиночества вновь обнимать теплое женское тело.
— Что это за запах? — шепотом спросил он, щекоча ей своим дыханием шею.
— Наверно, твой запах, — огрызнулась она.
Он довольно усмехнулся.
— Нет, это сладкий аромат, цветочный. Особенно сильно пахнет вот здесь, справа. — И он кончиком языка коснулся ее шеи.
Рейн коротко вздохнула, и Селик улыбнулся, довольный ее мгновенным откликом на его ласку. Неужели эта самая женщина говорила, что ей не нравится иметь дело с мужчинами?
— «Страсть».
— Что?
— Это «Страсть», дурачок.
— А, теперь понял. Некоторые женщины выделяют мускус страсти, когда их тела готовы к соединению, но я понятия не имел, что этот запах может быть похож на аромат цветов.
— Болван! «Страсть» — это название духов.
Селик долго не мог понять, а когда понял, рассмеялся.
— Поистине ты меня изумляешь. Ты насмехалась над тем, что я даю имя моему мечу, а сама даешь имя своему запаху.
Рейн толкнула его локтем под ребро и, широко зевая, нырнула под шкуру.
— Все духи имеют названия в моем вре… в моей стране. Но это не то же самое, что называть оружие или бомбу… или глупый меч, — объяснила она, не в силах сдержать зевок.
— Не очень елозь. — Он улыбнулся, представляя, как она разозлится, если узнает, что творит с его телом. — Я тоже постараюсь не докучать тебе своим храпом. Ты об этом просила Убби?
— Убби слишком много болтает.
— Что правда, то правда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93