Открылась дверь, все обернулись и увидели в дверях Вэрину.
— Тео говорит, что Изетта, кажется, уже в безопасности и спокойно отдыхает.
— Слава богу, — шепнула Нелли стоявшему рядом Деймону.
И почувствовала, как спала с него неимоверная тяжесть страха за жизнь Изетты.
Вэрина прошла через всю комнату и встала перед Артуром.
— Значит, это ты был привидением? А откуда тебе известно о брошке? Как ты об этом узнал, Артур? Тебя же здесь не было.
— Но здесь была моя мама, — ответил он с самодовольной улыбкой. — Я вспомнил, как она говорила о камее, которую носила тетя Изетта. Она была синяя, и именно ее, одну из трех, маме всегда хотелось иметь.
Помню, как она жаловалась, что сестра носит ее по утрам, потому что об этом просил ее дед.
— Вот почему мисс Изетта поверила в привидение, — задумчиво произнесла Нелли.
— Итак, с привидением мы все выяснили, — сказал Деймон. Теперь ему важно было добраться до главной сути всей этой мистерии. — Скажи нам, Артур, а что ты сделал с антикварными вещами, которые забрал себе? Дуэльные пистолеты, венецианская ваза, украшения Вэрины. Если ты их продал, тебе, черт возьми, придется выкупить их обратно.
— Как ты смеешь обвинять меня в воровстве? — с возмущением произнес Артур и поднялся с дивана, гордо распрямив плечи. — Я ведь не случайно назвал тебе именно эти предметы. Хотел дать тебе понять, Дюранд, что я раскрыл твою игру. Это ты взял принадлежавшие мне вещи.
— Ты что, полагаешь, будто я продал их? — Деймон отказывался верить в нелепое обвинение Артура.
— Да как вы смеете даже допускать такую возможность! — вступилась за Деймона Нелли.
— Если не ты, кузен Деймон, то кто же? — требовательным тоном спросил Артур. — Дядя Кейто?
Клео? Освобожденный плотник Элайджа? Он постоянно то входит, то выходит из дома. И все знают, как ему нужны деньги. Так что если ты намерен вызвать шерифа, то прежде подумай. — Артур угрожающе ткнул пальцем чуть ли не в лицо Деймону. — Я просто перечислю все исчезнувшие ценности и упомяну некоторые вклады, на которые ты сливал деньги в Техасе. И твою неожиданную поездку в Новый Орлеан. Все это будет выглядеть весьма странно.
Деймон не проронил ни слова в ответ.
— Я и не думал, что ты найдешь, чем оправдаться, — произнес в завершение Артур и мгновенно освободился от униженности разоблаченного преступника. — Пошли, Винсент. Давай сначала помоемся, а потом, если тетя Изетта будет достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы принять нас, попросим у нее прошения.
Деймон сразу прошел в библиотеку и налил себе щедрую порцию бренди. Отпивая понемногу, он пытался укротить в себе дикую ярость. Но испытывал ужасное искушение призвать к ответу человека, который был виновен во всей этой грызне. Хотя Томас Стерлинг уже давно лежал и, верно, переворачивался в могиле, он все еще правил в Роузвуде. И мысль эта бесила Деймона. Он поднял свою рюмку и тихо прокрался в гостиную, где на него тут же с портрета уставился дед. Деймон столь же пристально стал разглядывать жесткие черты лица старика.
— На сей раз ты, дед, не сможешь повернуться ко мне спиной, — сказал Деймон и поставил свечку на камин из итальянского мрамора. Ребяческое чувство победы охватило его. Наконец-то он загнал Томаса Стерлинга в угол. — Да, да, старик, теперь ты принужден будешь слушать меня.
Томас Стерлинг смотрел на внука негодующим взглядом. Деймон отпил большой глоток бренди.
— Я знаю, твое привидение не бродит по залам Роузвуда. И никогда здесь не бродило. Но дух твой преследует всю семью с такой же уверенностью в своем праве на это, с какой ты смотришь на всех со своего портрета.
Уже начало светать, а Деймон все ходил и ходил взад и вперед по комнате, удивляясь тому, какой затхлостью несет из углов, несмотря на то, что педантично заботились о чистоте гостиной. С какого бы места Деймон ни оборачивался к портрету, дед отовсюду смотрел на него.
— Я мог бы винить свою мать, — продолжал Деймон, — но она была просто напуганная тобою девчонка и пыталась как-то заполнить пустоту, когда ты отверг ее. Я мог бы винить своего отца и все семейство Дюранд, но они переняли у тебя предрассудки. Они не лучше и не хуже тебя.
Деймон медленными глотками продолжал пить бренди.
— Нет, я не тебя виню, дед. Я виню во всем твой мерзкий, самолюбивый дух. Он превратил жизнь твоих дочерей в сплошной кошмар. Ты натравил одну семью на другую. Твой любимый внук чуть не лишил жизни тетю Изетту. Он обвиняет меня в том, что я ворую у собственной семьи, а я в том же обвиняю его. Ты именно этого хотел? Это и был твой великий замысел? Видеть, как Стерлинги хватают друг друга за глотку из-за Роузвуда?
Глаза с портрета, не отрываясь, смотрели на Деймона, когда он снова пересек комнату. «Это, верно, — результат искусства художника, — подумал Деймон. — Нелли могла бы объяснить, как это делается».
Он не отвел своего взгляда и вдруг почувствовал какой-то холодок, тронувший его волосы на затылке. Конечно, глупо, но Деймону показалось, будто в комнате кто-то есть. Кто-то слушает его.
— Ты собирал в доме все, кроме любви членов своей семьи. Ты наполнил дом прекрасными вещами, а сердце твое осталось пустым. Чем больше ты собирал предметов для коллекции, тем меньше оставалось для твоих близких. Может быть, это пугало тебя. Может, поэтому ты так цеплялся за своих дочерей. Не знаю. Но ты причинил всему столько боли, старина. И я не желаю больше участвовать в этом.
По комнате пробежал влажный ветерок, хотя все окна были закрыты. Зашевелились занавески. Первые лучи восходящего солнца осветили серебряный кубок деда и изысканно отделанные ножны меча Эндрю Джексона.
— Роузвуд принадлежит Изетте, — продолжал Деймон. — Ты завещал его именно ей за ее любовь и преданность тебе. Так ведь? Все коллекции в доме тоже принадлежат ей, и она вольна распоряжаться ими, как сочтет нужным. Она, а не Артур и никто другой.
Деймон обвел рукой все ценности в комнате.
— Ни одна из этих вещей, даже дом, сами по себе ничего не значат без заботы о них. Независимо от того, кому достанется Роузвуд, ты все равно проиграл, дед. Все, что ты собирал и строил, ты сам же и разрушил.
Деймон замолчал. Он высказал то, что хотел высказать, придя сюда, и тишину нарушало теперь только тиканье часов Лафайета на камине. Допив последний глоток бренди, он повернулся и вышел из комнаты.
Серебряный кубок Томаса Стерлинга начал покачиваться, а потом закрутился все быстрее и быстрее. И, наконец, упал на бок, глухо звеня.
Все дни после сердечного приступа Изетты Артур вел себя безукоризненно. К удивлению Нелли, они с Винсентом с разрешения доктора Макгрегора посетили мисс Изетту и попросили прощения за свою «проказу». А потом принялись завоевывать ее доброе расположение к себе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96